Леонид Сабанеев - Рыбы России (Том первый)
Колючеперых рыб, напр. ершей, окуней, щуки ловят с большою осторожностью и, во всяком случае, сжимают в зубах до тех пор, пока жертва не перестанет биться. Довольно часто, однако, случаются и промахи, и, вероятно, каждому приходилось ловить рыб с широкими ранами на боках и у хвоста — это следы зубов щуки. Особенно часто вырывает она целые куски мяса, и вообще крупная добыча успевает вырваться из пасти хищника, когда у него происходит смена зубов: старые отваливаются и заменяются новыми, еще мягкими. Это любопытное явление происходит обыкновенно в мае; в это время щуки, ловя относительно крупную рыбу, нередко только портят ее, но удержать по слабости зубов не могут, почему и насадка на жерлицах часто бывает тогда только измята и даже не прокушена до крови, что хорошо известно каждому рыбаку.
Выше мы уже упомянули о том, что зимой щука ничего не ест и вместе с тем, вопреки своему обыкновению, не ведет такого уединенного образа жизни. Но и в другие времена года она ест периодически, и большею частью клев ее, или жор, бывает 3–4 раза в год: перед нерестом, еще по льду, затем в апреле или мае — июле и особенно осенью — в сентябре — октябре. Периоды эти изменяются, смотря по местности и климату, и летний жор ее почти незаметен, так как в это время она не имеет недостатка в пище и плохо вдет на удочки и жерлицы: всюду кишат тогда миллионы молодой рыбешки. По мнению многих рыбаков, каждый жор щуки продолжается недели 2–3 и узнается по тому, что тоща перестает клевать мелкая рыба. Это не совсем верно, но начало жора щуки нетрудно узнать по тому, что она начинает «бить», т. е. ловить, рыбу на поверхности и нередко хватает плотиц и прочую «бель», взявшую на удочку. У зырян на севере существует примета, или, скорее, поверье, что щука берет только в те числа, в которые она метала икру, т. е. если терлась в средине апреля, то в пятнадцатых числах каждого месяца, вплоть до заморозков. Несомненно, что периоды жора не имеют правильности и обусловливаются главным образом состоянием погоды. При высоком стоянии барометра, т. е при установившейся хорошей летней погоде, щука «стоит», т. е. не двигается, по целым часам, даже днем, находясь в каком-то полусонном состоянии. Эта «стойка» прекращается, как только барометр начинает падать, и чем дольше продолжалась хорошая погода и дольше стояла щука, тем сильнее бывает ее жор, тем жаднее она хватает рыбу.
Проголодавшаяся щука теряет всякую осторожность и как бешеная бросается на все живое, даже только блестящее. При уженье окуней на озерах нередко бывают случаи, что на малька возьмет окунь, которого хватает щука. В очень рыбных озерах щуки во время жора подходят к берегам массами, хотя ходят вразнобой. В шлюзованных реках, напр. в Москве-реке, Мсте и других, вообще многоводных, жор щуки, как и других хищников, находится в зависимости от количества воды, т. е. от количества выпавших дождей. Течение уносит под плотину много молоди и мелкой рыбы, и это обилие пищи заставляет всех щук подниматься кверху, иногда за несколько десятков верст. Заметим кстати, что во время запора шлюзов щука почти никогда не сбрасывается вниз, подобно судаку, шерешперу и голавлю, а остается в тиховодье, которое предпочитает быстрине. Под шлюзами и мельничными плотинами щуки тоже выбирают ямы с водоворотным течением и избегают струи.
Кормится щука по утрам и под вечер, в поддень же и ночью почти всегда отдыхает — спит, нередко на глубине нескольких вершков; желудок ее переваривает проглоченную пищу; вслед за тем твердые части, как кости и чешуя, изрыгаются ею, подобно тому, как это делается жерехом и налимом. В некоторых случаях пойманная на крючок щука изрыгает даже все содержимое желудка.
