Андрей Хорошевский - 100 знаменитых символов Украины
Конечно, процесс христианизации славянских народов начался задолго до 988 года и продолжался после этого еще немало лет. Большинство историков склонны вести отсчет появления христианства в Киевской Руси со времен правления в Киеве князей Аскольда и Дира. «Повесть временных лет» повествует нам о том, как Аскольд и Дир, будучи еще язычниками, пытались взять Константинополь. Русы прибыли к столице Византии на 200 ладьях, между тем как византийская армия в тот момент воевала с арабами и была далеко от города. Казалось, ничего уже не спасет Константинополь. Но император Михаил III и патриарх Фотий обратились с молитвой к Богу. К морю из Влахернской церкви была отнесена хранившаяся там Риза Богородицы. И как только коснулась святая реликвия воды, разбушевалось море, поднялась буря невиданной силы, разбросала и потопила корабли русов, так что немногим удалось спастись. Аскольд и Дир, узрев такую силу и гнев Божий, прислали послов в Константинополь и попросили крестить их.
После этих событий Аскольд и Дир правили в Киеве еще 16 лет. Будучи уже христианами, они, тем не менее, не возвели христианство в ранг государственной религии, и потому в Киеве соблюдались как христианские, так и языческие обычаи. Однако после убийства Аскольда и Дира и воцарения в Киеве язычника князя Олега христиане стали подвергаться гонениям и преследованиям. Ситуация изменилась с приходом к власти князя Игоря. Его правление отличалось веротерпимостью. Хотя он и оставался язычником, но при нем не только прекратились гонения на христиан, но им оказывалось всяческое содействие. После убийства Игоря формально княжить в Киеве стал его малолетний сын Святослав, но реально власть принадлежала его матери княгине Ольге. После гибели мужа она отправилась в Константинополь, где приняла христианство.
Однако Ольге, которая, по выражению летописца, была «как заря перед восходом — крещением Руси», не удалось привить любовь к Христу своему сыну Святославу. Он был не просто язычником — Святослав яростно ненавидел христиан, разрушал храмы и разгонял христианские общины. Жизнь свою он провел в непрестанных походах против соседей, причем походы эти по большей части были неудачными. Князь постоянно враждовал с Византией, к тому же жрецы смогли внушить ему, что все его поражения — это кара за отступление от отцовской веры и для того, чтобы языческие боги смилостивились, необходимо окончательно уничтожить христиан. Что Святослав и пытался сделать, но, к счастью, не успел. В 972 году он был убит во время очередного похода. Политика же сменившего его на княжеском престоле Ярополка была похожа на действия его предка князя Игоря. Ярополк, будучи язычником, относился к христианам благосклонно, именно при нем Киев впервые посетило посольство католического Рима.
В 978 году киевский престол занял князь Владимир (по некоторым данным, на самом деле это произошло на два года позже). Именно он и сделал шаг, окончательно приведший Русь в лоно христианства. Но прежде чем рассуждать о том, что же на самом деле подвигнуло князя Владимира принять православие, мы вынуждены сделать одно замечание. Православной церковью равноапостольный князь Владимир причислен к лику святых. И он навсегда останется в истории «Великим» и «крестителем Руси». Однако, говоря о нем, о его жизни до и после принятия христианства, о том, каковы были мотивы его действий, мы будем, по возможности, руководствоваться исторической правдой. Возможно, эта правда не во всем будет совпадать с мнением церковных иерархов.
«Был же Владимир побежден похотью, и были у него жены: Рогнеда, которую поселил на Лыбеди, где ныне находится сельцо Предславино, от нее имел он четырех сыновей: Изяслава, Мстислава, Ярослава, Всеволода, и двух дочерей; от гречанки имел он Святополка, от чехини — Вышеслава, а еще от одной жены — Святослава и Мстислава, а от болгарыни — Бориса и Глеба, а наложниц было у него 300 в Вышгороде, 300 в Белгороде и 200 на Берестове, в сельце, которое называют сейчас Берестовое. И был он ненасытен в блуде, приводя к себе замужних женщин и растляя девиц. Был он такой же женолюбец, как и Соломон, ибо говорят, что у Соломона было 700 жен и 300 наложниц».
Так говорит летопись о том, каким был князь Владимир в начале своего княжения. Надо сказать, что чрезмерная любвеобильность была еще не самым страшным прегрешением киевского князя. Он хоть и не преследовал христиан, не разрушал храмы, но активно стремился возродить язычество. И именно при нем была возрождена практика человеческих жертвоприношений языческим богам. В 983 году в знак победы над ятвягами было решено принести человеческую жертву; жребий, то ли случайно, то ли преднамеренно, пал на юношу Феодора из христианской семьи. Его отец Иоанн пытался воспротивиться кровавому убийству. В итоге кровь двух невинных мучеников обагрила языческие капища. И князь Владимир не только не противился этому, а поощрял действия толпы.
Однако со временем отношение Владимира к язычеству меняется, становится все более прохладным. Постепенно он приходит к решению принять христианство. Что явилось причиной такого решения? Если верить летописям, то Владимира стали мучить угрызения совести, он вспомнил рассказы своей бабки княгини Ольги и в конце концов «возгорелся он духом и возжелал сердцем он быть христианином и обратить всю Землю в христианство». Что ж, возможно, и так. Однако те же летописи утверждают, что хотя Владимир и отошел от язычества, однако не сразу определился с выбором новой веры.
