Анатолий Тарас - Малая война. Организация и тактика боевых действий малых подразделений

Мировая война выявила всю широту и огромный размах диверсионной работы и ее методов, охватив буквально и землю, и небо, и воду. Она показала, что чем солиднее и продуманнее была подготовка мирного времени, тем разнообразнее и мощнее была диверсионная практика во время войны, чем сильнее и разветвленнее были агентурные аппараты, тем быстрее и легче налаживалась диверсионная работа. Поэтому диверсионная деятельность стран участниц мировой войны отличалась по темпам, формам и средствам.

Русский Генеральный штаб, не обращавший в мирное время серьезного внимания на агентуру и ее работу в этом направлении, не смог организовать во время войны солидной диверсионной деятельности, хотя и затратил на нее значительные средства. Прежде всего он опоздал с диверсиями, упустив горячее время мобилизации и сосредоточения австро-немецких войск. Затем начал работу без определенной системы и тщательно продуманного плана, не учитывая ни оперативных замыслов своего командования, ни действий и сил противника, ни своих средств. Вполне естественно, что работа его пошла по линии наименьшего сопротивления, по кустарному, и, конечно, не могла дать удовлетворительных результатов…

Правда, были случаи организации саботажа в Польше, несколько взрывов на железных дорогах и других сооружениях, но все это носило случайный характер, происходило по местной инициативе. В центральных же органах было больше разговоров, чем дела.

Во всяком случае, даже незначительный опыт диверсионной работы русского Генерального штаба подтверждает значение диверсий во время войны в таких формах, о которых до мировой войны даже не думали.

Франция имела более богатую практику диверсионных актов, с некоторой продуманной системой, заблаговременной подготовкой и большим обоснованием своих планов. Но и она приступила к диверсиями не сразу по объявлении войны, а постепенно развивала свою работу, сообразуясь с экономической обстановкой и напряжением операций на фронтах.

Вслед за немцами Франция очень удачно использовала авиацию для диверсионных работ в тылу противника против объектов, игравших важную роль на театре военных действий: железных дорог, больших мостов, шлюзов, складов и др.

Летчик обычно брал с собой агента с взрывчатыми веществами и соответствующими приспособлениями, перелетал через фронтовую линию, заранее намечая пункт посадки, высаживал там агента и улетал обратно. Агент, пользуясь картой и предварительным знакомством с местностью, со всей осторожностью пробирался к пункту своей работы, делал то, что ему было нужно, и выпускал голубя или давал другой какой-либо сигнал аэроплану, чтобы тот доставил его обратно в свой район. Подпоручик Эмриш получил например подобное задание в 1918 г. Он вылетел с двумя пассажирами (агентами) для спуска их в районе Бурсэнь-Нэв и Бурсэнь-Вьель с задачей взрыва Лэфурского тоннеля, в тот момент, когда там пройдет поезд снабжения, чтобы таким образом остановить движение поездов, подвозящих войска и материалы.

По прибытии на место выяснилось, что движение поездов на указанной линии было слабое, а снабжение шло водным путем через Вальнакарские шлюзы у р. Мааса. Поэтому было решено взорвать вместо туннеля эти шлюзы. Ночью был подложен в определенное место динамит, проведены бикфордовы шнуры, в известное время их зажгли, и через 10 минут «взвился большой водяной столб, нос судна поднялся из Мааса, точно оно хотело выскочить на берег», и шлюз был уничтожен.

Конечно, такие случаи не всегда были удачны — для этого требовались и отличные летчики, и чрезвычайно выдержанные агенты, но французы частенько прибегали к такому способу, имеющему значение для ближнего тыла, ограниченного радиусом действия самолета.

Помимо ограниченности района действий к недостаткам этого способа необходимо отнести еще и то, что трудно, иногда совсем невозможно, заранее по карте наметить (и в точности провести в жизнь) пункт посадки для аэроплана и сам объект действий. Если бы не инициатива Эмриша, получился бы взрыв туннеля, не игравшего в то время почти никакой роли в системе подвоза из тыла, что ослабило бы значение диверсионного акта. С другой стороны, опять-таки выдержка и находчивость дали возможность Эмришу спуститься на виду немецких патрулей, обстрелявших летчика и его пассажира. Пришлось сжечь аппарат и после короткой схватки с патрулем скрыться в лесу, затем в окружении противника взорвать шлюзы и после взрыва в течение двух с половиной недель плутать по тылу противника и лишь случайно выйти в расположение итальянских войск. Элемент случайности в указанном способе играет большую роль, он создает известные трудности для систематической диверсионной работы, организуемой по плану на определенный календарный срок. Поэтому французы употребляли авиацию лишь для эпизодических актов, которые в общей системы борьбы иногда давали эффект, иногда же все дело ограничивалось только жертвами.

