Игорь Мусский - 100 великих зарубежных фильмов
В «Жюле и Джиме» Трюффо был захвачен и стилем и темой. Он воскресил принцип своего первого полнометражного фильма «400 ударов»: жёсткий сюжет в начале и в конце и максимум жизни в развитии. Трюффо стремился не делить героев фильма на симпатичных и несимпатичных.
Режиссёру удалось передать атмосферу романа Роше. В «Жюле и Джиме» сказалось пристрастие Трюффо к стилизации и тонкому воспроизведению примет жизни прошлых лет (в данном случае — первых двух десятилетий нынешнего столетия), что в какой-то степени предвещало возникшую пять лет спустя моду «ретро». Для этого Трюффо понадобились старинная мебель, плакаты начала века, картины Пикассо и несколько взятых напрокат костюмов. К примеру, Оскар Вернер снимался в костюмах, которые он привёз в Париж из запасов Бургтеатра. «В кино очень многое зависит от того, что члены творческого коллектива принадлежат как бы к одной группе крови, — говорил Вернер. — В этом фильме можно было или себя погубить, или достичь вершин. Сценарий в основе своей как бы план движения, и что получается, зависит только от момента».
По сценарию в эпизоде, когда Джим возвращается из Парижа после долгого отсутствия, Катрин приезжает на вокзал раздражённой. Жюль и Джим стоят, разговаривая, чуть поодаль, и Джим размышляет над возможной причиной её плохого настроения.
По ходу съёмок Трюффо решил убрать Жанну Моро с экрана, и Катрин не следует ехать на вокзал: «Я пришёл к мысли, подумав, что добьюсь чего-то, что очень нужно и чего недостаёт в сценарии, если удалю Катрин из этой сцены и заставлю Жюля сказать, будто она уехала неизвестно куда и вообще неизвестно, вернётся ли; оба должны были говорить только о ней. Таким образом становилось явным, что чувства Жюля к Катрин сильнее чувств Джима. В конце разговора Джим готов был от всего отказаться и вернуться в Париж. В этот момент вдруг снова появилась Катрин. Такое произвольное исчезновение и внезапное появление значительно улучшало роль Жанны Моро и способствовало обновлению эмоции».
Прекрасную музыку к фильму написал Жорж Делерю, с которым Трюффо сотрудничал и раньше. Песню Бориса Бассиака «Вихрь» исполнила сама Жанна Моро.
Фильм «Жюль и Джим», являющийся одним из этапных для «Новой волны» и мирового кино 1960-х, повсюду прошёл хорошо. Французские критики с редким единодушием говорили о «чуде Франсуа Трюффо и Жанны Моро».
Ныне «Жюль и Джим» считается вершиной творчества Франсуа Трюффо. Этот сложный фильм о почти неуловимых нюансах любви и дружбы отличается превосходной режиссурой и игрой актёров, а также изысканно-элегической атмосферой — благодаря операторской работе Рауля Кутара и музыке Жоржа Делерю.
«ЛОУРЕНС АРАВИЙСКИЙ»
(Lawrence of Arabia)
Производство: Великобритания, 1962 г. Автор сценария Р. Болт. Режиссёр Д. Лин. Оператор Ф. Янг. Композитор М. Жарр. Художник Дж. Бокс. В ролях: П. О'Тул, А. Гиннес, О. Шариф, К. Рэйнс, Д. Феррер, Э. Куин, А. Кеннеди, Дж. Хоукинс и др.
Летом 2004 года редакция «Лондон санди телеграф» провела опрос среди ведущих кинематографистов Великобритании с целью определить лучший британский фильм XX века. Первое место по итогам голосования заняла драма Дэвида Лина «Лоуренс Аравийский» с Питером О'Тулом в главной роли.
Фильм посвящён памяти полковника Томаса Эдварда Лоуренса, сотрудника Арабского бюро, филиала «Интеллидженс сервис». Во время Первой мировой войны он поднял в турецкой части Аравии восстание арабов против Турции, союзника Германии, и тем самым оказал большую помощь Великобритании, ослабив одного из её противников.
Лоуренс был незаурядным военным разведчиком. Он прекрасно знал арабский язык и наречия многих бедуинских племён, изучил не только их нравы, но и религию. Лоуренс стал незаменимым человеком при свите саудовского короля Хуссейна, а затем близко сошёлся с одним из его сыновей — Фейсалом. Разведчик превратился в настоящего кочевника, носил одежду бедуинов, прекрасно ездил на верблюдах, был неприхотлив в еде, легко переносил жару и жажду.
Лоуренс рассказал о своей турецкой эпопее в книгах «Восстание в пустыне» и «Семь столпов мудрости». Он погиб в результате несчастного случая — 19 мая 1935 года разбился на мотоцикле на одной из провинциальных английских дорог. Ему было всего 46 лет. Лоуренс был похоронен в лондонском соборе Святого Павла среди британских военных героев и артистических знаменитостей.
