Николай Непомнящий - 100 великих тайн Второй мировой
Внутренние инструкции в штрафбатах и штрафротах в приказе № 227 не объявлялись, но они, несомненно, существовали, так как уставы Красной армии распространялись только на кадровые войска. Однако некоторые подробности побывавшим там лицам известны. Например, все штатные командиры, начиная от младших и до самого комбата, имели штатную категорию на одну ступень выше. То есть комбат имел права командира полка, взводный — права ротного командира и т. д. Внутренние же порядки известны сейчас по воспоминаниям очевидцев.
Возьмём в качестве примера штрафбат для разжалованных командиров. Формула наказания трибунала или другого органа гласила: «Лишить воинского звания, разжаловать в рядовые, направить в штрафной батальон сроком на один месяц, чтобы кровью искупил свою вину». Поступивший в штрафбат сдавал все свои награды, партийные и другие документы и переодевался в казённую одежду без знаков принадлежности к военнослужащему (без звёздочки на пилотке). Он обращался к начальникам по форме «гражданин лейтенант» и т. д., сам же имел звание «штрафник». За 30 суток пребывания в штрафбате штрафники должны были быть в бою не менее раза. Их посылали группами, взводами, отделениями на самые рискованные участки, через минные поля и т. п. Сзади них находилось пулемётное прикрытие, подразделение НКВД не столько против немцев, сколько против штрафников, если они начнут отступать или ползти назад. Предупреждали: назад из боя, если будете ранены, не ползти. Вас пристрелят, мы ведь не знаем, почему вы ползёте назад. Ждите. Вас потом подберут.
Аналогичные порядки были и в штрафротах. Право направления разжалованных имел трибунал, но практически это стали решать командиры соединений. Это наказание полагалось за трусость, за отступление из боя, за потерю оружия, за отказавший в бою пулемёт, за сознательное членовредительство (чтобы убыть с фронта в нестроевые), за невыполнение боевого приказа, за необеспеченную полевую связь, дезертирство, самовольные отлучки и т. д. С этого времени слова «штрафбат» или «штрафрота» стали пугалом и стимулом, а позднее — и модой для старших начальников напоминать младшим о своём месте.
Но существовала и справедливость: прошедшего бой штрафника отпускали в часть, возвращая награды и звания. В случае гибели сообщали семье, как обычно о погибшем, и семья получала пенсию. Штрафные батальоны и роты дрались в бою жестоко. Впереди враг, сзади пулемёты в спину. Нужно идти на врага и уничтожить его. Идти вперёд.
Уже в середине 1943 года ход войны стал существенно меняться в лучшую для Красной армии сторону. Разгром немцев под Сталинградом, прорыв блокады Ленинграда и другие успехи подняли боевой дух нашей армии. Уже редки стали паника и отступления в бою, случаи самострелов, уклонения от боя; уже по этим причинам уменьшилось количество командиров и рядовых, которых нужно было судить. Однако созданные в июле 1942 года штрафные части оставались до самого конца войны. И без «работы» им быть не полагалось. Надо было заполнять — и заполняли. И появился уже несколько иной контингент штрафников, направляемых на отбытие наказания по другим причинам и зачастую без суда трибунала.
Так, когда войска становились на отдых или на переформирование, особенно на территории, откуда были изгнаны немцы, среди красноармейцев имели место случаи самоволок, пьянок, связей с местными женщинами и венерических болезней. Это вызвало опасение командования, так как болезнь могла распространиться и повлиять на боеспособность воинов. Поэтому было объявлено, что последнее будет рассматриваться как сознательное членовредительство для убытия с фронта в госпиталь и будет заканчиваться штрафной ротой. Так что за аморальные поступки стали применять штрафроты, которые были предназначены приказом № 227 вовсе не для этого. К чести солдатской, нужно сказать, что явления эти были достаточно редки. Но были.
СВЕРХОРУДИЕ КРУППА, ИЛИ БЕЗВЕСТНЫЙ ПОДВИГ 30-Й БАТАРЕИ
(По материалам Л. Вяткина)
В одном из фильмов многосерийной телеэпопеи «Великая Отечественная» этот эпизод занимает несколько секунд. Сначала на экране появляется советская башенная установка береговой обороны, ведущая огонь по противнику. Потом кадры нацистской кинохроники — солдаты вермахта суетятся у громадных орудий, чуть ли не отвесно задравших широкие короткие стволы. Выстрелы… И вновь советская батарея. Крупным планом — сухощавый командир во флотском кителе с нашивками капитана. И снова залп. Мало кто знает, что наши кинооператоры запечатлели капитана Георгия Александера, командира 30-й батареи береговой обороны.
