Надежда Ионина - 100 великих монастырей
Еще в 1768 г. при снижении ценности денег с появлением ассигнаций Симонов монастырь стал ходатайствовать, чтобы обители отвели располагавшиеся вокруг нее земли для усадьбы и покоса. В 1785 г. их нарезали до 20 десятин, но уже через три года по представлению гражданских властей монастырь решено было упразднить. В его зданиях предполагалось устроить госпиталь, а церковную утварь и штатный оклад передать в монастырь, какой будет назначен для жительства настоятеля.
Тяжким было это известие для москвичей, любивших святую Симонову обитель. Через 7 лет А. И. Долгов, глава Общества купцов, от лица многих стал ходатайствовать в Санкт-Петербурге о восстановлении обители, и вскоре именным указом императрицы Екатерины II повелевалось «обратить монастырь в его прежнее состояние и положение».
Восстановление Симонова монастыря начал архимандрит Игнатий, настоятель Тихвинского Новгородского монастыря, при материальном содействии многих благочестивых лиц. Так, купец А. И. Долгов дал на восстановление обители 200 000 ассигнациями.
Только монастырь стал подниматься, как началось нашествие армий Наполеона… В 1812 г. в обитель ворвались французы; с обнаженными саблями они появились в соборном храме и стали требовать у настоятеля золото и серебро. Архимандрит уверял их, что монастырское имущество вывезено и в обители осталось лишь немного вещей и денег ассигнациями, которые хранятся в келье у заболевшего наместника. К нему французы и повели архимандрита и получили там 600 рублей. А потом стали грабить святую обитель: сдирали с икон драгоценные оклады, взламывали полы, прорубали иконостасы в церквах. Паперть соборной церкви и башни были заняты под конюшни, а в монашеских кельях поселились разные воинские чины.
Наместника отца Иосифа французы не раз принимались истязать, но Господь сохранил его от погибели. После жестоких испытаний отец Иосиф и еще 12 братий в начале сентября ушли в сторону Серпухова, а потом в Коломну. Перед постыдным бегством из Москвы французы сделали подкопы под монастырские башни, но взорвать монастырь не успели. Однако обитель и без того была разграблена, монастырская библиотека лишилась многих бесценных рукописей и книг, а всего монастырь понес убытку на 100 000 рублей ассигнациями. К тому же после ухода французов в Симонов набегали раскольники за книгами и иконами… Так и жил монастырь, отдыхая тогда только, когда отдыхало Отечество.
Но после Октябрьской революции монастырь, в котором было 6 храмов с одиннадцатью престолами, закрыли (1923 г.). В ноябре 1928 г. Московское коммунальное хозяйство уничтожило монастырское кладбище, оставив только несколько памятников особо видных общественных деятелей. Лишь усилиями нескольких людей были перенесены останки поэта Д. В. Веневитинова и писателя С. Т. Аксакова. На месте кладбища появился скверик, но москвичи по нему не прогуливались.
В ночь на 21 января 1930 г. «восемь оглушительных взрывов, от которых в ближайших домах Ленинской слободы вылетели стекла, навсегда смели с лица земли знаменитый Симонов монастырь». От святой обители остались только 3 башни и один полуразрушенный храм; церковь Рождества Богородицы была превращена в компрессорную завода «Динамо». А еще через несколько лет москвичи узнали: «На месте древней крепости мракобесия — Симонова монастыря — будет построен Дворец культуры. Вся Симоновка, а также делегации с заводов Петропавловского района выходят на грандиозный субботник по разборке стен и подготовки площадки».
Еще в XIX в. на средства купца Цурикова над могилами Пересвета и Осляби была воздвигнута надгробная сень каслинского литья, которая раньше упоминалась во всех справочниках по русскому прикладному искусству. На средства Клавдии Усачевой (почетной гражданки Москвы) и Петра Талалуева (церковного старосты села Кожухово) был обновлен иконостас, а стены храма расписали палехские мастера. Когда от времени стала разрушаться часовенка, возведенная на месте кельи Кирилла Белозерского, трудами прихожан там был воздвигнут памятник.
И все это было осквернено, разрушено, растащено. Над могилами Пересвета и Осляби грохотал компрессор[77], на месте кельи преподобного Кирилла Белозерского устроили… туалет, а сама церковь Рождества затерялась среди заводских построек. Место великолепного Успенского собора сейчас занимает безликая коробка Дворца культуры автозавода им. И. А. Лихачева, возведенного в 1932–1937 гг.
