Игорь Мусский - 100 великих дипломатов
Заключение этой конвенции, несомненно, было крупным успехом австрийской дипломатии (прежде всего ее руководителя КауНица), пустившей в ход пресловутую теорию спорности и притязаний для оправдания своих стремлений к территориальному расширению.
Согласно конвенции 8 января 1778 года, курфюрст пфальцский признавал восходившие к XIV–XV векам претензии Австрии на Нижнюю Баварию и обещал содействовать переходу этой области в собственность Габсбургов. К Австрии отходили также княжество МиндельГейм и часть Верхнего Пфальца, рассматриваемые договаривающимися сторонами как лены чешской короны. Взамен Австрия признавала курфюрста пфальцского наследником остальной части Баварии.
Разумеется, в Европе эта конвенция получила неоднозначною оценку. Поэтому Кауниц предпринял шаги, чтобы завоевать расположение России. Еще 21 декабря 1777 года Панин вручил графу Кауницу ноту, в которой подчеркивал, что Россия рассчитывает на содействие Австрии в вопросе мирного урегулирования с Турцией крымского конфликта.
Прибытие этой ноты в Вену, совпавшее с началом баварского конфликта, оказало, по словам Голицына, «великолепное действие на настроения здешних министерства и двора». Кауниц в беседе с Голицыным взял такой сердечный и доброжелательный тон, которого посол никогда раньше удостаивался.
12 января 1778 года в Вене уже была составлена нота Порте, в которой турецкому правительству рекомендовалось возможно скорее уладить отношения с Россией. Рекомендация сопровождалась угрожающим предостережением, что Австрия не будет «безучастно смотреть на разгорающийся пожар войны».
Тем временем Кауниц подал сигнал к началу «чернильной войны» за Баварское наследство. 20 января 1778 года всем аккредитованным в Вене дипломатам была вручена его нота о соглашении между Австрией и пфальцским курфюрстом по баварским делам. В этой ноте перечислялись исторические и юридические основания для австрийских претензий на захваченную часть Баварии и подчеркивалось, что они признаны теперь курфюрстом пфальцским. За нотой Кауница последовал ряд других официальных и неофициальных выступлений австрийской дипломатии, преследовавших ту же цель — дать обоснование законности австрийских претензий.
В ответ на публикации Венского двора в Пруссии и Саксонии быле издано еще больше брошюр, памфлетов и исторических описаний, авторы которых с не меньшей энергией разрушали все те сложные сооружения из доводов и доказательств, которые возводились австрийскими дипломатами историками и юристами.
8 начале февраля 1778 года прусский посланник в Вене барон Ридезель вручил князю Кауницу ноту («мемуар») берлинского двора по поводу Баварского наследства, в которой в резком тоне оспаривалась законность австрийского вторжения в Баварию. Нота Ридезеля вызвала тревогу в правящих кругах Австрии. Особенно поразила она Марию Терезию, и без того напуганную размахом военных приготовлений в Пруссии.
Иосиф II не собирался добровольно отдавать захваченное и не намерен был отступать перед угрозами, даже подкрепленными силой. Взгляды Иосифа полностью разделял глава австрийской дипломатии Кауниц. В ноте Кауница Ридезелю от 16 февраля 1778 года излагалось решение Венского двора отвергнуть прусскую ноту по существу, но не возражать против дальнейших переговоров, дабы на всякий случай иметь дверь открытой для компромисса.
9 марта 1778 года Ридезель передал австрийскому правительству новую ноту Берлина, составленную в еще более резких выражениях, чем первая. Фридрих II категорически требовал вернуть вопрос о Баварском наследств в то положение, в каком он был до смерти баварского курфюрста, то ест, и он требовал ухода австрийцев из Баварии, аннулирования конвенции 3 января и начала переговоров между всеми заинтересованными в судьбе Баварии сторонами.
Почти одновременно в Регенсбурге представители Пруссии, Саксонии и Цвейбрюкена выступили с протестами против захвата Баварии.
