Игорь Долгополов - Мастера и шедевры. т. I
Микеланджело со своим «Страшным судом», Босх, Брейгель, Эль Греко, Гойя, Ван Гог, Врубель.
Их искусство трагично.
Глядя на эти творения, ощущаешь восторг высоты и ужас падения. Так кошмарны шедевры Гойи, где можно встретиться с ослепительными красавицами, ведьмами и упырями. До боли правдивы зловещие полотна Брейгеля или апокалипсические прозрения Босха. Одинок, велик могучий Эль Греко, увидевший реальность чуда и пластически это подтвердивший. Судьбы мастеров, как правило, удивительны, могут служить сюжетом для трагедии-романа, насыщенного коллизиями самыми драматическими, где художник ведет один на один борьбу с роком.
Ван Гог…
Кто мог подумать, что голландец, воспитанный в бюргерской среде, вдруг станет художником, покинет родину, переберется во Францию, где бросит все, что знал и любил, начнет искать свой путь к людям и в какие-нибудь десять лет создаст в искусстве, где, казалось, все уже давно открыто, свой мир красоты, колючий, странный, неожиданно острый.
… Нидерланды. Страна голубоглазых пышнотелых богинь, краснолицых жизнелюбов. Много повидала она за свою историю. Ее народ, трудолюбивый, любящий свободу, испытал весь ужас иноземного ига. Но это было давно…
Изумрудные луга, голубые каналы, алые поля тюльпанов, песчаные пустыри, торфяники. Тучные стада. Унылые болота. Старые ветряные мельницы. Чистые домики крестьян. Древние маленькие и гордые большие города. Морские порты.
В провинции Северный Брабант был одним из самых бедных приход Гроот-Зюндерт. Сюда назначили пастором Ван Гога. Это был скромный человек из хорошей семьи, хранившей традиции истинных граждан своей страны. И когда у Ван Гогов родился сын 30 марта 1853 года, они нарекли его Винсентом, по имени дедушки — тоже пастора. Винсент значит Победитель. Если бы родители знали, судьбу своего сына, они бы не настаивали на этом имени: слишком много при жизни у него было поражений и слишком мало удач.
Так казалось. Но время рассудило по-своему.
Торфяники, пески, стонет влажный ветер, хлопает ставнями маленького пасторского домика. Серое скучное небо. Поросшая вереском пустошь. Вот неприглядный портрет земли, которая вскормила маленького Винсента. Он рос в окружении младших детей — брата и сестер. Был нелюдим. Угрюмый, нескладный, ершистый, с рыжими волосами, он производил странное впечатление. Особенно отпугивали скромных бюргеров глаза мальчика, узкие, чуть раскосые, с недобрым зеленоватым блеском.
Винсент собирал жуков, бабочек, завел гербарий, знал назубок названия растений и насекомых по-латыни, но от этого общения с природой характер ничуть не подобрел.
В восемь лет начал рисовать.
Первый опыт был весьма ординарен — крошечный котенок лезет на яблоню.
Работал он в одиночестве. Его резко обозначенные скулы ходили ходуном.
Даже в столь юном существе угадывался склад своеобычный. Ван Гог был крепко скроен, и сверстники его побаивались.
Рос он не играя и не дружа ни с кем; необузданный, вспыльчивый нрав нередко приводил к внезапным приступам яростного негодования, казалось, по пустякам.
Словом, этот норовистый малец был малосимпатичным созданием. В чем трудно было отказать, так это, пожалуй, в редкой самостоятельности, в выборе того, что нравится или не нравится юному Винсенту.
Конечно, на фоне маленького прихода с устоявшимися веками порядками Ван Гог был неординарным мальчишкой, и когда пошел в школу, то скоро пастору пришлось взять его домой: так круто и нелепо повел себя сын.
Но несправедливо рисовать будущего художника как лишь злюку и неуживчивого грубияна.
Он любил природу.
Обожал своего младшего брата Тео, которому позже суждено было сыграть главную роль в жизни художника. Тео, славный, уживчивый, скромный, нес в себе добрые традиции Голландии.
Винсенту минуло шестнадцать лет, он провел несколько лет в пансионах. Много читал. Рисовал. Учился не блестяще. Семья решила, что юноше надо идти по стопам дяди Сента и работать продавцом картин. Получив рекомендательное письмо от дядюшки, он едет в Гаагу.
Вскоре пишет брату Тео:
«Это великолепное дело, чем дольше служишь, тем лучше хочется работать».
Эти слова сказаны уже новым Ван Гогом. Фирма «Гупиль» впервые свела его с искусством, и он был очарован картинами, полотнами, блестящим лаком, запахом красок. Быстро заразил этой привязанностью Тео, и брат идет по его следам, едет в Брюссель, в филиал той же солидной фирмы по продаже картин «Гупиль».
