Александр Кучинский - Преступники и преступления. Законы преступного мира. Паханы, авторитеты, воры в законе
В случае непоняток вор в законе ищет не самих бандитов, а того, кто за ними стоит. Нередко за бандитом стоит такой же бандит. Структура рэкета везде одинаковая, но получатели разные. В Москве, скажем, доминируют воры в законе, в Санкт-Петербурге — бандиты.
Еще труднее ворам и бандитам ужиться в зонах. Колоний и тюрем бандиты всегда боялись, ибо там власть почти всегда воровская. Она наиболее ярко выражена в Сибири и на Урале, исконной родине русских блатарей. Вору достаточно отдать своему быку приказ. После этого с боксером-рэкетиром может приключиться какая-то хворь. Мышечная масса и навыки рукопашного боя здесь ему не помощники: зона действует «тихой сапой». Во сне спортсмены сваливаются с верхних нар и почему-то всегда падают на голову; или во время смены на них вдруг обрушивается ведро с цементом. После этого бандит ведет себя правильно, если остается жив.
В козлиных зонах ситуация выглядит по-другому, не в пользу блатной элиты. Там спортсмены пользуются повышенным спросом: сила и жестокость считается здесь главным достоинством.
Есть лагеря, где отмороженные создали свои группировки, призванные противостоять любой власти, кроме бандитской. Это колонии усиленного и строгого режима. Чем жестче режим — тем ярче и устойчивее лагерные традиции. Если на особом режиме сидят рецидивисты, которые мощным здоровьем никогда не отличались, то на строгий попадают рэкетиры, гоп-стопники, разбойники и лица, осужденные за чистый бандитизм. Профессия вынуждает их быть богатыми, но здоровыми. Такие группировки добывают власть силой. Сегодня воровской авторитет держится на полувековых традициях, бандитский — на животном страхе.
Особо крутые спортсмены сразу попадают в отрицали, плюя на работу и режим, некоторые, желая досрочно освободиться, могут даже стать активистами, что, однако, не мешает им втихомолку поколачивать зэков. На строгом режиме, где еще наблюдаются блатные законы, спортсмены занимают в отряде круговую оборону и даже выставляют ночной пост, чтобы воровские быки не перекололи их заточками.
На Кавказе и в Средней Азии власть полностью принадлежит ворам в законе. Сотрудники МВД России исследовали тамошние лагеря и признали, что за законниками идут 90–100 процентов осужденных. Но воровские законы и субкультура кавказских и среднеазиатских лагерей далеки от «славянских» зон.
В бандитских зонах воры на прямые стычки со спортсменами не шли и объявляли холодную войну. Бандитов, которых воры считали дебилами, просто подставляли. Умный вор засылал к дебилу провокатора, который подкидывал ему наркотики или порнооткрытки, и затем тайком стучал в оперчасть. Тот попадал в ШИЗО, а провокатор принимался за другого. На бандитов собирали компромат, пускали слух, что их пахан — педераст и прочее. Лагерный опыт почти всегда побеждал. Но именно «почти». Были случаи, когда бандиты подстерегали законника и насиловали, то есть опускали. После такой позорной процедуры вор терял всякое уважение.
В начале 90-х мы перешагнули черту, за которой начинается криминальный беспредел. Многие поют дифирамбы прошлому, где даже уголовный мир был «лучше, благороднее». Блатные с ужасом наблюдали за рождением новой уголовной империи, которая не приемлет старых традиций и понятий.
Воровской мир, создававшийся потом и кровью в течение века, рассыпался за последнее десятилетие. Нынешний криминал даже не поменял окраску. Он изменился практически полностью. Старая уголовная элита, разбитая туберкулезом и язвами, доживает свой век на особом и крытом режимах. Их достойной смене тяжело конкурировать с отмороженными, новой криминальной формацией.
Блатной мир умирает. Он еще держит власть в тюремно-лагерной системе, но на свободе чувствует себя рыбой, выброшенной на сушу. Воры в законе старой формации первыми ощутили ветер перемен. В нынешнем криминальном мире сидеть стало непрестижно. Воровскую корону покупают за деньги, на смену блатной фене пришел сленг «новых русских», а у руля преступности встали совсем другие люди, брезгливо отвернувшиеся от профессиональных уголовников. Понятия лагерного и криминального авторитета разделились. Чтобы устранить кого-нибудь из них, не обязательно созывать сходку, достаточно заплатить ликвидатору.
