Лара Габриель - Учебник по выживанию в новой стране

Лара Габриель

Учебник по выживанию в новой стране

В лихие девяностые мне пришлось срочно уезжать из России Реально существовала угроза жизни мне и моей семье. Я задыхалась внутренне, меня терзали всевозможные страхи, не удивительно, время такое, но и поиск себя привел меня в такие дебри, мне казалось за мной гонятся каждую секунду, каждую ночь и день. Ощущение тупика в который я сама же себя и завела вступив в новые времена без всякого колебания. Я старалась, достигнув многого для предпринимателя буквально начавшего бизнес с нуля и добившись достаточного материального благосостояния. Но с капиталами не приходит счастье, много попробовав я поняла, что существует нечто совсем другое, что реальное счастье, ощущение его реальным состоит совершенно в другом.

В чем именно я тогда еще не знала, но следуя своему Пути я искала в разных странах. Эмиграция в Голландию, обустройство там, уже осознанное строительство своей жизни, в результате чего я поняла простые истины, поняла как выстраивается реальность, как возможно управлять процессом собственными силами. Чтобы понять что происходит со мной, как меняются мои представления обо мне самой я пришла к способности внутреннего наблюдения, понимании процессов в моем теле физическом и сферическом я стала за собой наблюдать. Результаты наблюдений сложились в книгу, которую я и хочу предложить вашему вниманию.

Кроме того мне удалось побывать в разных странах. Пронаблюдать жизнь и изменения в самой гуще тамошней жизни, связь поколений. Что называется изнутри. Свои наблюдения за моим окружением, близкими и родными, как отразились во мне, изменив навсегда мое отношение к жизни, душе, духу, трансформации сознания после осознания кто я, что я делаю на Земле в этот период времени. Я не приглашаю читателя следовать моим рекомендациям, я заявляю что жить возможно совсем по другому. Не мучаясь, возможно не страдать. Как я пришла к такому выводу я и описываю в книге. Приглашаю к исследованию своей жизни самим узнать все секреты проходящей на Земле трансформации. Предлагаю лишь принять к сведению мой путь, один из миллионов. Это возможно. Давайте дерзать.

То о чем я пишу теоретически все знали. Ничего нового. У человека есть Душа. Свой Опыт признания ее в себе, практические ощущения. Жизнь в Духе. Как я пришла к пониманию и осознанию, что то что говорили религии, не особенно разъясняя, где она, что за этим кроется, жить сердцем, ощущать и следовать велениям Души происходило поэтапно. Каждый этап я описываю в ощущениях, как происходил контакт с ней, что дальше.

Об этом книга. Делюсь своим опытом.

Глава 1. Предыстория. Перестройка Сознания. Ускорение

В ковбойско-техасские двери моего ресторана входили, врывались бритые мужчины в черных куртках. Двери вперед. Бритый затылок. Двери назад. Еще один. Мужчин было много. Из тех, кто назойливо навещал раньше, по одному. Теперь шутки, похоже, закончились. Входы-выходы перекрыты. Нужно что-то решать.

Одного видела. Встречались раньше. Много чего натворил. Сережа — ласково назвали. Построил в торговом зале всех сотрудников.

Две заведующие — божьи одуванчики социалистической системы, Алевтина, Тамара Ефимовна, преданные ей, поменявшие враз ориентацию на перестроечную [1], стояли впереди. Бритый человек обращался к ним. Коротко сообщил, если хозяйка, то есть я, не отзовется на следующий его звонок, он сожжет их. Всех. Вместе с рестораном.

Сейчас не будет. В следующий раз. Точно.

Алевтина следила за каждым его словом, согласно кивая в унисон. Такого в своей не очень счастливой до этого момента жизни она не ведала. Не слышала до сих пор, что можно человеку сказать «Я тебя сожгу». Не было. Всякое было. Такого нет. Предприятие — первое частное в городе. В душе она гордилась, работая здесь.

Несмотря на. Вопреки. Получила большое хозяйство, значительно больше, чем было.

Вторая сверху. Первой — меня — сейчас не было. Приходилось отвечать ей.

Очки слегка запотели. Человек не шутил. Обратная сторона ее решения поддержать новую хозяйку была такова. В страшном кошмаре не могла предвидеть.

