Юрий Абрамов - 100 Великих Книг
Прометей — прозвище, дословно означающее Провидец (Прозорливец, Промыслитель) Он и в самом деле мог предвидеть будущее. За то — не в последнюю очередь — и пострадал: ибо точно знал, что ждет впереди не только людей, но и богов, и наотрез отказался сообщить Зевсу, кто низвергнет его с Олимпа, как когда-то он сам сверг своего отца Крона. Тем изощренней была и месть. Зевс распорядился не просто навечно приковать Прометея к скале, но еще и сделать его муки нестерпимыми: к месту пыточных страданий регулярно прилетал драконо-подобный коршун и выклевывал у титана печень.
Прометей — один из великих героев-мучеников в мировой истории. Истинное же величие трагедии, написанной Эсхилом, состоит в том, что здесь впервые в полный голос заявлена тема самопожертвования во имя человека и человечества, тема сознательного принесения себя в жертву во имя других. Носитель этой «жертвенной идеи» — Прометей. Жертвенность — его отличительная черта и опознавательный знак в сонме богов и героев.
Великая трагедия Эсхила населена и другими символами, даже в «чистом виде». Таковы, к примеру, Власть и Сила — слепые исполнители воли Зевса. Они первыми появляются перед зрителями, но монолог произносит только первая, вторая же молча помогает Гефесту опутывать титана цепями и прибивать (в буквальном смысле) железным клином-гвоздем к скале. Здесь же дается точная привязка к конкретным географическим реалиям. Почему-то современные комментаторы упорно связывают события трагедии с Кавказом. У Эсхила об этом нет ни слова. Зато черным по белому написано нечто иное. Место действия обозначено так — дикая гористая местность на берегу океана. А в двух начальных строках дается расшифровка:
Вот мы пришли в далекий край земли,В безлюдную пустыню диких скифов.
«Край земли» на берегу океана, безлюдная пустыня диких скифов — какой уж тут Кавказ! Это напоминает северные российские территории на берегу Ледовитого океана, где-нибудь в районе Кольского полуострова или Новой Земли! Эсхил был первым после Гомера, кто попытался дать совокупное географическое описание мира. И именно в «Прометее прикованном». Происходит это в эписодии, где появляется очередная возлюбленная Зевса — Ио, преследуемая гигантским оводом, натравленным на нее ревнивой Герой. Плутарх считал Ио дочерью Прометея, но Эсхил придерживается иной версии. Так или иначе, примчалась обезумевшая Ио именно к Прометею, дабы выспросить о своей судьбе. Титан-провидец охотно поведал несчастной беглянке об ее великом будущем: она станет родоначальницей египетской цивилизации. Действительно, достигнув берегов Нила, Ио была впоследствии обожествлена там под именем Исиды, родила Эпафа (будущего Аписа), зачатого от Зевса, и тем самым положила начало всей династии, в четвертом поколении которой оказался и Эгипт (Египет), давший название стране, языку и народу.
Но сначала Ио предстояло преодолеть долгий путь с Севера на Юг. В трагедии Эсхила устами Прометея как раз и рисуется этот маршрут, содержащий основные знания древних греков об ойкумене:
Отсюда ты к восходу солнца путанныйНаправишь шаг по целине непаханнойИ к скифам кочевым придешь. Живут ониПод вольным солнцем на телегах, в коробахПлетеных. За плечами — метко бьющий лук,Не подходи к ним близко! Беглый путь держиКрутым кремнистым взморьем, глухо стонущим.Живут по руку левую от этих местЖелеза ковачи Халибы. Бойся их!Они свирепы и к гостям неласковы…
(Перевод Адриана Пиотровского)Здесь описываются народы, населявшие во времена Эсхила территорию России. Упомянут и Кавказ, но только где-то на полпути к Средиземноморью (лишнее подтверждение и без того очевидного факта, что действие самой трагедии никак не может развертываться на Кавказе).
Внешне трагедия не слишком богата событиями: приковали Прометея к скале и к нему поочередно наведываются, помимо Ио, то титан Океан с дочерьми Океанидами, то посланник Олимпийцев Гермес, который безуспешно пытается выведать, кого следует опасаться Зевсу. Но зато до предела накален стихотворный текст Эсхила. Колоссальное внутреннее напряжение пронизывает монологи главного героя:
О свод небес, о ветры быстрокрылые,О рек потоки, о несметных волн морскихВеселый рокот, и земля, что все родит,И солнца круг, всевидец, — я взываю к вам:Глядите все, что Боги Богу сделали!«…» Напрасен ропот!Все, что предстоит снести,Мне хорошо известно. НеожиданнойНе будет боли. С величайшей легкостьюПринять я должен жребий свой. Ведь знаю же,Что нет сильнее силы, чем всевластный рок.