К счастью, в Рождественской церкви, где еще 10 лет назад высились строительные леса, сейчас уже совершаются богослужения. На могилах иноков сооружено строгое и прекрасное надгробие — дар скульптора В. Клыкова. На стенах храма сохранились росписи палехских мастеров, сбереженные в безбожные годы. Перед тем, как храм отдали на поругание, кто-то в несколько слоев покрыл росписи олифой, а сверху — краской.
Все выдержали церковные стены, и в сентябре 1989 г. восстановленный храм был освящен. Все, что есть в нем: иконы, подсвечники, бачок для воды, кружечка — все принесли прихожане. Русские, проживающие в Австралии, подарили храму резной образ Николая Чудотворца собственной работы. Копии икон Сергия Радонежского, Христа Спасителя, работы Андрея Рублева — дары московских художников.
В настоящее время ведется реставрация храма, возведенного во имя Тихвинской иконы Божией Матери, и монастырских строений, уцелевших до наших дней.
СВЯТО-УСПЕНСКИЙ ПСКОВО-ПЕЧЕРСКИЙ МОНАСТЫРЬ
Достоверная история Псково-Печерского монастыря прослеживается только с 1472 г., но по преданию первый отшельнический скит появился здесь еще в XIV в. Легенда рассказывает, как «плыли однажды охотники по реке Каменец[78], и добрались они до места, где лесистые берега словно бы вздыбились стеной розового песчаника. Снизу стена — гладкая, водой отшлифованная; а наверху, как морщинами, иссечена узкими вертикальными пещерами. И из глубины тех пещер несется пение… Испугались охотники, назад повернули. И только потом они уж рассудили, что был то знак Божий, а не козни бесовские».
Летопись «о начале пещерного монастыря» повествует о некоем Иване Шестнике (в иночестве Ионе), который бежал от преследований немцев из Ливонии, где служил в православной церкви. После избиения русских в Дерпте он нашел пристанище в «Богом зданной пещере» — в ложбине реки Каменец. Его и называют основателем Свято-Успенского монастыря в Печорах, хотя ученые считают, что монахи обосновались в здешних пещерах намного раньше.
После захвата Прибалтики немецкими рыцарями число братий в монастыре еще больше увеличилось, и в 1473 г. в обители была освящена церковь во имя Успения Пресвятой Богородицы, «ископанная в земле». Храм положил начало обители, которая с самого начала своего существования стала опорой православия на границе Псковской земли и владений Ливонского ордена.
После кончины Ионы инок Мисаил в конце XV в. построил под горой новую обитель с церковью во имя преподобных Антония и Феодосия Печерских. Первоначально скромная обитель служила только убежищем и никаких оборонительных функций не выполняла. Монастырь долгое время был бедным и малолюдным, хотя и располагался на торговом пути в Прибалтику. Но Ливонский орден никогда не давал обители спокойной жизни, раз от разу увеличивая поборы. В XV в. монастырь был упразднен, но уже в XVI в., после присоединения Пскова к Москве, возобновлен.
В 1519 г. в Псковские земли прибыл великокняжеский дьяк М. Мунехин — человек толковый и дальновидный. Оценив выгодное в стратегическом отношении расположение монастыря, он, по словам летописца, начал «надзирати убогое место» и к лету 1523 г. вместе с подъячим Ортюшей Псковитяниным развернул в монастыре на «свою казну» каменное строительство. И святые пещеры сохранил, и саму обитель «в подол меж гор» опустил, приблизив ее к воде, что придало монастырю особую живописность.
При игумене Корнилии (1529–1570) обитель превратилась в могучую крепость, крупного феодала и очаг миссионерской деятельности среди этнически разнородного населения. Вместе с игуменом Корнилием трудился на благо Псково-Печерского монастыря архитектор Павел Заболотный; их двоих и следует считать создателями этого шедевра оборонного и церковного зодчества. Укрепления, возведенные в 1558–1565 гг., состояли из мощной каменной стены с 9 башнями. И к началу Ливонской войны, в 20 км от немецкой крепости Нейгаузен, прочно встала на русской земле крепость православного монастыря, которая защищали уже не только обитель и окрестное население, но и прикрывала дальние подступы к Пскову.
Князь Андрей Курбский в своей «Истории о великом князе Московском» писал об игумене Корнилии: «Человек святой, великий и прославленный своей добродетельностью. Смолоду просиял он монашескими подвигами».
Таким его видели и жители земли Псковской, потому и выбрали всем миром встречать царя Ивана Грозного и уговорить его не разорять Пскова, как то случилось с Новгородом.
