Александр Колпакиди - Спецназ ГРУ: самая полная энциклопедия
3. В своих показаниях от 22.07.1921 г. Битовт-Котович сообщает, что в секретном партийном собрании, на котором обсуждались дела руководства организации Закордота и которое состоялось в Киеве в середине июня с. г. (и на котором он, Битовт, присутствовал), принимал участие также и Зиновьев, член Советского правительства в Москве.
Характерным является обстоятельство, что Советское правительство с помощью коммунистов проводило в среде местных крестьян на Волыни антипольскую и антиправительственную агитацию под национальными украинскими и белорусскими лозунгами; члены Закордота рассчитывали на то, что с момента начала восстания им удастся подчинить себе это восстание и возглавить его, с тем чтобы превратить национальное движение (украинское и белорусское) в движение коммунистическое и в такой способ совершить большевистский переворот в Польше. Предусматривая возможность раскрытия организации Закордота и во избежание компрометации, чтобы не скомпрометировать в случае неудачи Советское правительство, члены Закордота получили четкие инструкции, чтобы, агитируя в среде местных жителей, не признавались в том, что они были присланы из России или с Украины, и чтобы они не поддерживали никаких контактов с официальными советскими миссиями в Польше. Вся деятельность Закордота должна была иметь признаки локального движения, руководимого местными деятелями (показания Марцинкевича от 06.08.1921 г.). Но на основании показаний арестованных коммунистов было установлено, что большинство из них прибыли из России или Украины, в целом ряде показаний подробно описывались обстоятельства, при которых отдельные обвиняемые попали в Польшу через так называемые «переправы» в пограничной зоне (Славута – Острог, Нововолынск – Кожец, Олевск – Сарны). В соответствии с показаниями Марцинкевича и других было установлено, что, для того чтобы обеспечить себя на будущее и избежать какой бы то ни было ответственности Советского правительства за деятельность Закордота, было решено, чтобы с определенного момента Закордот утратил свой официальный характер правительственного органа и чтобы все его акции взяло на себя бюро III Интернационала – что также, вероятно, в настоящий момент уже наступило.
Путем поимки 46 коммунистов, арестованных в Ровно, Луцке, Сарнах, Дубно, Хотыни, Кременце и Остроге, была ликвидирована деятельность Закордота на Волыни; однако эта ликвидация, по мнению Урбанца, была преждевременной, поскольку она затруднила в значительной степени обнаружение аналогичных отделений Закордота, без сомнения, существующих в Полесье, Беларуси, Малой Польше и Варшаве, а также отодвинула на более позднее время окончательную ликвидацию коммунистической организации Закордота в целом на территории Республики Польша. Поручик Урбанец утверждает – и у него есть, похоже, доказательства этого, – что, несмотря на аресты, проведенные на Волыни, акции Закордота продолжаются, и считает, что обязательным является продолжение ведения следствия в этом направлении, и в ближайшее время намеревается перенести свои поиски в Полесье и Белоруссию, в надежде, что ему удастся снова связать нити дела, разорванные фактом проведенных арестов, и довести свою акцию до успешных результатов. Преждевременная ликвидация организации Закордот на Волыни произошла потому, что несколько членов Закордота совершили в Ровно и в его окрестностях два преступления, одно из которых – убийство супругов Горенштейнов в Ровно с целью ограбления. Эти преступления стали причиной вмешательства следственной полиции и вызвали необходимость немедленного ареста непосредственных участников убийства; опасения, что этот арест убийц мог бы напугать остальных членов Закордота, определили необходимость ареста всех выявленных дефензивой (политической полицией) коммунистов, принимающих участие в акциях Закордота.
За преступления и участие в коммунистической организации Закордот арестовано всего 46 человек; отмечу, что гражданство отдельных арестованных приводится по протоколам дачи показаний, составленных старшим комиссаром Тарнавским.
