Николай Непомнящий - 100 великих тайн Древнего мира

Миссионеры научили их вере и сами пополнили их пантеон, превращаясь то в «белых богов», то в «культурных героев». Они открыли им много полезного: научили возводить крупные каменные постройки, в том числе пирамиды и обсерватории, поведали тайны математики и астрономии, рассказали о других землях и лежавших на пути к ним морях…

История «антарктов» запечатлелась в коллективной памяти многих первобытных народов: так в мифы и жизнь проникают всемогущие боги, похожие на людей (впоследствии такой же след в сознании дикарей оставят «открывшие» их европейцы); так складываются мифы о Потопе, уничтожающем целый мир. Так печальный опыт стал кладезью духовного опыта человечества.

Грэхем Хэнкок был убеждённым сторонником теории Хэпгуда. В своих путешествиях по Южной и Центральной Америке он нашёл новые факты, доказывающие её.

В древней Мексике почитали существо по имени Кецалькоатль. Он научил людей возделывать землю и отсчитывать время по звёздам. Его явление было внезапным. Он приплыл из-за моря, «на лодке, которая шла сама собой, без вёсел». В Теотиуакане, в храме Кецалькоатля, есть его изображение, высеченное из камня. Вид бога удивляет: он носит… бороду, а у местных индейцев борода не росла. Выдумать немыслимое легко, но выдумать правдоподобную деталь почти немыслимо.

Подобные боги-герои были также в мифологии майя и инков. У египтян «наведением порядка в стране» занимался ещё один «божественный брат» — Осирис.

Большинство историков относятся к теории Хэпгуда как к «чему-то, лежащему за пределами науки». Такое же отношение и к Хэнкоку. Недаром в кругах специалистов сейчас бытует формула «хэнкокизм», которой клеймят все попытки представить жизнь «антарктов-атлантов».

Да, гипотеза Хэпгуда заставила по-новому взглянуть на миф об Атлантиде, когда-то рассказанный Платоном и поныне будоражащий романтические умы. Ведь Атлантиду необязательно помещать в Средиземное море или в район Бермудских или Канарских островов. Атлантидой, — только затопленной не водой, а льдом, — мог стать весь Антарктический континент, если сдвиг земной коры и впрямь отбросил его из умеренных широт в высокие, губительные для жизни.

Однако если вернуться из области мифов и легенд, расстаться с Осирисом и Кецалькоатлем, то следует признать, что никаких менее зыбких доводов в пользу «антарктической цивилизации» нет. Приводимые факты можно истолковать иначе.

Вот, например, Сфинкс. Действительно ли сто двадцать веков глядят на нас из рассёкших его трещин? Американский геолог Джеймс Э. Харрелл из Толедского университета (Огайо) по-иному объяснил его эрозию.

Около 2300 года до н. э. в Египте ещё выпадали небольшие дожди. Просачиваясь в землю, дождевая вода вымывала соли из верхних, мягких слоёв известняка. Каждый год во время разлива Нила грунтовые воды вновь выносили эти соли на поверхность земли. Возможно, вода заливала основание Сфинкса, и соли, растворённые в ней, оседали на камне и кристаллизовались, а попадая в поры известняка и отвердевая, распирали их. Поры становились шире, сливались в трещины. Так возникли следы эрозии, позволившие датировать памятник совсем иным тысячелетием.

Или кокаин в мумиях. Это открытие, сделанное в последние годы, вызвало немало споров. Разве оно не доказывает, что египтяне бывали в Америке? Нет, ведь в Африке встречаются тысячи видов растений, чей химический состав совсем не изучен. Возможно, некоторые из них содержат микроскопические дозы кокаина, Почему египтяне не могли применять их при мумифицировании умерших?

А архитектура пирамид? Почему египтяне знали, что их стены можно возводить лишь под углом 52° и не более? Разве не «антаркты» им сообщили это? Нет, недавние открытия, сделанные в Египте, убеждают, что законы строительной механики египтяне постигали методом проб и ошибок.

Но как же быть с картой Пири Рейса? Уж её-то подлинность нельзя отрицать? Нет, зато можно оспорить интерпретацию. Вот что отмечает археолог Ник Торп из колледжа Кинга Алфреда (Винчестер): «Если мы уберём мысленно с Антарктического континента весь лёд, то очертания материка будут не такими, как до оледенения. Под тяжестью льда земная кора здесь заметно спрессовалась. Контуры береговой линии изменились». Если на карте Пири Рейса некий материк впрямь напоминает современную Антарктиду, то это не означает, что во времена «антарктов-атлантов» он тоже выглядел так. Кроме того, Хэпгуд пояснил, что Антарктида переместилась на 3000 километров, но такую идею не подкрепляют никакие карты.