Со школьной скамьи нам известна история о том, как Владимир принимал у себя послов, стремившихся обратить могущественного князя в свою религию и таким образом приобрести влиятельного союзника. Владимир же, стремившийся подчинить не только Киев, но и окрестные славянские земли, понимал, что язычество не будет способствовать превращению Киева в единый политический и культурный центр Руси. И потому ждал иных предложений.
Первым к князю пришли представители мусульман, а именно послы волжских булгар. «В год 6494 (986). Пришли болгары магометанской веры, говоря: „Ты, князь, мудр и смыслен, а закона не знаешь, уверуй в закон наш и поклонись Магомету“. И спросил Владимир: „Какова же вера ваша?“ Они же ответили: „Веруем Богу, и учит нас Магомет так: совершать обрезание, не есть свинины, не пить вина, зато по смерти, говорит, можно творить блуд с женами. Даст Магомет каждому по семидесяти красивых жен, и изберет одну из них красивейшую, и возложит на нее красоту всех; та и будет ему женой…“ Владимир же слушал их, так как и сам любил жен и всякий блуд; потому и слушал их всласть. Но вот что было ему нелюбо: обрезание и воздержание от свиного мяса, а о питье сказал он: „Руси есть веселие пить: не можем без того быть“». Как видим, для Владимира, известного ценителя женских прелестей, некоторые аспекты ислама выглядели весьма привлекательно. Однако запрет иных, скажем так, человеческих слабостей не понравился князю. И в итоге мусульманам было отказано.
Следующими были немецкие послы, предлагавшие Владимиру принять христианство по римскому образцу. «Потом пришли иноземцы из Рима и сказали: „Пришли мы, посланные папой“, и обратились к Владимиру: „Так говорит тебе папа: „Земля твоя такая же, как и наша, а вера ваша не похожа на веру нашу, так как наша вера — свет; кланяемся мы Богу, сотворившему небо и землю, звезды и месяц и все, что дышит, а ваши боги — просто дерево““. Владимир же спросил их: „В чем заповедь ваша?“ И ответили они: „Пост по силе: „Если кто пьет или ест, то все это во славу Божию“, — как сказал учитель наш Павел“. Сказал же Владимир немцам: „Идите, откуда пришли, ибо отцы наши не приняли этого“». Интересно, что в летописи нет прямого указания на то, почему же Владимир отказал католикам, вряд ли можно удовлетвориться расплывчатой фразой «отцы наши не приняли этого». Скорее всего, Владимира не устраивала необходимость в случае принятия католичества признания приоритета Папы Римского не только в вопросах веры, но и в политических и даже военных вопросах.
Не нашли понимания у киевского князя и иудеи. «Пришли хазарские евреи и сказали: „Слышали мы, что приходили болгары и христиане, уча тебя каждый своей вере. Христиане же веруют в того, кого мы распяли, а мы веруем в единого Бога Авраамова, Исаакова и Иаковля“. И спросил Владимир: „Что у вас за закон?“ Они же ответили: „Обрезаться, не есть свинины и заячины, соблюдать субботу“. Он же спросил: „А где земля ваша?“ Они же сказали: „В Иерусалиме“. А он спросил: „Точно ли она там?“ И ответили: „Разгневался Бог на отцов наших и рассеял нас по различным странам за грехи наши, а землю нашу отдал христианам“. Сказал на это Владимир: „Как же вы иных учите, а сами отвергнуты Богом и рассеяны? Если бы Бог любил вас и закон ваш, то не были бы вы рассеяны по чужим землям. Или и нам того же хотите?“».
И наконец настал черед православных. Как свидетельствуют летописи, к Владимиру прибыла делегация греческих православных христиан во главе с неким философом, имя которого в источниках не упоминается. Естественно, что беседе князя и неизвестного философа в летописи отведено больше всего места. Философ излагает Владимиру смысл и содержание Священного Писания, князь время от времени просит своего собеседника объяснить тот или иной момент. Закончилась же эта беседа следующим образом: «„Когда апостолы учили по вселенной веровать Богу, учение их и мы, греки, приняли, вселенная верует учению их. Установил же Бог и день единый, в который, сойдя с небес, будет судить живых и мертвых и воздаст каждому по делам его: праведникам — царство небесное, красоту неизреченную, веселие без конца и бессмертие вечное; грешникам же — мучение огненное, червь неусыпающий и мука без конца. Таковы будут мучения тем, кто не верит Богу нашему Иисусу Христу: будут мучиться в огне те, кто не крестится“. И, сказав это, философ показал Владимиру завесу, на которой изображено было судилище Господне, указал ему на праведных справа, в веселии идущих в рай, а грешников слева, идущих на мучение. Владимир же, вздохнув, сказал: „Хорошо тем, кто справа, горе же тем, кто слева“. Философ же сказал: „Если хочешь с праведниками справа стать, то крестись“. Владимиру же запало это в сердце, и сказал он: „Подожду еще немного“, желая разузнать о всех верах. И дал ему Владимир многие дары и отпустил его с честию великою».