Более обеспеченной была работа при помощи сухопутных средств в глубоком тылу, направленная против промышленности и ее сырьевых баз. В этом отношении французы проявили большое уменье в организации, хорошую технику в исполнении и разнообразие приемов, вполне соответствующих обстановке. Нужно также отметить, что они предпочитали активные методы пассивным, прибегая к последним в редких случаях, если не считать известного сорта пропаганду и сеяние слухов, применявшихся перманентно.

Ввиду того, что в первой половине войны Германия имела по сравнению с Антантой превосходство в артиллерии, в особенности тяжелой, и располагала обилием снарядов, Франция направила все усилия диверсионной работы на заводы, занятые изготовлением артиллерии, снарядов, газов и т. п.

Для этих целей обыкновенно отправлялись группы французских агентов под видом рабочих на заводы Круппа в Эссене и другие города Германии, например, Штутгарт, Фрейнбург и т. п., где были сосредоточены названные выше предприятия. Эта работа вскрылась благодаря судебным процессам, происходившим в разных городах Европы. Особенно показательными были в этом отношении процессы в 1916 года в Базеле и Цюрихе (процесс шпиона Шенкеля и др.), раскрывшие, что отправка агентуры шла обыкновенно через Швейцарию, где были сосредоточены разведки всех враждующих государств. В мае 1918 года в Берне был громкий процесс драгунского лейтенанта барона Morice Mougeot von Tille и его 19 товарищей. Этот процесс показал, как велась диверсионная работа французской армии против Германии и Швейцарии. «Neue Zuricher Zeitung» писала по этому поводу:

«Эти иностранцы под гостеприимным прикрытием Швейцарского союза разрабатывали чудовищные планы — разведки диспозиции швейцарских войск на западной границе, укрепления на Юре, мест искусственных препятствий, возможности применения вьючного военного транспорта; организации уничтожения скота (посредством отравления), организации провокационных забастовок в Chippis, взрывов электрических предприятий фон-Вальдшут, разведки для целей вредительства фабрики в Шаффгаузене и т. д.»

На суде было установлено, что правой рукой лейтенанта Mougeot был уполномоченный от Парижа Дрейфус, державший в своих руках все нити диверсионной организации в Германии. Он употреблял для осуществления своих целей зажигательные бомбы, подсыпал яд в железнодорожные вагоны, в которых перевозился скот, в целях его отравления, а равно яд и в корм скоту, организовывал взрыв карбидной фабрики в Бадене и некоторых предприятий, работающих на оборону в Шаффгаузене и др.

Помимо этого французы применяли и такие средства, как отравление питьевой воды, съестных припасов, распространение заразных болезней среди людей и скота, в особенности заражение военных венерическими болезнями через особо подосланных женщин и т. п.

Франция учитывала, что ослабления противника нельзя достигнуть борьбой только на вооруженном фронте. Чтобы сломить его волю к боевым действиям, нужно применять все средства, но прежде всего уничтожить его производственные ресурсы, ставшие в современной войне главнейшим фактором устойчивости и победы. Промышленность стала теперь основной материально-технической базой войны, поэтому, естественно, требуется изыскать такие способы и силы, при помощи которых можно было бы если не совсем уничтожить эту базу, то ослабить ее настолько, чтобы противник не имел превосходства. В соответствии с этим французы стали разрабатывать вопрос о способах уничтожения тех или иных предприятий в тылу у немцев по определенному плану, и на вопрос о том, что именно нужно разрушить и как разрушать, они дали такой ответ:

«Невозможно разрушать все. Необходимо поэтому систематически уничтожать одни и те же органы, чтобы воспрепятствовать частичному восстановлению разрушенного». В качестве средств разрушения рекомендовались: взрывчатые вещества, инструменты (механические приборы), зажигательные препараты, разъедающие кислоты и другие химические соединения — жидкие, твердые, порошкообразные и т. п. Какие предприятия подлежат порче или уничтожению — этот вопрос решался всегда в зависимости от учета и оценки сильных сторон противника, наиболее опасных для Антанты.