Василий Веденеев - 100 великих курьезов истории
В феврале 1815 года, спасая друга, Роберт Фултон провалился под лед и сильно простудился. Через несколько дней он умер от воспаления легких.
Наполеон, оказавшись в ссылке на Святой Елене, не раз говорил, что зря он в свое время не прислушался к предложениям гениального изобретателя. История Европы могла бы пойти по совсем другому пути.
(По материалам В. Мицурова)
Бриг «Меркурий» и Судьба
В 1828 году, когда началась Русско-турецкая война, после Наваринского сражения перед Черноморским флотом встает единственная задача – удержать господство на море. Это означает, что русский флот не должен выпустить из Босфора в Черное море неприятельские корабли…
24 мая 1829 года 44-пушечный фрегат «Штандарт», 20-пушечные бриги «Орфей» и «Меркурий» 32-го флотского экипажа получили приказ курсировать у входа в пролив Босфор, наблюдая за турецким флотом. На рассвете 26 мая в 13 милях от пролива отряд заметил турецкую эскадру, шедшую от берегов Анатолии. На фалах «Штандарта», где находился командир отряда П. Я. Сахновский, тут же взвились сигнальные флаги: «Меркурию – лечь в дрейф». Пока командир брига выполнял приказ, более быстроходные «Штандарт» и «Орфей» приблизились к турецкой эскадре и принялись пересчитывать вымпелы кораблей. Их оказалось четырнадцать.
Картина И. Айвазовского, на которой бриг «Меркурий» ведет бой с двумя турецкими кораблями
Посмотрев на быстро удаляющиеся «Штандарт» и «Орфей», бросив взгляд на приближающуюся эскадру и оценив дующий вест-зюйд-вест, капитан «Меркурия» Александр Иванович Казарский скомандовал: «Курс норд-норд-вест!» Повинуясь повороту руля, судно устремилось прочь от турок. Но турецкая эскадра медленно, но неуклонно начала догонять русский корабль. Вперед вырвались два линкора – 110-пушечный «Селиме» под флагом капудан-паши (командующего флотом) и 74-пушечный «Реал-бей» под флагом младшего флагмана.
Никто из турецких моряков, корабли которых легли в дрейф, и помыслить не мог, что бой может завершиться победой русских.
В три часа дня ветер вновь усилился, и «Селиме» с «Реал-беем» открыли огонь по «Меркурию» из погонных орудий. В кают-компании «Меркурия» собрался офицерский совет. На нем единодушно решили сражаться до последнего, а если поражение станет неминуемым, то сцепиться с каким-нибудь вражеским кораблем и взорвать «Меркурий». Закончив офицерский совет, командир брига обратился к матросам и канонирам с призывом не посрамить чести Андреевского флага. Команда ответила дружным «ура»…
«Меркурий» начал готовиться к бою. Моряки встали к брасам. Две трехфунтовые пушки были перетащены на корму, заряжены и тщательно наведены. У флаг-фала встал матрос с приказом Казарского стрелять в любого, кто попытается спустить флаг корабля. «Меркурий» сдаваться в плен не собирался. Но и умирать напрасно тоже. Спасти русских могли только искусство маневра и меткость канониров…
Настоящее сражение началось около четырех часов дня. «Селиме» развернулся к бригу левым бортом и дал бортовой залп, твердо уверенный, что на этом бой и закончится. Но вышло иначе. Казарский за несколько минут до разворота турецкого корабля скомандовал: «Поворот». И практически все турецкие ядра просвистели мимо цели…
Далее в течение получаса «Меркурий», искусно маневрируя, иногда помогая себе веслами, вел бой с вражескими кораблями. Но и капудан-паша тоже кое-что смыслил в тактике морского боя. В итоге турецкие корабли предприняли удачный маневр – «Меркурий» был вынужден пройти между «Селиме» и «Реал-беем». 80 с лишним 36-фунтовых орудий, высунувшись из открытых пушечных портов, ухмылялись в лицо «Меркурию». Казарский, посмотрев направо и налево, улыбнулся в ответ.
Когда все пушки взревели почти одновременно, русским морякам показалось, что разверзлись небеса. Простые, картечные и сцепленные ядра обрушились на палубу «Меркурия», сметая с нее все живое, разрывая в клочья такелаж и паруса, пробивая борта.
Но капитан-лейтенант Казарский недаром был награжден за бои под Варной золотой саблей и не напрасно считался одним из самых отчаянных офицеров Черноморского флота. Он отлично знал, что у гигантов наряду с мощным корпусом есть и ахиллесова пята. Это – рангоут, такелаж и паруса, представляющие собой огромную мишень. Поэтому, подойдя к турецким кораблям еще ближе, русские артиллеристы обрушили на них меткий орудийный и даже ружейный огонь.