Булочная Райпищеторга, которой Алевтина заведовала до этого, была директором, шла на убыль. Хлеба не хватало. Заводы, фабрики встали. Хлебозавод по какой-то причине мало стал выпекать. Утром выстраивалась очередь, длинным растущим хвостом располагаясь вдоль дома, в котором на первом этаже продавали хлеб. Алевтина понимала: так не вытянуть. Булочную закроют, пенсии не видать. Накрывалась белым покрывалом. Когда пришла женщина, вроде из ниоткуда, она с радостью согласилась отдать свои владения ей. Пришло время отвечать за свое решение. Необычным, диким способом. Крайней оказалась на данный момент она. Вспомнила войну. Тогда было все понятно. Пришли захватчики. Враги. Сейчас страшно от того, что непонятно в принципе, кто есть кто. Свои же люди. Не враги вовсе. До сих пор. Они их сами вырастили. В советских школах.

Равенство.

Братство.

Счастье.

Где оно? Откуда появилось столько людей, желающих отнять? Много. Сразу.

Приходили в их новую, отремонтированную сообща территорию, ставшую рестораном, магазином, булочной. Просили у их хозяйки деньги. Было и раньше. Непонятно, почему-то сейчас особенно страшно. Происходящее пугало Алевтину реалиями теперешней жизни.

Перестройка. Дикий Запад. Кто стал кем — непонятно. Свои. Враги. Не разделить. Свои вдруг стали врагами. Пришли, разрушить ее надежду на обеспеченную старость. Нужно сейчас защищать.

— Не позволю.

Смотрела на мужчину, пытаясь определить, насколько опасен.

Опасен. Не шутит. Может. Видела.

Со лба скатилась потная капля. Алевтина сглотнула.

— Хорошо. Мы будем ее искать.

Мужчина ушел. Алевтина бросилась к телефону.

— Приходил мужчина. Обещал сжечь. Всех. Приезжайте. Нам страшно.

Кинулась к машине. Спасать. Успокоить переполошенных сотрудников, по моей вине испытавших потрясение, которое они наверняка будут помнить всю оставшуюся жизнь. Их могли сжечь. Моих замечательных помощников, сотрудников, поверивших в меня. Вступивших в новую жизнь, которую я предложила. Оказалась — не совсем безопасную. Из огня да в полымя. Свободу дали условно. Защищать предложили самим.

Защищала как могла. Днями, ночами работая на новое будущее. Строя его собой.

Патентный отдел наскучил, навис в зубах. Вырастила здесь детей. Все размеренно. Известно. Сохранно. Еды становилось все меньше. Приходилось ездить в дальние питерские совхозы. Можно купить свежее. Смысла в такой жизни не оставалось совсем.

Куда брели мы в те социалистические последние годы? Партия сбилась с ног, ища новые мотивации вечной, как думалось им, системы. На бумаге все выглядело достаточно складно.

Братство.

Товарищество.

Счастье.

В жизни эти пункты отсутствовали. Не вырисовались за столькие годы правления. Рисовальщики-каменщики не понимали — почему.

«Народ — дурак, — думали правители. — Мы им светлое будущее. Стройте».

Народ строил, непонятно что. Хлеб исчез. Пустые прилавки дырявым укором Системе зияли в каждом магазине. Невозможно пройти. Пусто. Система пробуксовывала. Наглядно видно почти каждому управляющему. Куда бечь дальше. Непонятно практически всем.

Встали. Пытались реанимировать алкоголем. Пьяный народ меньше спрашивает. Пили практически все. Много. Шанс еще вроде существовал, но мог и закончиться. Народ протрезвеет. Спросит: — Куда мы бредем в потемках социалистических?

Что отвечать? Не знали. Никто не знал.

Сахар исчез. Показатель, который народ-дурак не мог не заметить.

Съезды.

Беснующийся энтузиазм…

Варенье варить не с чем: как вам вот этот вот факт?

Яростно хлопающая толпа в ящике, стоящем теперь в каждом доме. Благодаря их усилиям. Не помогало. Дружные завывания, радостные крики не работали, не имели больше смысловой нагрузки. Страна встала. Нужно что-то делать. Имитировать другую реальность, иначе придется менять Систему. Или она сменит их сама. Понимали.

Объявили Перестройку, по ходу пьесы сочиняя законы новой парадигмы. Жизни. Наспех. Потому что действительно никто в Политбюро не знал, что делать, что предпринять, чтобы снова заработало то, что намертво встало.

Думали сообща.

Начали Перестройку. Лозунгом. Как воплотить в реальность, в быт рядовых граждан. Строителей. Винтиков. Чтобы поверили и закрутилось опять Колесо.

Было мнение: чтобы лучше жить, нужно менять сознание. Что конкретно имелось в виду? Что такое сознание? Как менять? Никто не знал. Будды для советского человека не существовало. Блаватскую выгнали в самом начале. Рерихи сами уехали.

Йоги знали. В Советском Союзе жили, быть может, в то время реальных два. Остальных посадили греха подальше.