Леонид Сабанеев - Рыбы России (Том второй)
Образ жизни этой рыбы весьма мало известен. У нас она большую часть года живет в море[134] и в реки входит только для метания икры, иногда, впрочем, задолго до нереста. В Куру и Терек она вдет в октябре и ноябре, но, быть может, этот осенний ход ее имеет целью, подобно тому как это замечается у других рыб, зимовку в реках, а весенний ход начинается независимо от первого: в Дон и Днепр она действительно входит только очень раннею весною, нередко до вскрытия реки. Шемая (вернее, вариетет ее), живущая в озерах Баварии, сколько известно, любит чистую, холодную воду с каменистым дном и держится там преимущественно в горных озерах и реках. Что шемая действительно любит быстрое течение, доказывается тем, что она не входит в Волгу, в Урал, весьма малочисленна в Дону, редка в Днепре, чаще встречается в крымских речках, а в Кубани, Тереке, Куре и многих персидских реках ловится в большом количестве.
По Геккелю, шемая, называемая в Мюнхене по времени нереста майским сигом, часто долгое время стоит неподвижно против течения, подобно форели, и вдруг стремглав бросается вперед; икру мечет в мае на незначительной глубине и на камнях, собирается здесь большими стаями, становится тесно друг от друга головами вниз и при помощи быстрых движений хвоста освобождается от икры и молоки. Как только первая стая окончит нерест и удалится, приходит другая, а затем часто и третья. По всей вероятности, каждая из этих стай состоит из рыб одного возраста. У нас в Днепре шемая нерестится в одно время с таранью (черноморская плотва, см. выше) — в начале апреля, даже в конце марта; по раннему ходу своему она называется там, в отличие от обыкновенного синца, который вдет в реку гораздо позже, подкрыжным, т. е. подледным синцом. В Дону шемая трется также вскоре после вскрытия. Сколько известно, в реки она входит у нас небольшими стаями.
Промысел шемаи довольно значителен, и она даже на месте ценится очень высоко — около 5–6 копеек за штуку. Главный лов производится в Азовском море и Кубани; здесь ее добывается около 2 миллионов штук, т. е. до 40–50 тысяч пудов. Менее значителен улов ее в Каспийском море, где она всего многочисленнее в Тереке и у его устьев: зимою это самая обыкновенная рыба в этой реке. Всего же добывается шемаи, вероятно, не менее 3 миллионов штук. В море ее обыкновенно ловят летом, а в реках — весною, иногда также и осенью. Рыба эта редко подымается очень высоко. Мы уже видели, что она не встречается выше Днепровских порогов; в Тереке она доходит до Моздока, редко до Екатеринограда. В свежем виде шемая мало употребляется в пищу: по нежности своего мяса, которое действительно во многом напоминает сига, и большому количеству жира она очень скоро портится, особенно летом, и потому сейчас же солится, а затем еще прокапчивается или вялится. Тысяча соленой стоит на месте от 15 до 30 рублей; хорошая копченая шемая ценится очень дорого гастрономами. Шемая Аральского моря значительно суше Кубанской[135].
К роду уклеек[136] относятся еще несколько небольших рыб, которые встречаются в Крьшу и Туркестанском крае, но еще мало известны. Сюда принадлежат т. н. Alburnus tauricus и Albumus iblioides. Первая, как показывает самое название, водится в некоторых речках Крымского полуострова, где была найдена нашим известным специалистом по рыбам проф. Кесслером. Есть основания предполагать, что крымская уклейка не составляет особого вида, а есть помесь обыкновенной уклейки с красноперкой, или, вернее, голавлем, — помесь, которая в Западной Европе носит название Albumus dolabralus. На это указывает как небольшое количество лучей в заднепроходном плавнике (3 / 10–11), его положение далеко позади спинного, выпуклость его краев, так и повсеместная редкость этой рыбы. По глоточным зубам, форме головы и нижней челюсти, которая немного выдается перед верхней, рыба эта скорее относится к роду уклеек. Чешуя ее тоже весьма сходна с чешуею последних, с тою разницею, что она имеет у ней гораздо более явственное лучистое строение.
Другой вид — Alburnus iblioides, найденный недавно в Туркестане (в Яны-Кургане), — отличается весьма удлиненным телом, мелкою чешуею (73 VII/VI 78) и относится к группе мелкочешуйчатых уклеек, которых довольно значительное число встречается в горных реках и речках Западной Персии. Величина ее почти одинакова с уклейкой.
Рис. 89. Acanthobzama Kuschakewitschi
Довольно близок к роду уклеек еще один туркестанский вид — Acanthobzama Kuschakewitschi, найденный известным натуралистом полковником Кушакевичем в окрестностях Ходжента и принадлежащий, собственно, к другому роду. Эта рыба отличается от уклеек складом головы и огромным, очень толстым костяным лучом в спинном плавнике. Рыло у нее толстое и тупое, и нос выдается перед нижнею челюстью; от затылка до спинного плавника спинной хребет сильно сплющен с боков и выдается наподобие гребня; такой же гребень замечается на брюхе от брюшного до заднепроходного плавника; чешуя довольно крупная (53*(VII–IX)/V*55) и глоточных зубов по 5 с каждой стороны и в одном ряду. Величина ее одинакова с уклейкой.