Ожидалось, что военные действия в Пруссии начнутся не позже конца апреля. Но прошел апрель, а война все еще не начиналась. Наоборот, Австрия и Пруссия всячески старались оттянуть начало военных действий, обмениваясь предложениями. 1 мая 1778 года австрийский посланник в Берлине граф Людвиг Кобенцль вручил министрам Фридриха II очередную ноту князя Кауница, излагавшую новые условия австро-прусского соглашения. Князь Кауниц предупреждал Фридриха II, что если обе стороны не пойдут навстречу интересам друг друга и вступят в борьбу между собой, которая обессилит их обеих, то они в конечном счете станут зависимыми от диктатуры третьей или четвертой стороны, то есть Франции или России. Однако даже этот довод не убедил Фридриха II. Он вторично отверг австрийский проект договора, а составленный им контрпроект лишал Австрию всех ее приобретений в Баварии и имел целью ублаготворить Саксонию за счет Австрии и Баварии, облегчив тем самым выгодный обмен Франконских маркграфств на Лужицы.
Сам Фридрих очень мало верил в успех своих предложений, и они действительно были отклонены Австрией, хотя и в весьма мягких выражениях. Настолько мягких, что Иосиф II даже счел необходимым прочитать по этому поводу нотацию Марии Терезии и Кауницу, указывая на недопустимость подобного тона по отношению к Пруссии, когда уже нет никаких надежд на успех переговоров. Невозможность соглашения была совершенно очевидна йе только для спорящих сторон, но и для сколько-нибудь внимательных наблюдателей.
Лишь в последних числах июня Фридрих II решился наконец прекратить дальнейшие сношения с Австрией и взяться за оружие. Вторжение Пруссии в Чехию, где австрийцы чувствовали себя неспокойно, устрашило правителей Австрии.
28 июля прусские предложения были присланы Голицыну и переданы им Кауницу. Ознакомившись с содержанием фридриховского плана, Кауниц заявил, что он совершенно неприемлем для Австрии, так как лишает ее почти всех баварских приобретений.
Все же в Вене после совещания с Иосифом II решили продолжать переговоры. Новое предложение австрийской дипломатии резко отличалось от всего того, что ранее предлагалось венским двором: Австрия обязывалась вернуть Карлу Теодору захваченные земли в Баварии. В обмен она требовала, чтобы Пруссия отказалась от претензий на Франконские маркграфства. Смысл австрийского предложения состоял в том, чтобы демонстрацией своего бескорыстия заставить Фридриха открыто показать, что он ввязался в войну с Австрией Не для защиты обиженных германских князей, а ради собственной выгоды. Отказ Австрии от Нижней Баварии и других баварских земель, которыми она уже полгода реально владела, на фоне нежелания Фридриха II расстаться с претензиями на Франконские маркграфства должен был поколебать авторитет Пруссии в Германии и за ее пределами, лишить Фридриха II доверия и поддержки немецких княжеств и крупных европейских держав. В то же время Австрия при помощи этого ловкого дипломатического хода могла укрепить свое влияние в Германии и ослабить международную оппозицию захватнической политике Габсбургов.
Хитроумный план Кауница — Иосифа возмутил прусского короля. В то же время одолеть сопротивление Габсбургов, изгнать австрийцев из Баварии, сломить австрийское влияние в Германии и осуществить свои захватнические цели Пруссия не могла без помощи сильных союзников. Ожидая вооруженной помощи извне, Фридрих 11 и стремился оттянуть начало военных операций большого масштаба, ограничиваясь отдельными стычками с противником и бесплодным маневрированием.
Кауниц все же не шел в своих уступках так далеко, чтобы они могли удовлетворить Пруссию. Три тура переговоров в январе — августе 1778 год отчетливо показали, что австрийцы уйдут из Баварии только под давление вооруженной силы.
В борьбе за Баварское наследство Кауниц полагал возможным реализовать союз с Францией, то есть добиться ее вооруженной и дипломатической поддержки. При этом Кауниц исходил из того, что Верженн является искренним сторонником Версальского договора, а императрица переоценила влияние Марии Антуанетты на политику французского правительства. Однако уже первые попытки графа Мерси склонить версальское министерство на сторону своего двора убедили его в том, что рассчитывать на поддержку Франции не приходится. Франция стала на путь нейтралитета.
Но Кауниц никак не хотел примириться с разрывом союза, который считал своим детищем. «Король дипломатии», как его называют западные историки, надеялся, что Франция перед лицом таких врагов, как Англия и Россия, не посмеет отвернуться от союза с Веной. В худшем случае он рассчитывал добиться присылки небольшого числа французских войск в Австрийские Нидерланды, с тем чтобы оставленный там австрийский корпус (10 тысяч человек) мог быть переведен в Чехию. Но Франция продолжала придерживаться политики нейтралитета.
