Николай Непомнящий - 100 великих загадок XX века
На этот счет существуют различные версии, но все они требуют документальных доказательств. Пока же очевидно лишь одно: Берия раньше других наследников Сталина провозгласил необходимость преобразований. И не только провозгласил, но и фактически взял в свои руки в первые месяцы после смерти вождя инициативу реформаторских начинаний. Противники Берии, включая и Хрущева, выглядели на пленуме ярыми сталинистами, отстаивающими каждую крупицу наследия своего «великого» учителя.
Предположения по поводу реформаторской программы Берии находят подтверждение в целом ряде других документов: в его докладных записках, справках, проектах распоряжений и постановлений правительства. Наиболее полно представлены документы, связанные с деятельностью министерства внутренних дел СССР — в частности, о реорганизации экономики и освобождении правоохранительных структур от несвойственных им функций, о реорганизации системы ГУЛАГа, о сокращении строительства объектов, при сооружении которых использовался труд заключенных, о передаче в ведение министерства юстиции исправительно-трудовых лагерей и колоний; об ограничении прав особого совещания при НКВД СССР.
Все эти факты не могли не привести ученых к осознанию необходимости более глубокого анализа некоторых аспектов политической карьеры Берии, и в первую очередь вызывающего повышенный интерес того короткого, трехмесячного периода, когда он действовал как самостоятельный политик. Существование реформаторских замыслов у Берии, как уже говорилось, не подлежит сомнению. Спор идет о побудительных мотивах, а в зависимости от этого — можно или нет считать Берию реформатором. Одни полагают, что реформаторские усилия Берии должны быть признаны и оценены в историческом аспекте без всяких оговорок; другие убеждены, что его реформаторским поползновениям грош цена, так как все это были лишь тактические маневры в борьбе за власть.
Отстаивая вторую точку зрения, доктор исторических наук В. Наумов обращает внимание: за пересмотр следственных материалов после смерти Сталина, что ставится в заслугу Берии, он взялся с тех дел, которые возникли в период, когда он не имел прямого отношения к следственной работе. К тому же, замечает Наумов, под удар попали все те работники органов, которые по указанию Сталина собирали компрометирующие материалы на самого Берию. Гласное и демонстративное прекращение «дела врачей», предпринятое, как сообщалось в газетах, по инициативе МВД, позволяло не только рассчитывать на положительную реакцию интеллигенции, но и служило хорошим поводом для кадровой чистки МВД от «чужих людей». В первую очередь — от сторонников Хрущева, которые в период фабрикации «дела врачей» занимали в этом ведомстве многие ключевые посты.
Различие во взглядах, да еще по такой теме, которая недавно была закрыта для дискуссий — в принципе, вполне нормальное явление. Но, думается, в самой такой постановке вопроса — считать Берию бескорыстным реформатором, на которого снизошло озарение, или ловким карьеристом, вырядившимся для маскировки в реформаторские одежды, — есть некоторое упрощение ситуации. Проблему реформ нельзя отрывать от вопроса о власти, поскольку осуществить политику реформ невозможно, не обладая властью. И, кроме того, нужно, чтобы пришел «час реформ». Обращаясь к первым месяцам после смерти Сталина, можно сказать, что основные направления необходимых преобразований были, если так можно сказать, заранее заданы сложившейся к тому времени ситуацией.
Вспомним обстановку в стране. Экономическая и политическая ситуация внутри самого государства, разгар «холодной войны» на международном уровне, сложности отношений с партнерами по социалистическому лагерю — все это создало целый ряд проблем, которые неизбежно пришлось бы решать любому, кто пришел бы к руководству страной. К тому времени определились и главные «болевые точки»: репрессивная политика, сохранение которой не только не отвечало задачам экономической целесообразности, но и создавало угрозу политической стабильности; сложный комплекс проблем в аграрной сфере, где без радикальных и немедленных мер трудно было предотвратить кризис, многочисленные трудности во внешней политике, в которой нарастали, с одной стороны, сопротивление диктату Москвы в странах Восточной Европы, а с другой — жесткая конфронтация с Западом.
