Надежда Ионина - 100 великих некрополей
Вероятно, во время правления Улугбека внутри центрального помещения была поставлена и ажурная резная решетка из мрамора, при нем же над склепами было устроено несколько вторичных надгробий. В 1425 году, во время похода против монголов, находившихся в верховьях реки Или, Улугбек приказал взять два найденных больших куска темно-зеленого нефрита и доставить их в Самарканд. Здесь их подогнали один к другому, придали форму надмогильного камня и положили в качестве наружного надгробия Тимура.
В июне 1941 года в Самарканде работала археологическая экспедиция Академии наук Узбекской ССР, которой руководил профессор Т.Н. Кары-Ниязов. В задачи ученых входило вскрытие могил Тимура и других представителей этой династии, и археологи с волнением приступили к работе. В огромном саркофаге (2 х 0,75 м), сложенном из массивных мраморных плит, находился деревянный, дочерна потемневший, но довольно хорошо сохранившийся, гроб, покрытый золотошвейным парчовым покрывалом. Из стального в деревянный гроб тело Тимура в свое время переложили тоже по повелению Шахруха, и это более соответствовало строгим правилам ислама, ревнителем которых он был.
С величайшими предосторожностями вскрывали ученые и саркофаг Улугбека — великого ученого Средневековья. Поднимая многопудовую крышку саркофага, ученые очень волновались: окажутся ли в нем останки правителя Самарканда, убитого по приказанию его сына. Тело Улугбека поспешно закопали возле селения, где он был предательски убит, а голову убийцы унесли, и она была выставлена на входной арке построенного им на площади Регистан медресе. Но, к великой радости ученых, череп великого астронома лежал на небольшой глиняной подушечке, аккуратно приставленной к костям плеч. Вероятно, во времена правления Абдуллы (племянника Улугбека) останки ученого перенесли в Гур-эмир и погребли в ногах Тимура. Тогда же на склеп положили намогильную плиту, в надписи на которой упомянули, что Улугбек погиб от рук отцеубийцы.
Могила Улугбека представляет собой каменный ящик, стенки которого вытесаны из одного куска серого мрамора. И погребение это было единственным из пяти вскрытых, где покойный оказался одетым. Мусульманский ритуал не допускает никаких одежд на усопшем, кроме савана. И только в тех случаях, когда человек умирает насильственной смертью и становится шахидом (мучеником), его погребают в той одежде, какая была на нем в момент смерти.
На саркофаге Тимура ученые прочитали, что это — гробница великого, милостивого хана, эмира Тимура Гурагана, эмира Тарагая, сына… и т. д. — до девятого колена, в котором родословная Тимура имеет уже общего предка с родом Чингисхана. А далее приводится родословная последнего — вплоть до легендарного сказания о непорочном зачатии одного из предков Чингисхана некоей женщиной по имени Аланкуви, «которая отличалась честностью и безукоризненной нравственностью». Однажды она забеременела от волка (по другой версии — от солнечного луча), проникшего к ней через отверстие над дверью. Приняв образ человека, волк объявил, что он — «потомок повелителя правоверных Али, сына Абу-Талиба». «Это показание, данное Аланкуви, принято за истину. Достохвальные потомки ее будут веками владеть над миром». Так написано на надгробном камне Тимура — знаменитом темно-зеленом, почти черном нефрите.
Нефрит — камень победителей, но Тимур не выбирал его для своего надгробия. Да и мавзолей, как указывалось выше, строил не для себя: прежде него здесь упокоились его потомки — и как раз те, на кого он возлагал большие надежды. Но после смерти Тимура мавзолей Гур-эмир стал почитаться именно его усыпальницей. «Здесь лежит бог войны — просьба не беспокоить». Так толковалась надпись на мозаичной плите над восточным входом в мавзолей, устроенным Улугбеком, хотя буквально таких слов на плите нет.
Но в 1740 году дух Тимура все же потревожили: по приказу персидского шаха Надира, разгромившего Бухарское ханство,[35] камень вывезли как трофей. Но лишь закончились победные торжества, как страх перед возмездием потревоженного духа войны заставил победителей вернуть нефритовую плиту на место. В начале XX века потревожили и надпись над входом в Гур-эмир. Духовные и светские чиновники Самарканда, обязанные заботиться о поддержании мавзолея в порядке, во время ремонта изъяли плиту с надписью и продали ее турецким купцам. И что удивительно — в Самарканде даже не заметили пропажи! Обратил на это внимание только заезжий европейский ученый-востоковед, который знал, что она должна здесь быть. Но когда он захотел полюбоваться на нее, то никак не мог найти… А турки тем временем за весьма приличные деньги продали плиту в Берлинский музей. Петербург, узнав об этой сделке, стал требовать возвращения реликвии, так как усыпальница Тимура тогда находилась уже в пределах Российской империи. Немцы в конце концов плиту отдали, правда, удержав с России 6000 марок. Но на прежнее место плиту не поставили, рассудив, что ей надежнее находиться в Эрмитаже.
