Игорь Мусский - 100 великих дипломатов

Таким был золотой век Перикла.

В Афинах теперь мечтали о новых колониях и морских путях. Самые отчаянные предлагали снарядить экспедицию и отправиться в заморские края, чтобы обрести неслыханные богатства.

Перикл сдерживал страсти. Он понимал опасность подобных предприятий и не желал рисковать. Надо довольствоваться тем, что есть, и не вмешиваться в чужие дела, утверждал он. Подразумевалось, что судьбу двух сотен полисов, ставших членами морского союза, Афины вправе решать по своему усмотрению. «Он направлял силы государства главным образом на охрану, и укрепление наличных владений, считая уже достаточно важным делом остановить рост могущества Спарты» (Плутарх).

Корабли шли на север и восток, к берегам Фракии, Ионии и Понта, к границам Афинской державы, на которые никто не осмеливался посягнуть.

Но они двигались и на запад, по дорогам, проложенным соперниками. Из Сицилии получали скот, хлеб, из Этрурии — железо, медь, металлические изделия. В Италию вывозили серебро, керамику, оливковое масло.

Заключив союзы с некоторыми городами Сицилии и Южной Италии, основав несколько поселений, Афины шаг за шагом теснили своих конкурентов на западном рынке. Перикл опасался усиления Спарты — и старался ослабить ее союзников.

Греческий мир раскололся надвое. Друг другу противостояли не Афины и Спарта, а два союза, две системы государств, связанных цепью сложных взаимоотношений. Любой успех или неудача кого-нибудь из союзников меняли общее соотношение сил и вызывали реакцию в обоих лагерях. Никто не думал о войне, и никто не в силах был ее предотвратить.

«Я предвижу скорую войну со Спартой», — часто повторял Перикл и не ошибся в предсказаниях. Тридцатилетний мир не сохранился.

В 434 году до Р. X. Киркиры и Коринф вступили в войну. Оба государства искали помощи у Афин. Киркиры просили принять их в Афинский союз. В то же время Коринф входил в Пелопонесский союз, с которым Афины заключили мирный договор.

Перикл долго размышлял, прежде чем дать ответ. Он не любил крайних решений. На следующий день он предложил заключить с Керкирой сугубо оборонительный союз. Афины обязывались помогать острову только в случае прямого нападения на него.

Помощь была оказана немедленно, из Пирея выступила в поход афинская эскадра из… 10 кораблей. Военачальники получили приказ не вступать в битву, если противник не высадится на территории Керкиры или ее владений. Перикл рассчитывал, что удовлетворит обе стороны; Керкира получит пусть символическую, но все же поддержку, Коринф же убедится в том, что Афины отнюдь не склонны нарушать договора и обострять отношения.

В 433 году до Р. X. у Сиботских островов, неподалеку от Керкиры, произошло морское сражение, которое Фукидид назвал «величайшим из всех, когда-либо происходивших между эллинами». 150 кораблям пелопоннесцев противостояли 110 судов керкирян и 10 афинских триер. Схватка длилась почти целый день и прекратилась, когда на горизонте показались еще 20 кораблей, посланных Периклом.

В этой битве не было ни побежденных, ни победителей. Равновесие сил почти не нарушилось, но мир — тот самый 30-летний мир, который обязались сохранять Афины и Спарта, — повис на волоске. Коринф обвинил Афины в нарушении договора.

Спарта готовилась к войне. В Афины зачастили спартанские посольства. Третье посольство обратилось к афинянам с кратким предложением: «Лакедемоняне желают мира, и он будет прочно сохраняться, если Афины дадут эллинам независимость» — требование, исполнение которого уничтожило бы всю силу Афин, и если в нем было бы отказано, то спартанцы, начиная войну, представлялись бы борцами за эллинскую свободу. Требование это настраивало против Афин их союзников.

