Надежда Ионина - 100 великих монастырей
Князья, как и предсказывал старец, понесли сильное поражение на реке Альте, много воевод было убито и ранено. Шимон тоже был сильно ранен, лежал в поле среди мертвых и умирающих, но возмолился к Богу и был исцелен от ран.
Вернувшись в Киев, он поспешил в Печерскую обитель к преподобному Феодосию и отдал ему венец и пояс. Старец принял дары и сказал: „Отныне, сын мой, ты не будешь больше зваться Шимон, а назовешься Симон“.
Вчерне церковь Киево-Печерской лавры была окончена за три года при святом игумене Стефане, которому большую помощь оказывал князь Владимир Мономах, в юности исцеленный от недуга тем, что его опоясали поясом варяга Симона. А еще через 7 лет в Константинополе наняли мастеров-иконописцев писать для Успенской церкви иконостас. Они поплыли из Царьграда к Киеву, но близ города увидели во сне Киево-Печерскую церковь и так испугались ее громадности, что хотели вернуться назад. Но ночью их ладья проплыла против течения столько, сколько и за несколько дней трудно проехать.
В следующую ночь они увидели во сне чудотворную Киево-Печерскую икону, от которой раздался голос: „Что всуе мятетесь и не покоряетесь воле сына Моего и воле Моей? Если не послушаете Меня и задумаете бежать, то я возьму вас с ладьею и поставлю у Моей церкви“. Однако иконописцы и после этого дивного видения хотели вернуться в Царьград, но, сколько они ни плыли вниз по Днепру, ладья их всегда оказывалась у монастыря. Наконец покорились они воле Пресвятой Богородицы и принялись за украшение иконостаса в Ее церкви, а невидимая сила помогала им.
Когда иконописцы начали покрывать мозаичными изображениями стены церковного алтаря, образ Пресвятой Богородицы сам собою изобразился в алтаре. Все иконописцы, в том числе и преподобный Алипий, видели это чудо и с удивлением взирали на Богом данный образ, который вдруг засиял так ярко, что они не могли более смотреть на него и пали ниц. А когда встали, то увидели новое благодатное явление: белый, как снег, голубь вылетел из уст Богородицы, вознесся вверх к образу Спасителя и там скрылся. Потом он прилетал и к другим иконам, после чего из новоявленного образа Божьей Матери в алтаре опять влетел в уста образа Спасителя и снова сделался невидимым. Так все бывшие в церкви сподобились видеть явление Святого Духа»[40].
Когда настало время освящения храма, то не оказалось каменной доски для престола. А киевский митрополит не хотел, чтобы в такой великой церкви на престоле была деревянная доска, поэтому освящение было отложено на несколько дней. 13 августа иноки пришли по обыкновению в церковь петь вечерю и увидели около алтарной преграды каменную доску и каменные же столбцы для престола. Об этом сообщили митрополиту, и для освящения церкви был назначен день 14 августа.
Но наутро митрополит вновь очень опечалился, что не пригласил к этому дню для служения с собою ни одного епископа. И вдруг, по Божьему промыслу и к радостному изумлению митрополита, предстали пред ним епископы — Иоанн Черниговский, Исаия Ростовский, Антоний Юрьевский и Лука Белгородский. И они рассказали, что были призваны посланными от митрополита юношами. А епископ Юрьевский поведал, что был болен, когда ночью к нему пришел какой-то черноризец и сказал: «Завтра будет освящение Печерской церкви, и ты должен быть там». И епископ Антоний тотчас выздоровел…
Все собравшиеся ужаснулись, видя такие чудеса, а они между тем продолжились. Когда архиерей и священнослужители обошли церковь Успения три раза и митрополит возгласил перед дверями: «Возьмите врата князи ваша», — из церкви вдруг раздался голос, подобный ангельскому, и продолжил стих псалма: «Кто есть сей Царь славы?». И все вновь ужаснулись, потому что в это время в церкви не было ни единого человека.
Икону Успения Пресвятой Богородицы, которую привезли из Константинополя, впоследствии поместили в золоченую раму, украшенную драгоценностями, повесили над Царскими вратами и временами спускали до середины их. Вскоре икона прославилась чудесами. Однажды боярин Климент Тецевич, отправляясь в военный поход, дал обет Пресвятой Богородице пожертвовать на Ее образ две гривны золота и золотой венец, если Бог сохранит его здоровым и невредимым. Но вернувшись домой, он позабыл об этом, и однажды во сне услышал он голос необыкновенный, который строго позвал его по имени. Боярин проснулся и с ужасом увидел перед собой тот самый образ Богоматери, который находился в Печерской церкви, и услышал от него: «Почему же ты, Климент, до сих пор не исполнил данного обета?». После этого икона сделалась невидимой, и Климент немедленно отправился к преподобному Федосию и отдал ему две гривны золота и золотой венец на образ Царицы Небесной.
