100 великих шпионских уловок - Бернацкий Анатолий Сергеевич
ДЕЗА ДЛЯ ХАНА ГИРЕЯ
Еще на заре своего рождения русская разведка также была не прочь дезориентировать противника ложными сведениями. Так, когда в 1170 году князь Мстислав Изяславович решил воевать с половцами, он попытался внушить им, что у него огромные силы, с которыми он и двинется на них.
«Была весть половцам, — рассказывает летописец, — от пленника, от Гаврилки, от Иславича, что идут на них русские князья, и побежали половцы, бросив жен своих и детей и повозки свои». Таким образом, благодаря ложной информации князь достиг победы над врагом без потерь в живой силе.
Скорее всего, Гаврилка попал в плен неслучайно. А его сообщение об огромном войске русских, вызвавшее панику в стане половцев, было, вероятно, заранее продуманной операцией.
Впрочем, к обману противника, чтобы посеять в его рядах хаос, русские князья прибегали неоднократно. Но одним лишь выдуманным рассказом проблема не решалась. Ведь враг тоже был далеко не глуп и наивен, чтобы довериться словам пленника или перебежчика. А выяснить, насколько правдиво сообщение человека из стана противника можно было лишь одним способом — мучительными пытками. По этой-то причине и отправляли к врагу смелых и выдержанных воинов…
4 июля 1591 года почти рядом со столицей расположился со своим войском крымский хан Казы Гирей, шедший сначала на Литву, а затем неожиданно развернувший свою армию на Москву. Москва такого поворота событий не ожидала, поэтому воинов в городе было мало. И этими силами противостоять Гирею было практически невозможно.
И тогда Борис Годунов приказал найти и доставить ему некоего человека из московских дворян. Сначала царь недолгое время разговаривал с ним один на один, а затем велел нарядить его в богатые платья, а коню подобрать сбрую из серебра и золота. Поскольку речам знатного человека больше веры.
А когда наступила ночь, раздались вдруг в городе крики и стрельба. Но все эти вроде бы необычные действия были частью операции, о сути которой знали лишь несколько человек.
И этой же ночью в стан крымского хана выехал человек в сопровождении двух воинов. Правда, проводили они его лишь до того места, откуда просматривалось пламя костров, горевших под Коломенским. Там находилась ставка хана.
Дальше всадник отправился в сторону огней один.
И вдруг из темноты с гиканьем его окружили несколько всадников. Это были татары. Его сбросили с лошади и завернули назад руки.
Однако, когда рассмотрели в нем богато одетого человека, ослабили хватку, усадили на коня и доставили к шатру Гирея. Скорее всего, если бы всадник не был одет в богатые одежды, все было бы иначе. По крайней мере, ехал бы он не на коне, а бежал бы вслед за ним с арканом на шее.
Когда его ввели в шатер, он неторопливо, словно перед ним находился его государь, опустился на колени, а затем приложился к полу челом. И хотя было уже позднее время, хан бодрствовал, как и его близкое окружение.
Следуя приказу Годунова, он чуть ли не со слезами на глазах стал жаловаться хану на царя Федора и бояр, а прежде всего на самого Годунова. Но как только переводчик начал перекладывать слова пленника на татарский язык, хан тотчас остановил его. Не время да и неинтересно было хану слушать его слезливую речь.
Когда воцарилась тишина, Гирей полюбопытствовал, отчего это среди ночи в Москве вдруг разразился шум с пальбой?
На вопрос хана беглец ответствовал, что это подошла помощь к московскому царю из Новгорода и Польши. Примерно тысяч тридцать воинов. Поэтому и поднялась в городе такая стрельба.
И как только хан услышал о подошедшей подмоге, он тотчас вскочил на ноги и стал что-то быстро говорить со своим окружением. Среди них поднялся спор. Один же кричал громче всех, указывая тонким острым пальцем на беглеца.
Затем перебежчика подняли с земли и, сорвав с него богатые одежды, выволокли из шатра. Потому что хан распорядился допросить пленника, применив пытки, дабы узнать, действительно ли прибыли в Москву дополнительные силы и в каком количестве.