Первый жор щуки начинается в феврале или в начале марта, когда она, истощенная продолжительным постом, изнуренная и исхудалая, подходит к закраинам, к устьям впадающих рек и речек и жадно хватает всякую рыбу, которая только может поместиться в ее ненасытную утробу. Этот февральский или мартовский лов щуки многим рыболовам вовсе неизвестен и бывает всего удачнее на озерах. Стаи щук выходят из ям, рассеиваются и начинают плавать около закраин. Вслед за этим периодом еды щука уже не уходит на глубину и не прячется в укромные места, как обыкновенно, а подымается вверх по реке, идет в речки и ручьи, заходит в полой и через неделю-две, вообще с разливом рек, или, вернее, речек, начинает свой нерест. В руслах больших и средних рек щука никогда не мечет икры: она всегда выходит отсюда или в ручьи и речки (первое время), или (уже позднее) в полой, преимущественно в заливных озерках. В средней России нерест ее имеет место в марте, редко в начале или средине апреля, как это обыкновенно бывает на севере. В озерах щука вообще играет позднее, нежели в реках, что обусловливается их поздним вскрытием. В некоторых горных зауральских озерах, напр. в Иткуле, нерест этой рыбы бывает иногда в конце мая. Наоборот, в реках южной России, в нижней Волге, в низовьях Дона и Днепра щука начинает метать икру в феврале. Впрочем, весь период нереста довольно значителен и продолжается около месяца: сначала мечут мелкие трехгодовалые, после всех — самые крупные. Эти мелкие 3—4-летние щуки местами называются «щука голубое перо», так как плавники их становятся ярче[226]; в Киеве — вербнянками или марцовками. Крупные в Киевской губ. называются березовками (в Белой Церкви), также апрельчукамц. Вообще крупные щуки мечут икру одновременно с лягушками.
Описание самого нереста заимствую из статьи своей «Зауральские озера», на которых я не раз имел случай наблюдать как нерест, так и весеннюю ловлю этой рыбы.
«В противоположность большинству рыб щука играет не рунами, а весьма небольшими артелями — штуки по три-четыре, в числе коих находится обыкновенно одна самка, так что молошников гораздо более икряников. Вследствие этого, очевидно, большая часть выметанной икры оплодотворяется, чего далеко нельзя сказать о других рыбах, у которых, частью по недостатку самцов, частью по неправильному распределению их между самками, даже вследствие самой тесноты и безалаберной давки, много икры и молок вытекает и пропадает совершенно понапрасну. При огромном количестве щучьей икры не было бы никакого сомнения в необычайном размножении этого хищника, в конечном истреблении всех других видов рыбы, за исключением окуня и хорошо себя отстаивающего ерша, если бы большая часть икры, выметанной щукой, не оставалась на высыхающих разливах и болотах, множество самой рыбы не пропадало таким же образом и если бы громадная масса щуки, необыкновенно смирной во время нереста, в чем ей уступает тогда даже язь, не делалась добычей человека и хищных птиц, например скопы, коршуна, белохвоста.
Щука мечет икру обыкновенно по третьему году, когда уже бывает более полуаршина. Прежде всех играет не самая крупная, как у всех других озерных рыб, а самая мелкая, потом средняя и, наконец, самая большая, иногда даже с небольшими промежутками, отчего нерест продолжается чрезвычайно долго, дольше, чем у всех других рыб, — нередко недели две, что, конечно, тоже способствует ее более успешному лову. Много щук ловится еще перед игрой мережами, когда они только лезут в камыши и плавают у закраин. Самый нерест имеет, однако, место не здесь, а на самых мелких местах, в осоке, заливаемой водой озера или реки; вследствие этого часто случается, что они заходят на далекое расстояние от русла реки или летнего ложа озера и нерестятся не только в пересыхающих болотах, но и на твердых, обыкновенно сухих берегах. В это время часто приходится наблюдать щук на такой незначительной глубине, что спина их высовывается из воды. Потом, после внезапной убыли воды, особенно на разливах рек, им предстоит много отчаянных прыжков, и хорошо, если удастся перевалиться или перепрыгнуть с разбега в текучую воду или хотя глубокую яму и «ширф»[227]. Без сомнения, множество этой рыбы остается на мели и рано или поздно делается добычей птиц и человека.
Прежде всего, как только образуются небольшие закраины и вода начинает поглощать воздух, щука подходит к камышам и всего охотнее плавает у самого края льда, что объясняется тем, что вода содержит тут наиболее воздуха, пузырьки коего освобождаются при таянии. Явление это свойственно, впрочем, всякой рыбе, а у щук выражено только несколько яснее. В это время, предвещающее скорое наступление нереста, обыкновенно ловят их мережами, и чем чаще запутавшаяся щука выпускает, бившись, икру, тем ближе эта с нетерпением ожидаемая пора. Проходит неделя, щуки начинают ходить уже целыми артелями: обыкновенно два-три самца, отличающиеся своей прогонистостью, преследуют одну толстую, как обрубок, самку; еще день-два, и щуки окончательно теряют свою обычную осторожность, подходят к самому берегу озера, вступают в поднятые водой прибрежные болота и разливы речек; артели их уже представляются одною слившейся массою: медленно и плавно самка то опускается на дно, то поднимается кверху, и темные спины увивающихся самцов иногда совсем высовываются из воды».