Из указанных выше арестованных 6 человек, а именно 1) Винцентий Качиньский, 2) Наталия Тарска, 3) Анджей Шляхтин, 4) Якуб Киршенштейн, 5) Петр Микшевский и 6) Эустафий Кондратышин были осуждены Чрезвычайным судом в Луцке и по приговору от 30.07. с. г. были осуждены на смертную казнь путем расстрела; приговор был приведен в исполнение 31.07 с. г. К настоящему прилагаю копию Чрезвычайного суда. Копию обвинительного заключения по делу 6 расстрелянных я не смог получить в Луцке, поскольку обвинительное заключение было переслано Прокурору по апелляциям Восточных земель в Варшаве; мотивы приговора (обоснование) – как меня проинформировали в Луцке – как будто до сих пор не были объявлены, несмотря на то что обоснование было сформулировано на 01.08 с. г. Одновременно с указанными выше 6 расстрелянными должен был быть осужден Антоний Марцинкевич, который принимал активное участие в убийстве супругов Горенштейнов, однако в последний момент, когда он находился на скамье подсудимых, его дело ввиду особого характера (о котором я докладывал господину министру устно) было отложено и должно будет рассматриваться отдельно или же вместе с остальными обвиняемыми, в зависимости от дальнейшего хода следствия, ведущегося представителем военной дефензивы.
Процесс указанной выше шестерки, который состоялся 30-го, носил характер чисто уголовного дела, без политического подтекста, по крайней мере, судебные власти во время заседаний старались избегать вопросов политического характера. А вот будущий процесс над 40 коммунистами будет иметь определенно политический характер, поэтому следует предвидеть, что он приобретет значительную известность и вызовет большой интерес в политических сферах и в прессе как в нашей стране, так и за рубежом. Следовательно, возникает вопрос, заинтересовано ли Министерство иностранных дел в том, чтобы процесс над 40 коммунистами был предан гласности, или же, наоборот, лучше будет, если удастся избежать большой известности; в первом случае было бы целесообразным перенесение дела в Варшаву, где процесс мог бы проходить с большим участием общественности и прессы. Дата процесса еще не установлена, но процесс наверняка состоится не раньше, чем в первых числах сентября.
Следует отметить, что при допросе арестованных как представителем #V# Министерства внутренних дел, так и представителем Р.Б.5 Нач. Дов. не было в достаточной степени, как это следует из содержания протоколов показаний, выделена политическая сторона дела в целом. Я считаю, что если не ото всех, то по крайней мере от некоторых обвиняемых можно было бы на соответствующем допросе получить определенные политические заявления, проливающие свет на роль Советского правительства в деятельности организации Закордота, а также на политическое основание этой деятельности вместе с внутренней и внешней политикой Советской России и Украины. В ходе проведенного мной допроса арестованного Марцинкевича, хотя это происходило в условиях не слишком благоприятных, мне все же удалось получить показания, имеющие определенную политическую ценность; на мой взгляд, то же самое можно было бы получить и от многих других обвиняемых. Ввиду того, что судебное следствие еще не начиналось, я считал бы желательным, чтобы судебный следователь в случае дополнительного допроса обвиняемых обратил внимание на политический аспект показаний; особый интерес с этой точки зрения, по-моему, могли бы представить показания Гончарова. Министерство иностранных дел могло бы в случае необходимости обратиться по этому делу к Министерству юстиции с просьбой о выдаче соответствующих указаний судебному следователю, которому будет поручено ведение судебного следствия.
В то же время считаю необходимым отметить, что в соответствии с собранными мной в Луцке данными восточная граница Республики Польша охраняется явно ненадлежащим образом, и пересечение границы в ту или иную сторону без каких бы то ни было документов не представляет ни малейших трудностей. Как вытекает из показаний почти всех обвиняемых, большинство из них попадали в Польшу через пограничные пункты с помощью больших или меньших денежных сумм. По словам поручика Урбанца, переход через границу в ту или иную сторону сегодня возможен за минимальную сумму 100–150 польских марок. Когда я спросил арестованного Марцинкевича, встречали ли члены Закордота, посылаемые в Польшу, какие-нибудь трудности при пересечении границы и пытался ли Закордот протащить своих людей в числе репатриируемых польских беженцев, Марцинкевич рассмеялся и ответил, что они не использовали Комиссию по репатриации, поскольку переход через границу не представляет никаких трудностей»[160].
Бессарабия и Буковина
Закордот не ограничивался организацией партизанского движения Волынью. Так же активно его эмиссары действовали на территории Бессарабии и Буковины. Процитируем фрагмент отчета деятельности этой организации за апрель – май 1921 года.