В 1986 году незадолго до своей смерти патриарх блатного мира и живая легенда Вася Бриллиант, посаженный в камеру-одиночку, сказал: «Не списывайте все преступления на воров и не делайте из них козлов отпущения. Мы несем свой крест чистоты воровской жизни. Она чище, чем вся ваша государственная конюшня. Сегодня вы нас в петлю толкаете, а завтра, когда мы уйдем, удавка затянется на вашей шее. Я не случайно парюсь в одиночке. Сижу без грева. А все потому, что хотел собрать общий сход. Братва должна понять, что нам грозит разложение, нас хотят натравить друг на друга. Откуда этот ветер дует? Похоже, с Запада. Видно, опасаются нашей идейной сплоченности и хотели бы нас разобщить. Сиволапые (антисоветчики) топтали зоны, потом двинули за кордон. А там сообщили, что значит в России сила нашего братства. Вот вспомнилось! Я встречался с Буковским на централе во Владимире. Он хотел тогда втянуть братву в политику, чтобы преступный мир поддержал диссидентов. Но у нас нет хозяев, а у них у всех хозяева на Западе. Наша позиция пришлась не по вкусу политическим. И теперь для них преступный мир, как и Россия, словно кость в горле».
Сегодняшняя уголовная империя начисто лишена романтизма, эмоционально выхолощена. Становятся другими и воры в законе: холодными, жестокими, беспощадными. Внутри преступного клана идет борьба между блатными и спортсменами. Ни одна из сторон не собирается сдавать своих позиций, потому что и те, и другие не имеют другой специальности, кроме воровства и душегубства. Страна уверенно шагает к капитализму с бандитской рожей, к диктатуре криминалитета.
Воры в законе продолжают уверять, что еще в состоянии задушить уголовный беспредел, вернуть блатным былую славу. У многих это вызывает сомнение. За последние два десятилетия в блатных рядах произошел раскол. Русские и кавказские воры оказались по разные стороны баррикад. Наблюдаются постоянные стычки между нэпманскими и новыми ворами, между старой и новой воровской идеологией. По мнению компетентных структур, конфликт «отцов и детей» рано или поздно завершится полной победой нового воровского поколения, которое уже вряд ли будет называть себя блатарями. Новые воры обладают гораздо большими материальными ресурсами и связями с коррумпированными чинами. Это должно произойти спустя 3–5 лет, после окончательного передела сфер криминального влияния по национально-территориальному признаку.
Сегодняшняя бандитско-воровская Россия лишена единства. В ней нет лидирующей преступной группировки. Есть контроль за определенными видами преступного промысла и контроль за определенной территорией. Специалисты от МВД России уверены, что глобальной войны между бандами нет. Есть конфликты. Воры и бандиты давно привыкли нести взаимные потери. Блатари приспособились к спортсменам и все чаще закрывают глаза на блатную мораль. Они не собираются уступать дорогу отморозкам, которые привыкли вначале стрелять, а затем думать.
Приморский передел
В начале 90-х годов на Дальнем Востоке России начался передел промышленных структур, связанных с морем. Рыболовецкая промышленность, судоходные и судоремонтные компании, терминалы попали под пресс большой приватизации. Криминальный мир не мог остаться в стороне от заманчивого передела и попытался его возглавить. Основные события развернулись в Приморском крае, где активно шли аукционы по продаже крупных государственных объектов.
Воры в законе решили взять под контроль основные приморские предприятия. Одним из первых, кто прочно закрепился в этом регионе, был Вячеслав Иваньков, отвоевавший право на опеку крупной судоходной компании. Во Владивосток, центр приватизационных баталий, зачастили законники Чигирь, Северок, Свирид.
Самым лакомым куском для братвы стала Владивостокская судоходная компания «Востоктрансфлот», имевшая мощную морозильную флотилию, десятки транспортных и ремонтных судов, крупную береговую социальную инфраструктуру. В начале 1993 года компанию должны были пустить «с молотка». Воры и бандиты стали усиленно готовиться к этому событию.
Во Владивосток прибыл эмиссар воровского мира Василий Чехов с полномочиями куратора Первомайского района. С помощью местных бандитов он быстро наладил отчисления в воровской общак и стал вплотную подбираться к «Востоктрансфлоту». Вскоре Чехов бесследно исчез. Его труп нашли спустя несколько недель в загородном овраге. Ворам так и не удалось выяснить, кто же укокошил их полпреда.