(Перевод С. Апта)Последняя строка содержит положение — ключевое для, правильного понимания всего античного мировоззрения, что, в свою очередь, обусловливало философскую и теологическую подоплеку эпоса, драмы, поэзии, прозы, исторических и иных сочинений. Боги — отнюдь не последняя, а по сему и не самая главная, инстанция и первосущность. Есть сила и пострашнее: это — неотвратимый Рок (Судьба, Необходимость), имеющий космическое происхождение. Прометей знает это как никто другой. Во имя неминуемой свободы, которую он тоже не может не предвидеть, непокорный титан не страшится бросить вызов самим небесам:
Знай хорошо, что я б не променялМоих скорбей на рабское служенъе «…»Я ненавижу всех Богов: ониМне за добро мучением воздали.
(Перевод В. О. Нилендера и С. М. Соловьева)Эти слова впоследствии вдохновляли ни одного глашатая свободы — во все времена, у всех народов!
47. СОФОКЛ
«ЭДИП-ЦАРЬ»
Впервые я увидел «Царя Эдипа» с Серго Закариадзе в заглавной роли в постановке Грузинского театра имени Шота Руставели. Ослепленный, залитый кровью актер метался по сцене, электризуя зал токами неподдельных эмоций. Апокалипсичность происходящего усиливалась еще и тем, что сценическое действие развертывалось в Московском Кремле: некоторое время назад здесь функционировал Кремлевский театр (не путать с Дворцом съездов), где и гастролировал тбилисский театр. Так что душераздирающие монологи несчастного царя произносились среди кремлевских башен. Я слушал древнегреческий текст на грузинском языке и размышлял по-русски о беспредельной силе Слова, способного через века и тысячелетия передавать людям таящийся в нем заряд. Настоящее искусство не меркнет во времени, не ведая ни пространственных преград, ни языковых барьеров. Но что же заставляет современного человека переживать хрестоматийную историю несчастного царя? Испытываемая ли им физическая боль и душевные муки? Подсознательный ли трепет перед неотвратимостью Рока и неизбежностью наказания за отцеубийство и инцест (в данном случае — сожительство с матерью)? Проклятие ли, ложащееся несмываемым пятном не только на самого преступника, но и на его потомство? Или же все вместе взятое?
Афинским зрителям, которые приходили на представление трагедии Софокла, не требовалось объяснять, кто такой Эдип, чем он знаменит и каковы перипетии его судьбы. Фиванскому царю Лаю за причиненное оскорбление Боги предрекли смерть от собственного сына. Поэтому, как только царица Иокаста произвела на свет наследника, царь приказал его умертвить. Младенцу прокололи сухожилия и отнесли в безлюдные горы на верную смерть. Но там его случайно нашел пастух, отнес бездетному коринфскому царю Полибу, и тот, назвав ребенка Эдипом (дословно — «с опухшими ногами») вырастил его как собственного сына. Спустя много лет, когда Эдип возмужал, до него стали доходить намеки по поводу его происхождения. Желая знать истину, он стал досаждать приемным родителям, но те упорно скрывали правду.
Тогда Эдип отправился к Дельфийскому оракулу, чтобы узнать все о своей судьбе. О прошлом оракул умолчал, но зато предрек ужасное будущее: юноше суждено убить собственного отца и жениться на матери. Продолжая считать своими настоящими родителями коринфских царя и царицу, Эдип решает обмануть судьбу и больше никогда не возвращаться в город, ставшей ему родным. Странствуя по Элладе, он случайно сталкивается с незнакомыми путниками и в завязавшейся стычке убивает их всех, кроме одного свидетеля. Среди убитых Эдипом оказался неузнанный и незнаемый отец — царь Лай (о чем отцеубийца узнает много-много лет спустя; раскрытию этой и всей остальной страшной правды как раз и посвящена трагедия Софокла).
Странствия Эдипа продолжались. Однажды судьба привела его к стенам древних Фив. Город находился во власти кровожадной Сфинкс — чудовища с головой и грудями женщины, телом льва и крыльями птицы (получается существо женского рода и поэтому имя его не склоняется). Всем Сфинкс задавала одну и ту же загадку: «Кто из живых существ утром ходит на четырех ногах, днем — на двух, а вечером — на трех?» Ответить не мог никто. Жители Фив и чужестранцы гибли один за другим, пока не появился Эдип и не разгадал Сфинксову загадку:
