Константин Душенко - Мастера афоризма. Мудрость и остроумие от Возрождения до наших дней

Прежде любовные интриги были увлекательно таинственны, теперь они увлекательно скандальны.

Со счастьем дело обстоит так же, как с часами: чем проще механизм, тем реже он портится.

Сперва нужно быть справедливым, а уже потом великодушным; сперва нужно обзавестись рубашками, а уже потом кружевами.

Существует поговорка, что самая красивая женщина не может дать больше, чем имеет. Это кругом неверно: она дает мужчине решительно все, чего он от нее ждет, ибо в отношениях этого рода цену получаемому назначает воображение.

Те, кто составляет сборники стихов или острот, подобны людям, которые угощаются вишнями или устрицами: сперва они выбирают лучшие, потом поглощают все подряд.

У меня есть три сорта друзей: друзья, которые меня любят, друзья, которые обо мне нисколько не заботятся, и друзья, которые меня терпеть не могут.

Увидев, как герцогиня д'Оллон строит глазки собственному супругу, любовник ее воскликнул: «Вот ведь негодница! Только мужа мне еще не хватало», – и тут же ушел.

Удачен лишь разумный брак, увлекателен лишь безрассудный. Любой другой построен на низменном расчете.

Успех порождает успех, как деньги идут к деньгам.

Человек остается новичком всю свою жизнь.

Я знавал когда-то человека, который перестал волочиться за певичками, потому что, по его словам, они оказались такими же лицемерными, как порядочные женщины.

XIX век

Генри Брукс АДАМС

(1838–1918), американский историк

Друг у власти – потерянный друг.

Не проглатывай веры больше, чем можешь переварить.

Один друг за всю жизнь – это много; два – это множество; три – едва ли возможно.

Политика, каким бы ни было ее кредо, на практике есть систематическая организация ненависти.

Реальная политика состоит в том, чтобы не замечать фактов.

Средний интеллект недооценить невозможно.

Тот знает достаточно, кто знает, как научиться.

Философия: неразборчивые ответы на неразрешимые вопросы.

Хаос рождает жизнь, а порядок рождает привычку.

Альфонс АЛЛЕ

(1854–1905), французский писатель

Будем терпимее к человеку, памятуя о том, в какую примитивную эпоху он был сотворен.

Бывают минуты, когда отсутствие людоедов ощущается крайне болезненно.

Верх портретного сходства: суметь побриться перед собственным изображением.

Верх экономии: спать на соринках, которых не видишь в своем глазу, и топить квартиру бревном, которое видишь в чужом.

Лентяй: человек, который не делает вид, что работает.

Обратный билет должен стоить дороже: можно в конце концов не поехать, но не вернуться нельзя.

Пока мы думаем, как убить время, нас убивает время.

С деньгами и бедность переносить легче.

Труднее всего – конец месяца, особенно последние тридцать дней.

У голодного брюха нет ушей, но у него замечательный нюх.

«Уехать – это чуть-чуть умереть». Но умереть – это очень уехать!

«Что он мог сделать против троих?» – говорила вдова человека, умершего после консилиума трех лучших врачей Парижа.

Анри АМЬЕЛЬ

(1821–1881), швейцарский франкоязычный писатель

Более всего мы недовольны другими, когда недовольны собой. Сознание вины делает нас нетерпимыми.

Вера – это уверенность без доказательств.

Всякая потребность утихает, а всякий порок увеличивается от удовлетворения.

Даже смерть может быть согласием и потому нравственным поступком. Животное издыхает, человек должен вручить свою душу ее Создателю.

Для высшего разума нет времени; что будет, то есть. Время и пространство – это раздробление бесконечного для пользования им существами конечными.

Мечта – это воскресенье мысли.

Неизвестность есть убежище надежды.

Очаровательная женщина – та, в присутствии которой начинаешь больше нравиться себе самому.

Самоирония, отказ от иллюзий и предрассудков делают нас, быть может, свободнее, но не сильнее.

Тысяча шагов вперед, девятьсот девяносто восемь назад – вот что такое прогресс.

Центр нашего сознания бессознателен, так же как ядро солнца темно.

Уолтер БАДЖОТ

(1826–1877), британский экономист и журналист

Королева обязана подписать свой собственный смертный приговор, если он будет предложен ей обеими палатами парламента.

Мать мужчины – его беда, но его жена – это его ошибка.

Можно сколько угодно говорить о тирании Нерона и Тиберия, однако настоящая тирания – это тирания вашего ближнего.

Нации соприкасаются своими вершинами.

Парламент – всего лишь большое собрание более или менее ленивых людей.

Писатели, как и зубы, бывают передними и коренными.

Самая большая ошибка – пытаться быть приятнее, чем ты есть.

Хорошо не иметь пороков, но плохо не иметь искушений.

Часто говорят, что воображение правит людьми. Но вернее было бы сказать, что людьми правит недостаток воображения.

Оноре де БАЛЬЗАК

(1799–1850), французский писатель

Адюльтер приносит больше зла, чем брак – добра.

Беллетристика – частная история народов.

Бюрократия – это гигантский механизм, приводимый в движение пигмеями.

В пятьдесят лет мужчина более опасен, чем во всяком другом возрасте, ибо владеет дорогостоящим опытом и часто состоянием.

Возможно, равенство – это право, но никакая сила на земле не сделает его фактом.

Встречаются мужчины, чья глупость и упорство поистине превосходят все, чего можно ожидать от Божьего создания.

Всякая власть есть непрерывный заговор.

Говорить о любви – значит заниматься любовью.

Деньги нужны даже для того, чтобы без них обходиться.

Довольно с нас великих войн; мне кажется, что наступило время великого мира.

Если жена заговорила об экономии, значит, ваши акции начали падать.

Если мужчина остроумен, хорош собою и общежителен, женщины интересуются не тем, откуда он вышел, а тем, куда он хочет прийти.

Замужняя женщина – это рабыня, которую надо уметь посадить на трон.

Каждая ночь должна иметь свое меню.

Когда женщина уже слишком стара, чтобы нравиться мужчинам, она обращается к Богу.

Легче быть любовником, чем мужем, ибо труднее быть остроумным каждый день, чем шутить от случая к случаю.

Любовь – единственная возможность для дурака вырасти в собственных глазах.

Муж, как и правительство, ни за что не должен признаваться в ошибках.

Мужчина не имеет права жениться, не изучив предварительно анатомии и не сделав вскрытия хотя бы одной женщины.

Мы все умираем неизвестными.

Не будет другом женщины тот, кто может быть ее любовником.

Не станем подсчитывать женщин, добродетельных по глупости, ибо известно, что в любви все женщины умны.

Нет шедевров, погибших в забвении.

Печать для рукописи то же, что театр для женщины: все достоинства и изъяны выставляются напоказ.

Погружаясь на самое дно наслаждения, извлекаешь больше песка, чем жемчужин.

Порядочная женщина – та, которую любовник боится скомпрометировать.

Пустыня – это Бог без людей.

Ревнивец, по сути, сомневается не в своей жене, а в себе самом.