Народное собрание демонстративно выразило доверие Периклу. Демос благодарил его за заботу о безопасности государства и призывал отвергнуть притязания спартанцев и начать энергичные действия против них. Правда, раздавались и другие голоса, советовавшие идти на уступки и не подвергать страну смертельной угрозе. Перикл положил конец колебаниям: «Афиняне, я неизменно придерживаюсь мнения, что не следует уступать пелопон-несцам. Ясно, что спартанцы и прежде питали к нам вражду, а теперь — больше, чем когда-либо. Оружием, а не речами предпочитают они разрешать недоумения — и вот они уже являются не с жалобами, а с приказаниями. Если вы уступите, они тут же предъявят новые, более тяжелые требования, поняв, что вы испугались. Напротив, решительным отказом вы ясно дадите понять, что они должны обращаться с вами, как равные с равными. Что касается возможностей для войны, то мы ничуть не слабее их. <… >

Я не сомневаюсь в победе, если только вы не будете стремиться к новым завоеваниям и сами не будете себе создавать опасности. А спартанским послам ответим так: „Мы разрешим мегарянам пользоваться рынком и гаванями, если спартанцы прекратят изгнание чужеземцев, и предоставим независимость городам, которые были независимы раньше, если спартанцы позволят и своим городам жить по собственным законам. В соответствии с договором о мире мы готовы подчиниться решению третейского суда и не будем начинать войну“. Вот ответ справедливый и достойный нашего города. Но помните, война все равно неизбежна, и чем охотнее мы примем вызов, тем с меньшей настойчивостью враги будут наступать на нас».

Уверенность Перикла передалась демосу. Если уж он, человек предусмотрительный и сдержанный, всегда и во всем привыкший действовать наверняка и избегавший риска, столь решительно призывает к войне, значит, Афинам ничего не грозит.

Стремился ли Перикл к этой войне? Вряд ли. Но он ясно видел, что ее не избежать, и потому обязан был готовиться к ней и внушать демосу надежду на успех. Механизм, приведенный в движение с его участием, вышел из-под контроля отдельных людей, и он бессилен был остановить, повернуть развитие событий в другую сторону.

Пелопоннесская война, в которой афиняне и спартанцы боролись за власть в Греции, началась в 431 году до Р. X. и с незначительными перерывами продолжалась до 404 года до Р. X.

Военные действия велись с переменным успехом, когда Афины поразила эпидемия чумы, от которой умерли многие знатные граждане.

После относительно неудачного похода суд присяжных отстранил Перикла от должности полководца и наложил на него штраф.

Перикл вернулся к частной жизни. В своем доме он принимал наиболее близких друзей. Рядом с ним была его жена Аспазия. Когда Перикл с ней познакомился, она была гетерой. Пленившись ее умом и манерами, он развелся с женой и вступил в брак с Аспазией. И, надо сказать, новое супружество оказалось счастливым. Пока не пришла чума. Умерли сыновья Перикла, его любимая сестра. Но все эти несчастья не сломили великого афинянина.

Новые полководцы и ораторы показали свою несостоятельность, и народ призвал к власти Перикла. Афиняне попросили у него прощения, признали осуждение его несправедливым и передали ему достоинство стратега с более широкими полномочиями.

Но недолго стоял Перикл у власти и его поразила чума. Перикл умер в 429 году до Р. X. Ход последующих событий заставил афинян пожалеть об этой невосполнимой уграте. Ораторы и вожди народа признали, что не бывало характера более умеренного при высоком чувстве своего достоинства и более величественного при редкой доброте сердца.

ФИЛИПП II

(ок. 382–336 до Р.Х.)

Филипп родился в семье царя Аминты III и Эвридики. Он происходил из рода Аргеадов. О детстве и юности будущего царя сведений сохранилось немного. Известно, что он находился в качестве заложника у иллирийцев, потом у фиванцев. Там он познакомился с Элладой столь основательно, как никто из македонян. Вероятно, Филипп возвратился на родину, когда у власти был его брат Пердикка III, который поставил его управлять частью Македонии.

В 359 году до Р. X. царь Пердикка погиб в бою со вторгшимися иллирийцами; затем начали грабить Македонию и пеонийцы. Македоняне находились в растерянности: наследнику престола Аминге было всего шесть лет, а два соискателя трона, Павсаний и Аргей, проникли в страну, поддерживаемые один фракийским, другой — афинским войском. В этой непростой ситуации 23-летний Филипп выступил в качестве опекуна и защитника своего малолетнего племянника.

Филиппу удалось вытеснить из Македонии обоих претендентов; он успокоил подарками и обещаниями ионийцев и фракийцев; афинян же он привлек на свою сторону объявлением города Амфиполя свободным. Воспользовавшись передышкой, Филипп собрал войско из 10 000 пехотинцев и 600 всадников, и разбил армию иллирийцев. Таким образом, Филипп в течение года снова утвердил македонский престол, на который по воле народа сам вскоре взошел.