Сергей Мусский - 100 великих скульпторов
Гудон выполнил портреты многих известных людей своего времени: Неккера, Лафайета, Байи, Б. Франклина и Д. Вашингтона. Для исполнения последнего скульптор специально выезжал в 1785 году в США. Но подлинным продолжением серии следует считать портреты (кроме уже упомянутого Дени Дидро) Ж.-Л. д'Аламбера, Ж.-Ж. Руссо и конечно Вольтера.
2 июля 1778 года скоропостижно скончался Жан-Жак Руссо. Был вызван Гудон, который снял маску с лица умершего писателя. На основе этой маски был сделан терракотовый бюст, который появился в Салоне 1779 года.
Как пишет Г. Арнасон:
«Гудоновская интерпретация, если учесть, что она основана на посмертной маске и что скульптор явно не был лично знаком с портретируемым, замечательна, а в свете того, что известно о личности Руссо, даже поразительна…
…Это один из его самых важных портретов, живущих интенсивной духовной жизнью. Руссо, который смотрит на нас глубоко посаженными глазами, — человек острого, проницательного ума, обладающий чувством сардонического юмора».
Портрет Руссо был, вероятно, самым популярным из гудоновских портретов после Вольтера.
Мраморный портрет Вольтера — великое создание великого мастера, изображение великого человека. Эта статуя символизирует то лучшее, что оставила культура XVIII столетия, символ ищущей мысли и активной насмешки над косностью.
30 мая 1778 года Вольтера не стало. А на следующий день Гудон отправился в дом философа и сделал слепки с лица и рук умершего. Работа с натуры и слепки легли в основу целой серии гудоновских портретов философа.
В 1781 году Гудон завершил работу над большой мраморной статуей, которую мадам Дени решила преподнести Французской академии. Однако вместо одного скульптор сделал два почти тождественных экземпляра. Один из них был передан мадам Дени, которая преподнесла его не Академии, а театру «Комеди Франсез». Второй же экземпляр отправился в Россию.
Лучшие стороны таланта и мастерства ваятеля раскрылись во всём богатстве в статуе сидящего Вольтера. Размеры статуи значительны. Она установлена на постаменте, отчего фигура несколько возвышается над зрителем, получает выражение величавой царственности. Ощущение величия усиливает спокойный ритм плоскостей и крупных складок плаща, свободно лежащих вокруг тела.
Вольтер сидит в кресле, чуть подавшись вперёд, положив руки на подлокотники. Голова немного повёрнута вправо, и туда же направлен взгляд. Откинутые назад пряди волос придерживает лента, обнажая высокий лоб. Глубокие морщины бороздят старческие щёки, лохматые брови нависают над глазами, ввалился беззубый рот, сморщенная кожа висит большими складками на тонкой ссохшейся шее. Картина старости дана с беспощадной правдой, достигнутой посредством точной передачи внешних черт. Но убедительность образа — в его одухотворённости. Этот старик смотрит, усмехается, ноздри его длинного носа трепещут, взгляд полон живой мысли, нервные пальцы вцепились в подлокотники, энергичен наклон тела. Кажется, что движение не прервано. Оно сейчас продолжится, напряжение разрешится действием, губы разомкнутся и мысль облечётся в слова.
Когда Вольтер смотрит прямо на зрителя, но при этом глаза смотрят мимо него — в пространство, создаётся впечатление сосредоточенности и безграничного полёта мысли. Ироническая усмешка направлена не на зрителя, а связана с раздумьем мудреца.
Для достижения покоряющей живости образа Вольтера Гудон использует разнообразную обработку мрамора. Холодный отблеск шлифованного камня вносит оттенок торжественности. На руках и лице, где резец отмечает все складки и морщины кожи, свет прерывается тенями впадин и не отражается, а скорее поглощается матовой поверхностью мрамора. Скульптор протёр её тампоном с толчёным песчаником. Создалось впечатление бархатистой, тёплой человеческой кожи.
О статуе Вольтера Роден сказал: «Какая чудесная вещь! Это же подлинная насмешка! Слегка косящие глаза словно подстерегают противника. Острый, как у лисицы, нос просверливает вас насквозь, выискивая повсюду злоупотребления, — какой шедевр! С обеих сторон иронические складки. Вот-вот из него вырвется какой-нибудь сарказм. А глаза! Они всё время мне вспоминаются. Они прозрачны. Они светятся».
Ещё один портрет философа, выполненный Гудоном, был выставлен в Салоне 1802 года. Это портрет Жана-Лерона д'Аламбера, одного из выдающихся математиков XVIII века, автора знаменитого «Пролога» и ближайшего соратника Дидро по основанию «Энциклопедии».
