Ким Померанец - Несчастья невских берегов. Из истории петербургских наводнений
Будем, однако, справедливы – работать на благо защиты Ленинграда от наводнений было интересно. Автор сих строк отвечал в местном отделении Государственного океанографического института гидрометеослужбы за испытание нового математического метода прогноза наводнений и использование его для расчетов влияния дамбы на высоту подъемов воды.
Результаты, основанные на строгой теории и проверенные на фактическом материале, были достаточно убедительными и обнадеживающими. Получалось, что динамика вод вокруг сооружения после окончания строительства изменится несущественно. Действительно, предполагаемая дамба исключает на какие-то сутки ничтожный объем – Невскую губу, менее двух кубических километров из двадцати двух тысяч всего Балтийского моря, где формируется и происходит наводнение. Был получен еще ряд интересных и важных результатов. Казалось бы, призывы к «высокому научно-техническому уровню обеспечения строительства» должны были привлечь внимание к нашей работе. Однако постоянно приходилось сталкиваться с недоверием, подозрительностью, косностью. Руководители проекта отметали возникающие неудобные вопросы, заботясь лишь о подтверждении своих мнений и гипотез. Сомнения в их правильности отвергались. А когда проект одобрили «наверху», интерес к исследовательской работе был вообще утрачен.
Более десяти лет миновало после намеченных сроков окончания «стройки века». Это название употребляют теперь лишь иронически. Осенью 1990 г. вместо сдачи дамбы в эксплуатацию сессия Ленсовета абсолютным большинством голосов приняла решение: «Считать нецелесообразным продолжение строительства комплекса защитных сооружений в рамках существующего проекта». Были даже предложения разрушить построенное. Бурные дебаты постепенно стихли сами собой, поскольку вступил в силу роковой термин «финансирование». На объекте проводились приватизация, акционирование и еще какие-то смутные операции, малопонятные не только простым смертным, но и участникам работ. В настоящее время завершение строительства дамбы – лишь одна из многих проблем Петербурга.
Выполнено более половины объема работ. Изменились очертания дна и берегов в районе строительства. Остров Котлин с Кронштадтом стал полуостровом, соединившись с Карельским перешейком. Но дамба остается долгостроем с довольно неясной судьбой, поскольку для ее завершения нужны деньги, материалы и люди. Методы великих строек коммунизма – с принуждением и лозунгами – уже не действуют. Наводнения же продолжаются, недостроенная дамба им не помеха, на их характер и параметры она практически не влияет. Об этом говорят данные почти пятидесяти подъемов воды, происшедших после начала строительства, из которых восемь особо опасные, в том числе 13-е и 15-е по высоте, соответственно 30 ноября 1999 г. – 262 см и 6 декабря 1986 г. – 260 см.
Сообщения в средствах массовой информации о состоянии дел на строительстве нерегулярны, противоречивы и недостаточно содержательны. По последним данным, предполагается получение кредита в сумме 215 миллионов долларов от Европейского банка реконструкции и развития на основании исследований управления «Морзащита» при Администрации Санкт-Петербурга совместно с нидерландским консорциумом «Недеко». Деятельность последнего по проблеме защиты Петербурга от наводнений началась еще в 1990 г. согласно решению международной комиссии. Результаты исследований «Морзащиты» и «Недеко» систематически рассматривались и обсуждались Администрацией города и научно-технической общественностью на открытых слушаниях и выставках в сентябре 2000 г., в январе и июле 2002 г.. [90]
В январе 2003 г. очередная проверка установила, что ежегодный ущерб от плохой организации работ на объекте составлял 15—18 миллионов рублей в ценах 1991 г. Необходимо менять всю стратегию строительства комплекса защитных сооружений. Президент В.В. Путин дал прямое поручение своему полномочному представителю по Северо-Западному округу контролировать продолжение строительства. Завершить дамбу предполагалось в 2008 г.[91]
Противостояние города и моря продолжается. Оно составляет существенную и содержательную часть истории Петербурга– Петрограда– Ленинграда. И снова – Санкт-Петербурга. Божия стихия безучастна к переименованиям, к смене исторических эпох, воцарениям монархов и генсеков, к их свержениям, к денежно-финансовым перипетиям. Но люди с древнейших времен пытаются защититься от стихии, и в этом смысле петербургский опыт интересен. Обратимся к нему хотя бы вкратце.
