Дмитрий Мамичев - Преступники и преступления с древности до наших дней. Маньяки, убийцы
Все, что Кети сделала, было для нее самой странно, непонятно. Происшедшее не дошло еще до сознания девушки. Она медленно начинает приходить в себя. Вначале она похожа на лунатика, который не помнит, что он делал во время сна. Но когда сознание полностью возвращается к ней, когда происшедшего нельзя позабыть, когда мысль о нем сверлит мозг, когда нужно переходить к защите, она начинает искать оправдания своему поступку и, не находя его, начинает метаться, как загнанный зверь.
Инстинкт самосохранения просыпается в ней, и, не имея еще никакого плана, не обдумав еще, что ей делать, она избегает прежде всего родной улицы. Несколько часов она бродит вдоль железной дороги. Затем садится на трамвай и едет в городские бани, куда она собиралась, когда выходила из дома. В бане она запирается в отдельную купальную комнату. Но она не купается, а чистит свою обувь, удаляет кровяные пятна. Здесь ей приходит в голову, что преступление ведь мог совершить торговец Птаг, живущий в их доме. Он враг их родителей, и в то же время враг родителей убитых детей. Птага все в доме боятся. Все говорят, что он совершил какое-то преступление. Эта мысль успокаивает ее. Из ее показаний известно, что она из бани позвонила по телефону Птагу и узнала, что его нет дома.
После этого она совершенно спокойно, как будто бы ничего не случилось, выходит на улицу и идет по направлению к дому. По дороге она встречает дядю и тетю, останавливается и беспечно с ними болтает. Навстречу ей едет повозка, на которой сидит ее отец. Кети взбирается на повозку к отцу и в пути говорит ему: «Отец, я только что видела Птага, он нес на руках Фредо» — «Ерунда, — ответил отец, — этого быть не может, Птаг в ссоре в Гельцлейхтерами».
Когда Кети с отцом приехали домой, — это было в половине восьмого вечера, — на улице уже распространился слух, что на опушке леса нашли два детских трупика. Обе матери, дети которых ушли в четыре часа дня, стали волноваться. С удивительным самообладанием и в то же время детски наивно ведет себя в это время Кети. Она идет к матерям убитых ею детей, успокаивает их и повторяет рассказ о том, что видела Птага вместе с Фредо.
Между тем отец Кети с отцом одного из убитых детей идут в полицию. В восемь часов вечера уже устанавливают, что оба ушедших из дома ребенка убиты. Тотчас же арестовывают Птага, но он легко доказывает свое алиби. Начальник полиции допрашивает Кети. Она ведет себя странно. У опытного человека зарождается подозрение, что она имеет какое-то отношение к преступлению. Однако он ее не арестовывает.
Наступает ночь. Все в доме возбуждены. Никто не ложится спать. Стоят в дверях и разговаривают. Обе матери плачут. В полночь возвращается домой рабочий Вандер-Занд, рассказывает, как он нашел убитых детей и как странно вела себя на лужайке женщина. В это время взгляд матери Кети падает на дочь. Почему-то в ее голове проносится мысль, что Кети убийца. Она посылает дочь домой. Девушка ложится в кровать. Отец берет ее платье и обувь, внимательно рассматривает и ишет следов крови, но не находит их. Мать приносит из лавки топор, подходит к кровати и кричит:
«Скажи, ты это была? Если да, я убью тебя и всех нас!»
Безумно испуганная девушка кричит: «Это не я!»
Тут с Кети делается истерическое недержание речи, она безостановочно говорит что-то, рассказывает какие-то фантастические истории о рабочем Вандер-Занде. Наконец, в четыре часа утра родителям удается заставить ее замолчать и они решают утром пойти с ней в уголовный розыск.
Родители Кети ложатся спать. Они видят, что Кети встает и идет в кухню. Родители думают, что она пошла за водой. На самом деле Кети идет на двор. Здесь уже хлопочет мать одного из убитых детей. Кети просит дать ей чашку кофе. В это время родители Кети видят, что она не возвращается, и идут в кухню. Начинают ее искать, но девушка исчезла. Родители тотчас же идут в полицию. Там Кети также нет.
Проф. Лессинг, психиатр, хорошо изучивший дело Кети, полагает, что для того, чтобы понять дальнейшее ее поведение, надо учесть то влияние, которое кино оказывает на фантазию детей. В кинолентах, которые культивируются в буржуазных странах, любимый мотив — это «бегство за границу». У наглядевшегося кинолент преступника первая мысль поэтому это — бегство за границу. Первая мысль Кети тоже была бегство через голландскую границу. По кинотрадиции, для бегства нужен автомобиль, несмотря на то, что чуть ли не каждый час к границе идет поезд. Из кинофильмов Кети знала и другой традиционный прием преследуемых преступников: подъехать к ресторану, зайти туда и выйти через задний ход. Когда Кети выбежала из дома, ничего не поев, не взяв с собою ничего на дорогу, и имея только две марки, она у вокзала увидела прокатный автомобиль. Она нанимает его до Крефельда за тридцать марок. У Крефельда она останавливается и велит шоферу подождать ее.