Естественно, захватывающие приключения Лоуренса в Аравии привлекли внимание Голливуда. Кинопромышленники неоднократно обращались к самому Лоуренсу с просьбой позволить им рассказать о его жизни с экрана, однако каждый раз он отвечал отказом.
Прошло немало лет, прежде чем кинодраматург Майкл Уилсон убедил брата Лоуренса продать права на экранизацию мемуаров продюсеру Сэму Спигелю. В 1960 году Уилсон представил на рассмотрение свой вариант сценария «Лоуренса Аравийского».
К сожалению, Майкл Уилсон, с которого, собственно, всё и началось, угодил в «чёрные списки» американского кинематографа, и в 1962 году во время демонстрации фильма в США его имя было вырезано из титров.
Постановка «Лоуренса Аравийского» была доверена одному из лучших режиссёров мирового кино англичанину Дэвиду Лину. Имя Дэвида Лина у киноведов ассоциируется с понятием «большой стиль», для которого характерны крупномасштабность постановки, стремление увязать частную историю или авантюрный сюжет с изображением эпохальных исторических событий.
Лин тщательно подыскивал исполнителя на главную роль. Он уже отправил приглашение Марлону Брандо, когда его внимание привлёк Питер О'Тул, театральный актёр, прославившийся в шекспировских ролях. В то время О'Тул только начинал сниматься в кино. Его дебютная роль в картине Николаса Рэя «Белые тени» осталась незамеченной критикой.
К своей первой крупной работе в кино О'Тул готовился очень серьёзно. Прежде всего он досконально изучил мемуары Лоуренса Аравийского и сорок книг, написанных о нём в Англии. Затем актёр поехал на место рождения Томаса Эдварда Лоуренса (как и О'Тул, он был ирландцем по происхождению) и беседовал с людьми, знавшими его лично.
Сэм Спигель и Дэвид Лин долго выбирали натуру для съёмок фильма, пока не отыскали в Иордании уголок пустыни с фантастическим пейзажем, с песчаными дюнами, простирающимися до самого горизонта и постоянно меняющими свои краски.
В январе 1961 года Питер О'Тул прибыл в Иорданию, где через несколько месяцев должны были начаться съёмки. Там актёр учился арабскому языку и искусству верховой езды на верблюде.
Когда в мае съёмочная группа приехала в Иорданию, О'Тул уже вполне освоился с обстановкой. Он ходил в костюме бедуина, и арабы называли его тем именем, которым некогда их отцы звали настоящего Лоуренса: Эль-Оренс.
О'Тул не играл Лоуренса — а воистину был им. Питер внёс в сценарий целый ряд собственных эпизодов — и Лин не протестовал: они были продиктованы точной интуицией и полной «жизнью в образе». Сам режиссёр стремился к абсолютному совершенству. Ему не понравился нос О'Тула — и была сделана пластическая операция. Затем актёру изменили цвет волос.
Съёмки проходили в раскалённой пустыне, в 150 милях от ближайшего оазиса. Галлон воды стоил здесь три доллара. Вокруг кишели змеи и скорпионы. Условия жизни в пустыне были невыносимо трудными, а съёмки оказались весьма опасными. Участвуя в батальных сценах (дублёров он не признавал), О'Тул не раз падал с верблюда и расшибался. Кроме того, тридцатилетний актёр переболел лихорадкой.
Питер О'Тул научился часами не слезать с верблюда. Для того чтобы избежать ушибов, он клал на седло коврик из губчатой резины. Новшество тут же оценили и стали применять настоящие бедуины, участники массовых сцен в пустыне.
«Мы снимали в тех местах, где всё происходило на самом деле, — говорил Питер О'Тул. — Вначале нам сказали, что съёмки в пустыне займут пять месяцев. Мы с Омаром Шарифом проторчали там девять месяцев. Собралась целая группа очень талантливых актёров: Клод Рэйнс, Джо Феррер, Энтони Куин, Патрик Кеннеди, Джек Хокинс. Все жили в палатках и работали с удивительным энтузиазмом. Я очень сдружился с Джеком Хокинсом. Все мы чувствовали, что снимаем что-то необычное. Парень, учивший меня ездить на верблюде, был внуком того героя, которого играл Энтони Куин».
Актёрский ансамбль был великолепен: англичанин Алек Гиннес исполнил роль лукавого, проницательного, невозмутимого принца Фейсала; американец Энтони Куин в присущей ему энергичной манере сыграл отважного шейха Кувейта Ауда, одного из «самых великих воинов Северной Аравии»; египтянин Омар Шариф, которому на Западе после «Лоуренса» стали прочить славу «нового Рудольфо Валентино», прекрасно справился с ролью молодого, необузданного шейха Али ибн Эль-Хариша.
Омар Шариф (настоящее имя — Мишель Шальхуб) попал в фильм благодаря счастливому случаю. Дэвид Лин попросил ассистента собрать побольше фотографий арабских исполнителей и типажей. Тот принёс ему две тысячи снимков. Режиссёр выбрал Омара Шарифа, но поставил условие: «Этот парень сыграет у меня, если говорит по-английски». Актёру повезло: он учил язык в колледже в Лондоне.