Лазутчики, которых в течение ночи отправлял Годунов к татарскому стану, возвращались без каких-либо вестей. Но на рассвете в лагере противника наступила тишина. Чем она была вызвана? — сказать никто не мог.
И лишь когда выглянуло солнце и рассеялся туман, лазутчики увидели догорающие костры и совершенно пустой лагерь. Хан поверил пленнику. Ведь тот не отказался от своих слов даже под самой жестокой пыткой.
Что же касается «перебежчика», сумевшего обмануть хана Гирея и тем самым спасти Москву, то его, ни живого ни мертвого, так и не нашли. А царь, держа слово, повелел отслужить по нем панихиду.
ПРИЗРАК РЕШИЛ ИСХОД… БИТВЫ
20 сентября 1792 года у селения Вальма прусская армия после артиллерийской подготовки попыталась атаковать позиции французов. Но эта вылазка оказалась неудачной, и пруссаки вынуждены были отступить. Причем не просто отошли на исходные позиции, а совсем оставили французскую территорию.
Объяснить же столь спешное отступление прусских войск какими-то серьезными причинами было невозможно. И поэтому даже сам Наполеон I считал это отступление весьма таинственным. Ведь неудачная атака пруссаков вовсе не была столь трагичной, чтобы привести к отступлению.
Конечно, можно было бы долго рассуждать по поводу внезапного отступления прусских войск, но это вряд ли заинтересует широкого читателя, тем более что подобный разговор слишком далеко уведет нас от основной темы: шпионажа.
Но вот еще на одном объяснении поспешного отступления пруссаков следует остановиться более подробно. И прежде всего потому, что очень уж оно необычное. Появилось же оно в 1839 году, спустя почти полстолетия после битвы при Вальме, в одной из французских газет.
Авторство гипотезы принадлежало аббату Сабатье, участвовавшему во многих событиях того времени и безусловно знавшему немало известных людей той поры. В частности, аббат находился в дружеских отношениях с Бомарше, от которого и узнал историю, о которой рассказал читателям газеты.
…В сентябре 1792 года знаменитый писатель отбыл в Париж проведать своего старинного товарища, популярного комедийного актера Флери. Но его дома не застал. Позже выяснилось, что чуть больше недели назад он уехал в Верден. Эта новость весьма удивила Бомарше, поскольку город был занят пруссаками и присутствие там парижского комика было неуместным…
Прошло какое-то время, и Бомарше опять наведался к Флери. Теперь актер оказался дома. И писатель, безусловно, решил выяснить» почему Флери уехал в оккупированный пруссаками Верден. Но актер» обычно любивший поболтать, на этот раз категорически отказался вести разговор о поездке в Верден. Более того, он стал доказывать Бомарше, что вообще в это время находился в Париже.
Столь необычное поведение товарища еще сильнее возбудило любопытство Бомарше. И тогда он решил объяснить отлучку актера из Парижа в Верден экстравагантной историей, которая, как ни странно, спустя какое-то время косвенно подтвердилась…
Оказывается, как раз накануне сражения прусский король Фридрих-Вильгельм II устроил бал в честь прусских военных и французских дворян-роялистов. При этом следует учесть, что Вильгельм II являлся племянником Фридриха II, почти полвека управлявшего Пруссией, Но, в отличие от своего умного, образованного и ловкого дяди, Фридрих-Вильгельм был человеком туповатым, к тому же верил в оккультизм и состоял в ряде мистических обществ.
Так вот, когда гости вовсю веселились, к королю подошел неизвестный человек, одетый в черный костюм, и тихим голосом произнес короткую фразу. Фридрих-Вильгельм вздрогнул и, подчиняясь знаку, поданному ему незнакомцем, покинул зал.
Когда же король и незнакомец оказались в небольшой комнате, освещаемой лишь игрой пламени, вырывавшегося из камина, человек в черном исчез. Испугавшись, что его заманили в ловушку, Вильгельм тоже собрался последовать его примеру. Но вдруг услышал спокойный, слегка приглушенный голос, точно он раздавался из потустороннего мира.