Она входит в кафе, выходит через задний ход, подходит к другому автомобилю и спрашивает шофера, не довезет ли он ее за двадцать марок до голландской границы. Больше денег у нее якобы нет Шофер соглашается довезти ее не до самой границы, а до городка Гельдерн. Она едет в Гельдерн. Опять остановка возле кафе. Но в Гельдерне она приглашает шофера зайти в кафе закусить. Она велит дать ему покушать и заказывает для него кофе. В кафе стоит рояль; Кети садится за него и начинает играть что-то дикое. Шоферу и кельнеру она кажется сумасшедшей.
Воспользовавшись каким-то предлогом, кельнер просит Кети уплатить за съеденное и выпитое. Кети сразу сознается, что у нее есть только две марки, но что в соседнем городке, в Клеве, в гостинице, ее ждут двое мужчин, которые все за нее заплатят. Кельнер берет в залог ее кольца и шейную цепочку. Шофер везет ее в Клеве, чтобы там ему заплатили. Но в гостинице никакие мужчины Кети не ожидают. Кети говорит шоферу, что нужно их разыскать. Она останавливается возле нескольких домов и спрашивает, называя какие-то имена. Это было ей легко, потому что бабушка ее жила в Клеве и Кети знала там чуть ли не каждый дом. Однако шофер не теряет ее из виду. Возле каждого дома, гае она просит остановиться, он вылезает из машины и идет следом за ней. Два раза она пыталась скрыться от шофера. Первый раз он, думая, что он не замечает, прячется в погреб. Шофер вытаскивает ее оттуда. Затем она вбегает в открытую дверь какой-то квартиры и прячется в комнате, где никого нет. Когда шофер ее находит и здесь, она пытается сделать вид, будто она тут живет, начинает раздеваться, садится на кровать и говорит шоферу: «Что вам здесь нужно? Я вас не знаю».
Шофер поднимает шум и появляется владелица квартиры, старая женшина. Кети, прижатая к стене, падает на колени перед нею и шофером. Она прячется за платяной шкаф, отказывается выйти оттуда, умоляет, чтобы ее не отводили в полицию. Шофера она просит оставить ее в покое, говорит, что если он это сделает, она отдастся ему (восемь врачей, исследовавших ее, установили, что она девственна). Но шофер настаивает, чтобы она ехала с ним обратно в Гельдерн, в полицию.
В полиции Кети называет себя поочередно разными вымышленными, взятыми из кинофильма именами. Когда ее просят написать эти имена, она не умеет это сделать. Все думают, что она душевнобольная. Но один из полицейских служащих опознает ее по приметам, полученным из Дюисбурга в целях ее розыска. Сейчас же по телефону говорят с Люисбургом, личность Кети устанавливают, и тот же шофер отвозит ее в тюрьму в ее родной город.
Когда Кети осматривают, вся ее рубашка в крови. У нее опять возобновились менструации. Она тотчас же сознается в том, что она убийца, но сейчас же выдумывает самые невероятные объяснения своего преступления.
При первом допросе она стыдится рассказывать о своей сексуальной жизни. Ее спрашивают, не взвела ли она ложное обвинение на Птага из любви к родителям. Ее фантазия начинает быстро работать, и она отвечает, что сделала это, действительно, из любви к родителям, так как думала, что, взвалив все на Птага, добьется избавления от него, и «в доме, наконец, станет спокойно». Затем следует ряд других фантастических версий. Кети утверждает, что она действовала в состоянии гипноза и что ее загипнотизировал рабочий Вандер-Зенд. Лругая версия гласит: рабочий Шильковский, ночевавший у нее в комнате, дал ей морфий, а убийство было внушено ей матерью. Как ни странно, но обе эти версии вызывают впоследствии доверие у многих, даже у родителей убитых детей. В судебном заседании мать убитого мальчика сказала эксперту, проф. Лессингу: «Я бы в любой момент взяла к себе Кети Гагедорн и доверила бы ей своих детей; я знаю ее слишком хорошо; у нее хороший характер, виноваты ее родители и в особенности мать».
26 июля Кети показывают трупы убитых ею детей. Присутствовавший при этом начальник полиции говорит: «Я ни разу в жизни не видел, чтобы так плакали, как она. Вид трупов совершенно разбил ее».