ВЕРХОВКА
Под Москвою — верховка, малявка, иногда неправильно — уклейка; под Коломною — рогатка (!?). В Новочеркасске — кульдичка. В Ка-занск. губ. — овсянка, синявка, сняток. В Малороссии — овсянка; местами — малявка, милька (названия, общие для всех небольших и молодых рыб), верховодка; на р. Суре — немор. В Польше — овизек, мрзевка, вирховодка, вирхолодка, tysiacbraci, блыскотка; в верх. Днестра — качорына; в верх. Вислы — кулейя, слонечница.
Рис. 90. Верховка
Изо всех наших рыб верховка, конечно, имеет наименьшую величину. Поэтому распространение ее в России еще мало известно, тем более что ее часто смешивают с молодою уклейкою, с которой она действительно представляет большое сходство. При всем том ее не трудно отличить от последней; не говоря уже о том, что она несравненно менее уклейки и в редких случаях достигает величины более трех дюймов (от глаза до начала хвоста)[137], как на рисунке, верховка имеет относительно более широкое туловище, более широкую спину и несравненно более толстую голову. Число глоточных зубов у верховки не всегда постоянно, как у других карповых рыб, но всегда их бывает менее, нежели у уклейки; всего нагляднее отличается эта рыбка от молодой уклейки своею очень короткою боковою лини-ею, которая редко вдет далее 12-й чешуи. Все это служит причиною, что верховку относят к совершенно особому роду Leucaspius. Кроме того, следует заметить, что нижняя челюсть овсянки, поднятая кверху, очень широка, плоска и входит в выемку верхней челюсти. Голова ее окрашена более темным цветом и довольно резко отделяется от зеленовато-желтой спины; цвет этой рыбки, как всегда, изменяется сообразно свойствам воды и дна водоема, и в озерах с мергелистым грунтом она светлее, белесее, чем в иловатых прудах. Бока и брюхо (острое между брюшным и заднепроходным плавниками) покрыты серебристою, очень легко спадающею чешуею; от глаз до конца хвоста, выше середины тела, вдет тонкая синеватая полоска, не всегда, впрочем, заметная; плавники все бледного цвета.
Рис. 91. Глоточные зубы верховки
Овсянка встречается, по-видимому, в более южных частях Средней Европы, а также и средней России. Она водится во многих местностях Германии и Австрии, а у нас — в Польше, остзейских и некоторых великорусских губерниях и Малороссии. По Кесслеру, она найдена и в Закавказском крае. Впервые она упоминается Аксаковым под названием верховки, затем она была открыта в Полтавской губернии проф. Чернаем, который назвал ее Aspius awsianka. Северную границу ее составляет, вероятно, бассейн Западной Двины и северные притоки Волги, где она известна до сих пор только в водах Московской, Владимирской, Казанской и Симбирской губ. В Оренбургской губернии (Уфимской) Аксаков никогда не встречал верховки, но очень может быть, что рыбка, найденная Арендтом в Пермской губ. (в р. Березовке), названная им Cyprinus Fischeri, принадлежит к этому виду. За Уралом, в озерах, я не замечал ее. Распространение этой небольшой рыбки почти так же мало известно у нас (ее обыкновенно смешивают с молодью другой рыбы, а б. ч. с молодой уклейкой), как распространение горчака, и потому обращаем на них внимание любознательных читателей. В окрестностях Москвы верховка весьма обыкновенна и встречается как во всех реках, так и озерах и больших прудах и замечается там в огромном количестве начиная с ранней весны до поздней осени. Иногда даже она замечается в ямах у кирпичных сараев и в болотах; по моим наблюдениям в центральных губерниях, она встречается там, где может жить только карась. Овсянка выбирает вообще глубокие и тихие места реки (заводи и старицы) или пруда с песчаным, еще лучше иловатым дном и постоянно держится на самой поверхности. Здесь она плавает иногда (в больших озерах) огромными стаями, беспрестанно снует взад и вперед и то выставляет голову из воды, то ложится на бок, блестя на солнце синевато-серебристой белизной — точно как будто всплыла уснувшая рыбка. Пища верховок состоит из насекомых и всяких мелких частиц, падающих в воду: они схватывают решительно все, что им попадается; стоит только бросить что-нибудь в воду, как они стремглав бросаются на шум и всплеск, окружают упавший предмет — будь это хоть щепка; куски хлеба верховки быстро разрывают на мелкие части, гоняются друг за другом, отнимают крошки, подхватывают тонущие на дно. Вообще они находятся в беспрестанном движении, отличаются своею прожорливостью, крайним любопытством и менее всех рыб смущаются присутствием человека. Судя по всему, они очень вредны для прудов, так как сами не приносят почти никакой пользы, а между тем в большом количестве истребляют икру карасей. Чрезмерному размножению их препятствуют наружные и внутренние паразиты. Так, напр., в пруде Петровской академии верховки, прежде весьма многочисленные, теперь почти совсем перевелись (кажется, от паразитов на жабрах). В Сенежском озере Клинского уезда в 1887 гощу почти все пойманные верховки казались пузатыми — так они были набиты плоскими глистами (в ½ в. и более), которых бывало до 7—10. Вероятно, эти глисты были причиною мора, так как теперь в Сенеже нет и десятой доли того количества верховок, какое было прежде.
