Марк Котлярский - Тайны еврейского секса

Разумеется, данная легенда является выдумкой, не имеющей под собой никакой реальной почвы, но на протяжении многих столетий эта выдумка позволяла горским евреям спрашивать, почему личные проблемы «рабби Гуршума» должны мешать их семейному счастью с двумя — тремя женами.

Между тем счастье как раз крайне редко гостило в таких домах. Первый историк горских евреев Илья Анисимов вспоминает, какие картины он наблюдал в доме дяди, у которого было две жены. Обе женщины в присутствии мужа пытались создать видимость, что между ними царит полная идиллия, но как только глава дома выходил за порог, давали волю накопившейся в них ненависти, и сам дом в эти минуты превращался в настоящий ад…

В начале XX века и горские евреи также почти полностью перешли к моногамии.

Интересно другое: рабби Гершом провозгласил, что запрет на полигамию вводится ровно на тысячу лет, и когда этот срок прошел, среди евреев Израиля стали раздаваться голоса о том, что теперь, дескать, можно снова вернуться к практике двоеженства. Однако и сефардские, и ашкеназские раввины поспешили заявить, что под словами «тысяча лет» рабби Гершом имел в виду «навсегда», считая, что такого срока вполне достаточно, чтобы окончательно приучить еврейский народ к моногамии.

Для того чтобы избежать случаев двоеженства, мужчина, решивший жениться, накануне свадьбы должен явиться в раввинатский суд с двумя свидетелями, которые, помимо представленных им документов, подтвердят, что он никогда прежде не был женат или находится в настоящее время в разводе.

Тем не менее, среди сефардских евреев, живших в странах Востока, двоеженство в исключительных случаях все же разрешалось. Рамбам считал его допустимым в случае необходимости жениться на вдове брата, то есть реализовать закон о левиратном браке. Однако при этом он считал обязательным равное отношение мужа к обеим супругам: «одну ночь — с одной, другую — с другой».

Нарушение запрета на двоеженство и по сей день может привести к отлучению человека от еврейской общины — в полном соответствии с постановлением рабби Гершома. В этом смысле чрезвычайно показателен скандал, разразившийся в 2003 году вокруг известного израильского певца и композитора Мати Каспи. Женившийся в молодости, он вскоре поймал свою первую жену на измене, и супруги стали жить раздельно. Затем певец подал документы на развод, но, так и не дождавшись решения по этому поводу раввинатского суда, уехал в США, чтобы продолжить там свою творческую карьеру. В Штатах встретился с другой женщиной и вскоре сочетался с ней гражданским браком. Однако новоявленная супруга потребовала, чтобы Мати Каспи сочетался с ней и еврейским религиозным браком, «по всем законам Моисея и Израиля».

Мати Каспи — израильский певец и композитор, уличенный в двоеженстве

И, в конце концов, Каспи, плохо знающий еврейскую традицию и будучи совершенно уверенным, что разведен с первой женой, пошел навстречу пожеланиям своей супруги. В 2002 году Каспи вернулся в Израиль, и первая жена… тут же подала против него иск в раввинатский суд, обвинив в двоеженстве. В течение почти года весь Израиль с придыханием следил за всеми перипетиями этого дела.

В итоге Каспи был признан виновным, приговорен к крупному денежному штрафу в пользу своей первой супруги, нескольким месяцам условного тюремного заключения и при этом справедливо считал, что легко отделался…

Что же касается европейских, а значит, и христианских народов, то вплоть до времен Лютера двоеженство оставалось весьма распространенным явлением в Западной Европе, особенно среди правящих классов, хотя яростную борьбу за моногамию христианские священники начали еще в XII веке. Впрочем, стоит отметить, что в данном случае христиане были в своем праве — Евангелия, насколько нам известно, никак не останавливаются на проблеме полигамии и не осуждают ее.

Но, как бы то ни было, евреи начали следовать моногамии значительно раньше европейцев. Правда, напомним, за одним исключением, которое сохраняется до сих пор: евреи-выходцы из Йемена, время от времени все же позволяют себе двоеженство, мотивируя это тем, что раз постановление рабби Гершома не касалось их предков, то не касается и их. Но и среди этой части еврейского народа полигамия встречается все реже и реже по той простой причине, что содержать сразу двух жен, особенно если следовать всем обязательствам, которые муж, согласно брачному договору, должен взять перед супругой, в наши дни довольно тяжело…

В поисках любви

Как болт с гайкой со мной совпади,

Попади нарезом в нарез.