Тем самым вся «тройка» (Берия, Маленков, Хрущев), в руках которой сосредоточилась власть, была обречена на избрание реформаторского пути. У каждого из них был «свой набор реформ»: у Берии — национальная политика, перестройка системы МВД/МГБ, внешнеполитические инициативы; у Маленкова — новый аграрный курс, поворот к социальным программам, идея разрядки в международных делах; у Хрущева — целина, совнархозы, новая военная доктрина. Оценивая эти «программы» в ретроспективе, скорее всего, следует говорить о персональных инициативах, поскольку ни одна из них не представляла целостной концепции.
Вернемся, однако, к разговору о Берии как реформаторе. По мнению многих ученых и политологов выступление «Лубянского маршала» в такой роли с самого начала было обречено на провал, даже если бы его карьера на этом поприще и не была прервана бывшими соратниками. Причина не в самих предложениях — по иронии судьбы большинство из них, отвергнутых в 1953-м и поставленных в вину Берии, позже были воплощены в жизнь. Но общество не могло принять в роли реформатора человека, за которым тянулся мрачный шлейф массовых репрессий и других преступлений. Чтобы признать за Берией право называться реформатором, его нужно было реабилитировать, отделить от него тень главного сталинского палача. Как справедливо заметил историк Олег Хлевнюк в статье «Берия: пределы исторической “реабилитации”», какие бы новые сведения и соображения ни приводились в защиту Берии, ничто не сможет перевесить его преступлений…
ТАЙНА ЗАКРЫТОГО ДОКЛАДА НА XX СЪЕЗДЕ
(Материал А. Богомолова)
Прошло более сорока лет после XX съезда КПСС. Но до сих пор не утихают споры вокруг доклада Н.С. Хрущева на закрытом заседании. Одни ставят его в заслугу Никите Сергеевичу. Другие вменяют ему в вину то, что своим докладом он нанес по коммунистической системе чудовищной силы удар. Говорят и о его «невиданном вероломстве», будто доклад буквально за несколько дней до оглашения втайне от членов президиума ЦК был коренным образом переработан и оглашен вопреки прежней договоренности с соратниками.
А собственно, на основании чего был составлен доклад? Кто его автор (авторы)? Каков его правовой и политический статус? Что отражал этот документ — настроения в обществе, верхушечную борьбу или авантюристический характер самого Хрущева?
Стенографический отчет XX съезда — это два объемистых тома, 1100 машинописных страниц. Повестка дня — четыре вопроса: отчетный доклад ЦК, докладчик Н.С. Хрущев; отчетный доклад ревизионной комиссии, докладчик П.Г. Москатов; директивы съезда по шестому пятилетнему плану, докладчик Н.А. Булганин; выборы центральных органов. Вот и все. Невероятно, но факт: в стенограмме съезда, осудившего преступления Сталина, нет ни единого упоминания его имени. И в последний день, 25 февраля 1956 года, — никаких разоблачений. Оглашаются итоги голосования по выборам в центральные органы партии. Повестка дня исчерпана, съезд завершил свою работу.
Но что это за странное постановление «по докладу Н.С. Хрущева о культе личности и его последствиях»? Что же это за доклад такой? Если верить архивным источникам, то поначалу задуманная Хрущевым акция по развенчанию Сталина ограничивалась рамками судеб нескольких десятков репрессированных делегатов XVII съезда ВКП(б). Но когда об этом намерении Хрущева пошли слухи, к нему двинулись сотни ходатаев. Хрущев охотно принимал их, выслушивал хватающие за душу истории, и круг намеченных к пересмотру дел расширялся.
В последний день 1955 года Хрущев проводит через президиум ЦК решение об образовании специальной комиссии по изучению материалов о массовых репрессиях не только среди членов и кандидатов в члены ЦК ВКП(б), избранного XVII съездом, но и среди других советских граждан. Расширены были и временные рамки: с 1935 по 1940 год. Возглавить комиссию Хрущев поручил секретарю ЦК П.Н. Поспелову.
Первоначально П.Н. Поспелов определял ее задачи следующим образом: сбалансировать положительные и отрицательные стороны в отношении Сталина. Огласить справку должен был Поспелов. Она замышлялась не как разгромный доклад, а как сдержанная объективная информация. Исходили из того, что ни партия, ни страна не были подготовлены к восприятию прямых обвинений в адрес Сталина.
В начале февраля 1956 года комиссия Поспелова представила Хрущеву результаты своей работы. Прочитав справку, Хрущев, как рассказывают, никак не отреагировал: не одобрил и не отклонил.