Всё это «дух войны» переносил с мрачным терпением, так как прах Тимуридов покоился не прямо под каменными надгробиями: они лишь повторяли контуры могил, расположенных ниже. Но дошла очередь и до них. Как указывалось выше, летом 1941 года в Самарканде работала научная археологическая экспедиция, которая и вскрыла гробницу Тимура — 18 июня…
НОВОДЕВИЧИЙ МЕМОРИАЛ
Древних захоронений на территории Новодевичьего монастыря не сохранилось, за исключением нескольких закладных плит XVIII века. Единственная дошедшая до нашего времени могила принадлежит первой игуменье монастыря Елене Девочкиной. Расположена она у апсиды северного придела Смоленского собора, на закладной доске видна надпись:
«В лето 1524 г. Князь великий Василий Иванович воздвиже сию пречистую обитель, в ней же храм Пречистой Богородицы Смоленские и собра инокинь девического чину множество, им же бысть начальница благоверная и благочинная сия схимонахиня Елена Семеновна дочь, зовомая Девочкина и в сей обители преставися с миром в лето 1548…»
Елена Девочкина в старинных письменных святцах причислена к московским святым, рядом с ней впоследствии были погребены ее преемница схимонахиня Домникея и послушница Феофания. Перед их гробницей — каменная плита, вделанная в алтарную стену.
Со временем в монастыре стали хоронить представителей феодальной знати и лиц духовного звания, а позднее и лиц других сословий. В Отечественную войну 1812 года французы, оставляя Москву, готовились взорвать Новодевичий монастырь. Поставлены были бочонки с порохом, к которым уже и фитили были подведены. Уходя из монастыря, французы зажгли фитили, и обители грозило полное разрушение. Оставались какие-то секунды, но мужественная казначея Сарра с несколькими послушницами залили водой и фитили, которые уже подбирались к пороху, и загоревшийся в некоторых кельях пол. В память спасения обители от разрушения в трапезной Успенской церкви был устроен особый придел и учрежден благодарственный ежегодный крестный ход. Близ Успенского собора находится и могила казначеи Сарры Николаевны, скончавшейся на 75-м году жизни в марте 1840 года.
Из захоронений XIX века на территории монастыря сохранились могилы участников Отечественной войны 1812 года, декабристов, ученых, литераторов, государственных и военных деятелей. Среди одиннадцати участников войны с Наполеоном, могилы которых сохранились до нашего времени, Денис Давыдов — один из самых известных героев. Поэт — создатель романтической гусарской лирики, он был также автором военно-исторических и теоретических трудов («Опыт теории партизанского действия», «Тильзит в 1807 году»), политических басен («Голова и ноги» и др.). В 1957 году на его могиле был установлен бронзовый бюст, выполненный скульптором Е. Рудаковым. И установлен он позади сохранившегося постамента старого надгробия, завершавшегося первоначально крестом с распятием.
Два других участника войны 1812 года — из рода князей Волконских. Сергей Александрович был капитаном московского ополчения, за отличие в сражении произведен в майоры, а в 1814 году стал комендантом города Реймса, занятого русскими.
Генерал-лейтенант Дмитрий Михайлович был участником еще суворовских походов. Он умер в 1835 году и погребен в семейном мавзолее, возведенном из крупных плит белого известняка в первой половине XIX века. Несмотря на свои небольшие размеры, мавзолей этот очень торжествен и выглядит монументально. В науке есть предположение, что мавзолей Волконских является произведением знаменитого Д. Жилярди, много строившего для представителей этого княжеского рода.
О воинском пути генерала от инфантерии В.И. Тимофеева напоминают резные надписи: «Прейсиш-Эйлау», «Кенигсберг 1807», «Бородино 1812», «Замостье 1831». Они симметрично расположены по сторонам портретного барельефа в овальном медальоне на беломраморном саркофаге, увенчанном фигурами склоненных воинов. К сожалению, утрачены беломраморная урна и ограда, представлявшая собой цепи, укрепленные на врытых в землю пушках.