Безусловно, доверие к карте Пири Рейса вызвано тем, что на ней с поразительной точностью изображено Средиземное море; отмечены все бухты, мели, течения, островки. Здесь сказалась тысячелетняя традиция античных и византийских картографов. И вот та же карта — древняя «энциклопедия морей и земель» — неожиданно сообщает, что в районе Южного полюса лежит ещё одна часть света, для нас похожая на Антарктиду. Однако для современников Пири Рейса в появлении на карте неведомой Южной Земли не было ничего удивительного.

Задолго до открытия Антарктиды средневековые географы были уверены в существовании на её месте материка. Само представление о равновесии в природе, столь важное для античной науки, убеждало, что в недоступных пока районах планеты должны существовать обширные участки суши, иначе мир опрокинулся бы. Поэтому не только карта Пири Рейса, но и многие другие карты изображают эту Южную Землю — в нашем понимании «Антарктиду». Подробный обзор этих карт приведён в книге американского географа Р. Рамсея «Открытия, которых никогда не было».

Наконец, серьёзные учёные не подтверждают главный аргумент Хэпгуда: стремительный сдвиг земной коры, якобы приведший к перемещению Антарктиды на 3000 километров. Подобная идея никак не согласуется с общепринятой теорией — глобальной тектоникой плит. Да, континенты дрейфуют, но они не мчатся по океанам, как глиссеры.

У геологов нет фактов, доказывающих, что около 12 500 лет назад Земля пережила крупную катастрофу. Хэпгуд ссылался на то, что «именно в это время в Сибири вымерли сотни мамонтов». Однако давно доказано, что сибирские кладбища мамонтов гораздо древнее. Легенды о Потопе, популярные на Ближнем Востоке и других средиземноморских регионах, — вовсе не отголосок бед, поразивших Антарктиду. Как предполагается, в основе многих легенд — подлинные события, разыгравшиеся несколько тысяч лет назад в Европе: тогда воды Средиземного моря затопили Босфорский перешеек и хлынули в сторону Чёрного моря; обширная низменность, прилегавшая к нему, скрылась под водой.

Впрочем, сторонники модных гипотез отвечают учёным взаимностью. По их словам, все возражения критиков — точно такие же гипотезы, лишь облечённые в строго научные формулировки. «Мы имеем дело с почти патологическим стремлением специалистов пресечь любые попытки обсудить таинственные исторические феномены», — оправдывает фиаско в учёных баталиях Грэхем Хэнкок.

Конца спорам не видно — разве что одной из сторон удастся прорубить ледяной панцирь Антарктиды и достать оттуда пару артефактов, например клинописный учебник по строительству пирамид… Или не найти ничего, как склонны думать историки.

«По большому счёту, — рассуждает британский писатель Колин Уилсон, издавший книгу Хэнкока, — не так важен вопрос, существовала ли когда-то неизвестная цивилизация, давшая начало всей нашей культуре». Важно другое.

Наша история — это череда сменяющих друг друга культур. Знаменитый историк Арнольд Тойнби к концу своей жизни насчитывал, например, 37 цивилизаций. Многие из них давно расцвели и погибли, оставив потомкам отдельные тексты — своды законов, священные книги, поэмы и мифы — или памятники архитектуры: руины храмов, колонны, обломки статуй.

Цивилизации как люди, покинувшие нас навсегда. Мы помним их имена — северная, андская, эгейская, эламская, урартская; мы храним оставленные ими вещи; мы восстанавливаем их судьбу по крупицам — по обрывкам «семейных легенд» да по пуговицам, бусам и черепкам посуды, случайно попавшим на глаза. Но сколько всего безвозвратно утрачено! Мы оглядываемся назад, ищем совета, но река времени приносит нам лишь обрывки давних мыслей — тусклые блики чужих озарений.

Не в этом ли причина интереса к тайнам прошлого? «Храм упал; а руин его потомок языка не разгадал» (Е. Баратынский). Нам страстно хочется понять каждое слово, обронённое предками. Тысячи забот снедают нас. Мы пытаемся найти выход, но кажемся себе карликами, стоящими на плечах гигантов. Словно заворожённые, глядим на них — нашу единственную опору в бурных водах истории — и силимся понять: какую мудрость обрели они, знавшие те же проблемы? Какой выход нашли? Что они успели сказать, а мы не сумели расслышать? Мы глядим на их призрак, рождённый нашим полузнанием и мечтами. Мы ищем ответ, а перебираем лишь бусы, пуговицы, черепки да скудные строки ещё не утраченных текстов. И нас извечно посещает мечта о том, что где-то на планете — не на исхоженных тропах Греции, не на ископанной земле Палестины — ещё хранятся величайшие тайны человечества. Клад осталось лишь найти.