Линкор сбился с курса и начал двигаться прочь от «Меркурия». Турецкие моряки с дикими криками кинулись в мешанину из снастей и тросов, стремясь как можно быстрее освободить от них свой корабль и вновь вступить в бой. Маленький «Меркурий» тем временем на прощание посылает в «Селиме» полный бортовой залп и поворачивает к «Реал-бею».
Впрочем, командир турецкого линкора быстро оправляется, и турецкие ядра вихрем проносятся над палубой от носа до кормы, сшибая людей. Русский бриг мужественно отстреливается, но силы его тают…
Однако высокая выучка русских артиллеристов помогла и здесь. Вскоре у «Реал-бея» с оглушительным треском валится за борт фор-марса-рей, заодно прихватив с собой лисели и кливер. Управление кораблем резко ухудшается, что заставляет турецких моряков в половине шестого полностью выйти из боя.
Артиллерийская канонада смолкла. «Штандарт» и «Орфей», посчитав, что «Меркурий» уничтожен, в знак траура приспустили флаги. В этот момент несломленный русский бриг продолжал упрямо двигаться к Сизополю… Раненый Казарский подсчитывал потери: четверо убитых, шесть раненых, 22 пробоины в корпусе, 133 – в парусах, 16 повреждений в рангоуте, 148 – в такелаже, все шлюпки разбиты. Чтобы затем починить корабль, потребовалось четыре года…
Газеты того времени писали: «Подвиг сей таков, что не находим другого ему подобного в истории мореплавания: он столь удивителен, что едва можно оному поверить».
Но вот как бывает! Проходит почти 170 лет, и в 2001 году российское судно под названием. «Память Меркурия» (!) тонет в том же самом Черном море при не выясненных до конца обстоятельствах, скорее всего из-за перегрузки дешевыми турецкими (!) товарами. Да уж, воистину Судьба – ироничная особа…
(По материалам А. Платонова)
«Страшный» эксперимент
История знает немало примеров, когда закон использовали как дубину, оглушая граждан страны самыми неожиданными и нелепыми запретами.
В далеком от нас XVIII в. на шведском престоле сидел король Густав III (1746–1792), сын короля Адольфа-Фридриха. Вступив на престол, он отменил аристократическую конституцию и стал править в духе просвещенного абсолютизма. Монарх отменил пытки, преобразовал суды, покровительствовал ученым и художникам, даже основал академию на французский манер. Он вообще везде и во всем старался привнести свою приверженность к французскому стилю, но при этом имел обо всем и собственное мнение и от собственных убеждений никогда не отказывался, а от решений не отступал ни на йоту.
Однажды королю доложили, что аудиенции просит делегация негоциантов.
– Торговля важна для государства. Я непременно приму их, – согласился самодержец.
Войдя, купцы долго низко кланялись королю, а потом изложили свою просьбу:
– Может быть, Ваше Величество будут так добры, что разрешат ввоз в страну чая и кофе и свободную торговлю ими? Это принесет немалые доходы и значительно пополнит казну.
– Вы хотите травить страшным ядом моих добрых шведов? – недобро прищурился Густав. – Давно известно: чай и кофе – ужасная отрава! Я не позволю!
– Но, Ваше Величество, – робко возразили негоцианты. – Нам кажется, что Ваше Величество ошибается, или вас ввели в заблуждение. Весь мир пьет чай и кофе. Даже во Франции!
Густав III, не любивший чай и кофе
Это, конечно, для Густава III, как для истинного галломана, являлось сильным аргументом. Однако король не привык менять своих убеждений и отступать от принципов даже при ссылках на Францию и обещаниях хороших доходов.
– Монарх никогда не ошибается, – холодно ответил он купцам. – И его невозможно ввести в заблуждение. Нет такого человека, которому удалось бы это сделать, господа негоцианты.
– Ваше Величество, – не унимались купцы. – Торговля чаем и кофе процветает во всем мире, и у нее большое будущее.
– Господа! Вы заботитесь о кошельках, а я о здоровье нации, – парировал монарх. – Мой ответ: нет! Поверьте, мне удастся доказать вам, что заблуждения владеют шведскими негоциантами, а не королем!
– Но Ваше Величество, это просто невозможно, – зароптали купцы, удрученные неудачей.
– Невозможно? – переспросил Густав. – Возможно все, господа… Король докажет вам свою правоту на деле. Тогда все сами смогут убедиться, что проклятые зелья, чай и кофе, являются страшным ядом. Шведы всегда пили пиво и отвары из трав. Идите, господа негоцианты, я вас более не задерживаю.