Все немецкие мемуаристы сетуют на сокрушительный огонь неприступного «форта», вставшего на их пути к Севастополю. Этим фортом была четырёхпушечная башенная батарея со скромным номером 30. Именно её комендоры внесли существенные коррективы в планы вермахта, вступив в невиданную дуэль с гигантской пушкой Круппа.
Бронебашенную батарею для защиты Севастополя с моря начали строить в устье реки Бельбек в 1912 году. Это была возвышенность, несколько изогнутая и одной стороной обращённая к морю. Кроме того, господство над окружающей местностью обеспечивало орудиям круговой обстрел. К 1914 году успели вырыть котлованы для башен и несколько подземных погребов, после чего строительство батареи законсервировали — российский флот господствовал на Чёрном море в 1914–1917 годах.
В конце 1920-х годов командование морских сил Чёрного и Азовского морей решило завершить строительство и обратилось к наркому обороны К. Е. Ворошилову за поддержкой. Нарком проект одобрил, и работы начались незамедлительно, при строительстве широко использовали многие механизмы и детали, оставшиеся от тяжёлых боевых кораблей царского флота. В 1933 году батарея береговой обороны, по мощности залпа равная линкору, вступила в строй. Ей присвоили № 30, командиром назначили выпускника Московского артиллерийского училища, капитана Георгия Александера, военкомом — старшего политрука Ермила Соловьёва.
1941 год, началась Великая Отечественная война. На всех фронтах шли тяжёлые бои, германское командование рассчитывало с ходу овладеть Севастополем. Но 1 ноября 1941 года, ровно в 12 часов 40 минут, на колонны мотомехчастей фашистов внезапно обрушился огневой удар невиданной мощи. Это было тем более неожиданно, что, по сведениям немецкой разведки, на данном направлении было мало частей Красной армии.
Прибыв в Севастополь, командующий Приморской армией, генерал-майор И. Е. Петров тщательно изучил обстановку, оценил исключительно удачное расположение двухбашенной, четырёхорудийной батареи Александера, её «царственный» калибр — двенадцать дюймов — 305 мм, способность вести огонь по кораблям противника и по его сухопутным частям.
Второй штурм Севастополя начался утром 17 декабря после сильной артподготовки. По приказу Манштейна в наступление ринулись пять дивизий. В первую очередь гитлеровцы стремились захватить батарею Александера, поэтому в районе реки Бельбек и Мекензиевых гор разгорелись особо ожесточённые бои. Но в глубоких потернах и на командном пункте батареи шум боёв был едва слышен. Александер, склонившись над картой, производил необходимые расчёты, после чего командовал: «Изготовиться к стрельбе!»
«Опять появились немецкие танки, мы насчитали их 12, повернули в нашу сторону и, выстроившись в линию, метров 300 открыли огонь по командному пункту, — вспоминал участник боёв Д. И. Пискунов. — Положение создалось довольно затруднительное. Но тут земля под нами вздрогнула и раздался близкий взрыв огромной силы. Выглянув из траншеи, я увидел, что там, где только что стоял и стрелял танк, уже ничего не было! Лишь падали комья земли и какие-то обломки. Оказалось, что по танкам ударила прямой наводкой береговая батарея Александера».
Нигде, кроме Севастополя, в ходе войны расход артиллерийских снарядов не превышал расход винтовочных и автоматных патронов. Поражённый этим, генерал Петров приказал проверить эти сведения, но цифры оказались прежними: 49 тысяч снарядов против 47 тысяч патронов.
Под новый 1942 год Александер заметил, что стала падать точность и дальность стрельбы. Сказался износ стволов — нарезы в их каналах стёрлись, поэтому снаряды после выстрела неустойчиво держались на траектории. В строго засекреченном месте, в одной из бухт, покоились запасные, 50-тонные стволы. В январскую ночь их достали, перевезли на батарею и замаскировали. Но как обновить батарею, если противник всего в полутора-двух километрах от неё? Да и по инструкции замена стволов требовала работы со спецкранами в течение 60 суток. Выход подсказал артиллерийский мастер С. И. Прокуда. Воспользовавшись длинными зимними ночами, батарейцы под его руководством методом «бурлацкой артели», почти вручную, применив небольшой кран и домкраты, всего за 16 суток заменили стволы на «тридцатой».