«Несмотря на молчаливость, некоторую застенчивость и замкнутость, д'Аламбер был блестящим человеком, одним из глубочайших умов своего времени, математиком, физиком и учёным-социологом, — пишет Г. Арнасон. — Можно ли, не зная ничего о нём, определить эти качества по портрету, — сказать невозможно. Тем не менее портрет очень тонок: взгляд затуманен, улыбка несколько принуждённая, — это портрет человека, всегда находящегося настороже».
В 1803 году Гудон стал кавалером нового, учреждённого Наполеоном ордена Почётного легиона и в 1805 году профессором в специальных школах живописи, скульптуры и архитектуры Французского института. Назначение на эту должность, остававшуюся вакантной после смерти скульптора Жюльена, было сделано по единодушному желанию преподавателей и студентов.
Работает он всё меньше. В 1814 году Гудон перестаёт выставляться, и нет никаких сведений о его работах после этого года.
Умер скульптор в своей парижской мастерской 15 июля 1828 года.
Фёдор Гордеевич Гордеев
(1744–1810)
Фёдор Гордеевич Гордеев родился в 1744 году в семье дворцового скотника из Сарской мызы (позднее Царское Село, ныне Пушкин). В пятнадцать лет его приняли в Академию художеств. Он стал одним из первых её воспитанников. Фёдор учился скульптуре у французского мастера Н. Жилле одновременно с Федотом Шубиным. Учащиеся работали с натуры и вместе с тем изучали и копировали классические произведения скульптуры и живописи. Они создавали также барельефные композиции на мифологические и исторические темы. Некоторые учащиеся выполняли также и статуэтки жанрового характера на сюжеты, взятые из самой жизни. Гордеев вылепил «Сбитенщика со сбитнем».
В 1763 и 1765 годах его награждали серебряными медалями за рисунок. В 1766 году Гордеев получил малую золотую медаль за программный барельеф «Убиение Аскольда и Дира Олегом», а в следующем году — Большую золотую медаль за барельеф «Заключение мира Олегом с греческими царями Львом и Александром пред стенами константинопольскими».
Гордеева включают в состав первых пенсионеров Академии художеств, командированных за границу для совершенствования своего мастерства. По пути в Любек «фортуна учинила им расправу», — как писал Гордеев в Академию. Высадившись в Померании, пенсионеры добрались сухим путём до Парижа.
Гордеев начал заниматься у ректора Парижской академии Ж.-Б. Лемуана. Под руководством опытного наставника он копирует классические образцы, лепит натурщиков и компонует барельефы на исторические темы «для свободной привычки к композициям». В 1768 году молодой скульптор исполняет барельефы: «Жёны-мироносицы и ангел» и «Диоген в бочке перед Александром Македонским».
В коллективном рапорте Петербургской академии пенсионеры отмечали: «В этих композициях Гордеев пользовался натурой как для платья, так и для тела, чем господин Лемуан чрезвычайно был доволен». В том же году Гордеев начал лепить своего «Прометея».
Трагедия Прометея, обречённого богами на вечные мучения за попытку принести людям свет, в его представлении — это трагедия личности, стремившейся облегчить жизнь народа, просветить его и погубленной за это власть имущими. Глубоко осмыслив суть прекрасного греческого мифа, создав выразительный образ его героя, Гордеев сделал этот образ созвучным передовым идеям своего времени.
Скульптор создал запоминающийся силуэт, эффектный разворот обеих фигур, установив их пластическую взаимосвязь. Показав сдержанное, при этом чётко выраженное движение, Гордеев сумел достичь общей выразительности образа. «Прометей» примечателен как по значительности содержания, так и по композиции и напряжённой экспрессии.
После двухлетнего пребывания в Париже Гордеев вместе с Семёном Щедриным и братьями Ивановыми выехал по распоряжению Петербургской академии в Италию. Судя по рапорту, представленному пенсионерами в 1771 году, больше всего времени у них уходило на «рассматривание как в Риме, так и около изрядных и примечания достойных мест… Через что оное время употреблено было в пользу науки», то есть на изучение античного и нового искусств. В 1772 году по окончании срока пенсионерства Гордеев вернулся в Россию.
Здесь деятельность Гордеева оказалась неразрывно связана с Академией художеств. В 1773 году он получает звание «назначенного в академики» за «Прометея». Молодого скульптора причисляют к Академии художеств, где он начинает преподавать. Ещё через три года Гордеева за барельеф «Меркурий отдаёт Вакха на воспитание нимфе» возвели в академики. А ещё через три года он становится профессором, затем — адъюнкт-ректором и, наконец, в 1802 году — ректором.