До нас до не дошло ни плана, ни фасада первоначальной Печерской церкви, однако она была так прекрасна, что современники зачастую не находили слов для описания ее красоты. В киевском «Синопсисе», например, сказано, что «внутри она была украшена превосходной живописью и мозаикой, помост был устлан разноцветными мраморами, иконы горели драгоценными камнями, а наверху возвышался крест, выкованный из чистого золота».
Киево-Печерскому монастырю благоволили все киевские князья, делавшие в него богатые вклады, но все эти украшения были разграблены татарами в 1240 г., и «небеси подобная» церковь оставалась в запустении более 200 лет. В 1470 г. усердием князя Симеона Олельковича она была восстановлена и украшена, но через 12 лет — после нашествия хана Менгли-Гирея — снова запустела, и начала восстанавливаться только во второй половине XVI в.
Важной святыней Великой церкви были святые мощи угодников Божьих, почивавшие в разных местах ее. Например, в правой стороне, перед алтарем святого архистратига Михаила, в кипарисовой раке покоился череп великого равноапостольного князя Владимира, просветившего Русь верой Христовой. Глава князя была обретена митрополитом Петром Могилою между развалинами Десятинной церкви, основанной самим князем Владимиром.
Эта церковь, возводившаяся во имя Рождества Пресвятой Богородицы, строилась на десятую часть доходов, выделенных князем Владимиром от своего имения, поэтому ее часто называли Десятинной. После смерти он был погребен в ней в великолепной каменной гробнице: кисть руки святого князя находится в Софийском соборе, а нижняя челюсть — в Успенском соборе Московского Кремля.
Десятинная церковь существовала до 1240 г., а потом татары под предводительством хана Батыя разорили ее. От храма не уцелело ни одной стены, и почти 400 лет он лежал в развалинах. В 1635 г. митрополит Петр Могила захотел восстановить храм Святого равноапостольного князя Владимира и в новопостроенной церкви поставил образ Святителя Николая, отчего в народе она стала называться «Церковью Николая Десятинного».
Митрополит Петр Могила, по обыкновению своему посещавший святые храмы каждую субботу, однажды пошел в церковь Святителя Николая. После молитвы он вышел из храма и, обозревая окрестности, случайно увидел недалеко от церкви небольшую ямку. Когда по повелению митрополита ее раскопали, то нашли два каменных гроба, в которых (как потом установила синодальная комиссия) лежали останки князя Владимира и супруги его — греческой царевны Анны. Голову князя сначала положили в церкви Преображения Господня, а потом перенесли в Великую церковь Киево-Печерской лавры.
В левой части церкви, у южной стороны придела святого архидиакона Стефана, в серебряной раке открыто почивали нетленные мощи святителя Михаила — первого митрополита Киевского, который был сподвижником князя и в 988 г. крестил 12 его сыновей и весь русский народ. В этом же приделе, возле южной стены, под золотой с нью находился серебряный ковчег с изображением святого первомученика Стефана, побитого камнями еще в первые века христианства за проповедь среди евреев веры Христовой. В раке хранилась часть мощей (в частности, указательный палец) святого первомученика Стефана: мощи эти в 1717 г. были принесены из молдавского Нямецкого монастыря архиепископом романским Пахомием, который 8 лет жил в Лавре и скончался в 1724 г.
В приделе Иоанна Богослова, под золотой с нью, находится кенотафия с частицами мощей святых, пророков, апостолов, святителей и мучеников. Здесь же хранятся часть древа трапезы Христовой, часть ризы Господней, капля крови Иоанна Крестителя, часть мира великомученика Дмитрия Солунского.
В 1718 г. пожар уничтожил многие надгробия, находившиеся в Великой церкви. Сохранились только величественная гробница князя Острожского да смиренное надгробие архимандрита Иннокентия Гизеля — уроженца Пруссии, в 1684 г. перешедшего из лютеранства в православие и ставшего благодетелем и покровителем киевских школ. На дворе церкви Успения лежал камень, под которым почивали останки двух страдальцев, обезглавленных не на поле брани. Здесь покоился прах генерального судьи Василия Кочубея и полковника Ивана Искры, безвинно казненных в 1708 г. злой волей украинского гетмана Мазепы… Рядом с ними — выдающегося государственного деятеля П. А. Столыпина, убитого в Киеве в 1911 г.