А не хочешь — так прочь поди,

Если так — небольшой интерес.

Как заявил в свое время Адольф Гитлер, вина евреев перед человечеством заключается в том, что они подарили миру понятие совести.

Если же вы спросите у своих интеллигентных, образованных и не отягощенных антисемитскими предрассудками знакомых, в чем же конкретно состоит вклад евреев в развитие человечества, то ответы наверняка будут разными. Один назовет в качестве такого вклада «этический монотеизм», другой вспомнит об огромном влиянии на мировую культуру самого текста «Ветхого Завета», сюжеты и темы которого напрямую или косвенно легли в основу многих шедевров мирового искусства, третий заявит, что еврейское отношение к науке, чистому знанию сначала освещало людям путь во мраке Средневековья, а затем способствовало приходу эпохи Возрождения и нынешнему расцвету науки и техники…

И все мнения будут, несомненно, справедливыми. Однако же мы уверены, что мало кто вспомнит о том, что именно евреям европейский мир во многом обязан своими представлениями о природе любви и значении секса в человеческой жизни.

В самом деле, если из Греции в современную цивилизацию пришло понятие о роковой страсти, а с Востока — о сжигающей сердца любви Менджнуна и Лейлы, то такие широко распространенные, ставшие расхожими понятия, как «вторая половина», «любовь до гроба», «созданы друг для друга» и другие, были привнесены в сознание исповедующих христианство народов именно через евреев. Как и каким образом? С одной стороны, через тексты «Ветхого Завета», с другой — через увлечение европейцев еврейской мистикой в более поздние периоды истории.

Упомянем, что само рождение человека воспринимается евреями как некий мистический акт: душа спускается из недоступных человеческому восприятию высших, духовных миров в наш материальный мир.

Сама душа каждого человека — это, с точки зрения Каббалы, «осколок» души праотца Адама. Но вместе с тем она представляет собой лишь половину «целой» души — мужскую или женскую. Оказавшись в нашем материальном мире, эта «половина души» начинает искать другую свою «половину», без которой она чувствует свою жизнь ущербной и неуютной — свою «истинную пару». Обрести, встретить ее на своем жизненном пути дано не каждому — это великое счастье и великая награда. Это вовсе не значит, что в случае совпадения «половинок» супружеская жизнь станет сплошной идиллией — согласно иудаизму, наши души отрываются от своего Божественного источника и спускаются в этот мир для исправления, для тяжелой духовной работы. То есть, «истинная пара» нередко и совершает эту работу, трудится в поте лица, мучаясь и страдая. Но в мучениях и страданиях, как сквозь «магический кристалл», просматривается высшая гармония и высший смысл.

Представление об «истинной паре» и позволяет иудаизму говорить о том, что интимная близость между супругами есть средство познания Творца, приближения к Нему. Если, естественно, эта близость продиктована не только и не столько животным началом в человеке.

Когда Бог создал мужчину и женщину, — говорил Любавичский ребе*, — они были одним человеком в образе одного Бога, и только потом разделены на две части…

Эту необходимость воссоединиться, «стать одной плотью», мужчина и женщина ощущают постоянно. И сексуальность становится средством такого союза и, тем самым, соединения с Богом, в образе которого они созданы. Неудивительно, что сексуальность обладает столь мощной силой. Скорее всего, это единственный опыт в жизни человека, когда он сталкивается с Богом лицом к лицу, единственный опыт, позволяющий ему стать поистине Богоподобным. Именно этот опыт предоставляет возможность мужу и жене создать новую жизнь. Ни что более из того, что совершаем мы, люди, не носит столь яркий характер Божественного проявления, как создание новой жизни, способной, в свою очередь, создавать другие жизни — и далее до бесконечности.

Мы позволим себе заметить, что Божественная природа, исходя из сути, сердцевины иудаизма, и придает сексуальности ее мистику, позволяет человеку «узнать Бога, думать так, как думает Он, создавать так, как создает Он…».