Так в ранние годы сложилась схема, определившая одно из самых оригинальных и ярких явлений конца XIX века, — искусство Винсента Ван Гога, которое едва ли могло появиться, не имей живописец поддержки в лице единственного и преданного «мецената» Тео, безоговорочно верившего в гений брата и помогавшего деньгами, скромными, но достаточными, чтобы жить и творить.
Но это было позже.
Пока будущий мастер проходил свою жизненную школу. А она была не проста. Ох, как не проста!
В двадцать лет Винсент представлял фирму «Гупиль» в Лондоне. Это крепко сколоченный, широкоплечий, энергичный парень, в хорошо сшитом костюме и цилиндре. Дела идут. Он любит искусство, живет им. Восхищается Констеблем, Гейнсборо, Тернером… Постоянная переписка с братом, к счастью, сохранилась. Читаем: «Находи красоту всюду, где только можно, — большинство людей не всегда замечают красоту».
Судьба предложила первое серьезное испытание Ван Гогу: он влюбился в Урсулу, дочь хозяйки квартиры, где снимал комнату. Когда после долгих дней идиллического ухаживания он набрался смелости объясниться в любви, она подняла на смех неуклюжего увальня из Брабанта. Первая драма в жизни Винсента, но далеко не последняя. Отчаяние, стыд и неостывшая страсть словно его подменили — он снова стал угрюм, рассеян, неприветлив. Хозяева фирмы узнали обо всем. Решили помочь юноше — посылают в Париж: пусть великая столица искусства, развлечений, флирта вылечит парня.
Париж. Монмартр. Первая выставка импрессионистов. Скандал вокруг Клода Моне и его друзей — все это не трогает Винсента. Он не может забыть Урсулу. История доходит до того, что хозяева освобождают нерадивого приказчика от работы. С 1 апреля 1876 года он уволен.
Прогулка заключенных.
Начинается страдный путь Ван Гога к истинному призванию.
Он был проповедником в Англии, продавцом в книжной лавке Дордрехта и, наконец, отрешившись от жизни мирской, оказался в Амстердаме, в богословской школе, но вскоре бежал и от этой мертвой зубрежки. Не проходит года, как он уже читает евангелие бельгийским шахтерам.
Боринаж изгоняет его как безумца…
Рок предлагает Винсенту самые крутые повороты, и он приемлет их.
Кажется, катастрофа близка.
Один.
Не понят. Изгнан.
И тут появляется его ангел-хранитель Тео. Он уговаривает брата заняться искусством — писать, он высылает ему первые пятьдесят франков. Ван Гог начинает наконец дело своей жизни. Сперва вроде бы нехотя, а потом с неистовой страстью, которая дремала в нем.
В июле 1880 года художник Ван Гог пишет письмо Тео. Это послание-отчет. Пятьсот строк. Между ними мольба о помощи. Тео услышал ее. Отныне начинается жуткое и радостное десятилетие, перевернувшее потом мир искусства.
«Я не в силах выразить, — пишет он Тео, — как я счастлив, что снова взялся за рисование».
Дилетант, с огромным самомнением и мощнейшим темпераментом, он бешено трудится над овладением профессией: копирует, рисует с натуры, компонует. Сперва неуклюже, грубо, угловато. Но сила, ярость дарования пробиваются через оболочку неуверенности и ученичества.
Атака высот…
Перспектива, анатомия, рисунок, цвет, пластика… Земля обетованная лежала перед ним. С усилием гиганта Ван Гог делает шаг из небытия к мастерству.
В первых опытах, которые он показал своему дальнему родственнику Мауве, были такие данные, что модный художник был потрясен.
Взгляните на эти этюды Ван Гога: «Кузница», «Мельницы в Дордрехте», «Портрет отца» — вас оглушит звучание правды жизни, увиденной необычно, остро.
в замусоленных листах просматриваются, при всей их примитивности, мощь светотени, силуэта, первичность видения. Эти рисунки шагнули из мрака в свет мирового признания, правда, посмертно.
Судьбе было мало предложить Винсенту одно испытание, и она предлагает второе. Ван Гог влюбился в кузину Кее. А она была лишь дочерью Евы, дщерью своих родителей, буржуа, со всей присущей им слабостью — страстью к чистогану, текущему счету и прочим демонам суеты. Перед ними же был гений, ничего еще не создавший.
Отец Кее яростно крикнул будущему художнику:
«Ты никогда больше ее не увидишь!»
Винсент обезумел.
Боль отказа, неутоленная страсть — все это лишало утлое суденышко его судьбы руля и снастей. Он был смятен. Но не побежден.