Островок, от которого ведет начало Петербург, был низок и мал – 300 саженей (640 м) в длину и 200 (430 м) в ширину. Размеры его и сейчас почти такие же. А вот за возвышение его взялись, по велению Петра I, «с великим поспешанием» тотчас же, с конца мая 1703 г. Наводнение в ночь на последний день августа того года сильно подстегнуло строителей крепости. Здравый смысл указал, что поднятие суши и укрепление берегов – самый надежный способ против затопления, которое тогда наступало от превышений воды над обычным, «ординарным» уровнем на 2-3 фута (60—90 см). Природа в годы царствования Петра после основания города была щедра и на более высокие наводнения. За неполных 22 года произошло 11 наводнений от 161 до 272 см с перерывами от пяти суток до шести лет. Царские указы предписывали ввозить булыжники сушей и как балласт на судах – морем, штрафы и наказания за неисполнение сего действовали неотвратимо. Прокладывались каналы, осушались топи и болота. Жители приучались к воде. Город обретал морской облик, хотя вида Амстердама, столь любезного Петру, так и не достиг.
Поднятие суши долгое время было основным средством против подъемов воды. «Пройакт, каким образом Санкт-Питер-Бурх противо разливания вод укрыть возможно» (1727), фортификатора и гидротехника, директора департамента водных коммуникаций Б.К. Миниха также следовал этому принципу, предусматривая возвысить городские территории до 13 футов (более 4 м). Но Петра I уже не было, времена менялись, Миних из фаворита стал ссыльным… А наводнения шли своим чередом. Иногда их бывало по нескольку в год (в 1752 – пять), а порой они коварно прекращались на годы (1729—1732) или почти на десятилетие (1744—1752). Перерывы между затоплениями охлаждали созидательный пыл, планомерная же работа против наводнений не велась.
В царствование Екатерины Великой грянул первый катастрофический потоп высотой 321 см, 10 сентября 1777 г. Ныне он на третьем месте по «ранжиру». После этого наводнения мероприятия по защите города активизировались. Снова взялись за каналы: Екатерининский (конечно, в честь императрицы), Крюков, Обводный. Руководил работами И.М. Кутузов, отец прославленного полководца. На высоту наводнений каналы влияли мало, представляя собой скорее систему сообщающихся сосудов в пределах города. Самым эффективным средством оставалось нарастание культурного слоя от бурного строительства в те годы. Но то было более благоустройство, чем защита от наводнений.
Затем почти пятьдесят лет подъемы воды проявлялись как-то заурядно – не очень часто и не слишком высоко. И вдруг – потоп 7 ноября 1824 г. – до сих пор самый катастрофический (421 см) в истории Петербурга. Жертвы, разрушения, убытки. «С Божией стихией царям не совладеть…» Но власть обязана действовать, и, вспомнив о планах и усилиях прошлого, объявили международный конкурс технических проектов защиты столицы от наводнений. В нем участвовали многие видные отечественные и зарубежные инженеры и ученые, он оказался «полезнейшим занятием остроумию и раскрытию познаний молодых офицеров корпуса путей сообщения». Предлагались различные варианты: испытанное поднятие суши, обвалование, возведение дамб по берегам, отведение вод.
Среди других выделялся проект Петра Петровича (Пьера Доминика) Базена, директора Петербургского института путей сообщения, выпускника знаменитой Политехнической школы в Париже, присланного в Россию еще в 1805 г. по соглашению Александра I с Наполеоном. Намечалось строительство дамб с проходами для судов, водосливами, ограждениями и другими гидротехническими деталями по линии Лисий Нос– Кронштадт– Ораниенбаум. Начались долгие обсуждения: только в 1838 г. подводились первые итоги (Базен еще в 1830-м вернулся во Францию), а еще через двадцать лет решили ограничиться менее радикальными мерами – ограждениями в пределах дельты Невы. В какой-то степени это было связано с тем, что природа вновь проявила коварство – несколько лет подряд подъемы воды были редкими и слабыми. Существует, впрочем, версия, будто имели место запреты на оглашение сведений о наводнениях, «дабы не портить репутацию столицы». Подобное не исключено. Ведь даже о потопе 1824 г., свидетелями которому были все жители города, сообщили не сразу…
В конце XIX – начале XX вв. наводнения участились, и проблема защиты Петербурга от наводнений вновь стала актуальной. Вспомнили и проект Базена. Обсуждения, однако, были более строгими и всесторонними. Много внимания уделялось экономическим и санитарным (по-современному – экологическим) вопросам.
