Д. Самин - 100 великих музыкантов
В 1830 году Берио с женой уезжает в Италию. Вьетан остается без учителя. К тому же революционные события тех лет вынудили ненадолго прервать концертную деятельность.
Затем он отправляется в гастрольную поездку по Германии: Дармштадт, Мангейм, Карлсруэ, Баден-Баден и Мюнхен. При этом Анри не перестает усиленно заниматься. «Его игра становится более зрелой, уверенной, — пишет Л.С. Гинзбург. — Рецензенты уже не ограничиваются констатацией технических качеств, красоты и чистоты звучания; все больше внимания привлекают в его игре простота и естественность фразировки, сочетание юношеской непосредственности с поразительной для его возраста тонкостью интерпретации. Уже в эту пору в исполнительском стиле Вьетана формировались черты, выгодно отличавшие его в дальнейшем от сонма современных ему блестящих виртуозов, не шедших далее внешне эффектной игры и салонно-сентиментальной чувствительности».
После концерта тринадцатилетнего Вьетана в Штутгарте в декабре 1833 года критик писал, что «художественный мир может радоваться Вьетану, который уже теперь заслуживает имени превосходного артиста».
Существенное значение в развитии Вьетана как скрипача и композитора имело пребывание зимой 1833–1834 годов в Вене. В столице Австрии Вьетан посещает уроки по композиции у Симона Зехтера и сближается с группой почитателей Бетховена, среди которых Черни, Мерк, директор консерватории Эдуард Ланнуа, композитор Вейгль, нотоиздатель Доминик Артариа.
Здесь впервые после смерти Бетховена в исполнении Вьетана прозвучал Концерт для скрипки великого австрийского композитора. Оркестром дирижировал Ланнуа, который после этого выступления Вьетана отправил ему 17 марта 1834 года следующее письмо: «Примите мои поздравления в той новой, оригинальной и в то же время классической манере, с которой вы исполнили вчера в Concert spirituel Концерт для скрипки Бетховена. Вы постигли самую сущность этого произведения — шедевра одного из наших великих мастеров. Качество звука, которое вы дали в кантабиле, душа, которую вы вложили в исполнение анданте, верность и твердость, с которыми вы играли труднейшие пассажи, переполняющие эту вещь, все говорило о высоком таланте, все показывало, что молодой еще, почти соприкасающийся с детством, вы — великий артист, который ценит то, что играет, может дать каждому жанру присущую ему экспрессию и не ограничивается стремлением удивлять слушателей трудностями…
Вы соединяете твердость смычка, блестящее исполнение наибольших трудностей, душу, без которой искусство бессильно, с разумностью, постигающей мысль композитора, с изящным вкусом, удерживающим артиста от заблуждений его воображения».
Четырнадцатилетнего скрипача ждали новые триумфы: Прага и Дрезден, Лейпциг и Лондон. В Лейпциге его слушал Шуман, а в Лондоне он встречался с Паганини. Шуман сравнил игру Вьетана с игрой Паганини и закончил свою статью следующими словами: «С первого и до последнего звука, которые он извлекает из своего инструмента, Вьетан держит вас в магическом круге, замкнутом вокруг вас так, что в нем не найдешь ни начала, ни конца». «Этот мальчик станет великим человеком», — отозвался о нем Паганини.
Успех сопутствует Вьетану на протяжении всей его артистической жизни: его забрасывают цветами, посвящают стихи. Популярность скрипача породила много забавных историй. Так однажды в Гиере его встретили необыкновенно холодно. Оказывается, незадолго до приезда Вьетана в городок явился один авантюрист, назвался Вьетаном, в течение восьми дней снимал номер в лучшем отеле. Он катался на яхте, жил ни в чем себе не отказывая, затем, пригласив любителей в отель «осмотреть коллекцию его инструментов», скрылся, «забыв» уплатить по счету. В 1837 году Вьетан совершил первую поездку в Россию. Однако в Петербург он поспел лишь к самому концу концертного сезона и смог дать лишь один концерт в мае. Новые концерты весной следующего года в Петербурге проходили триумфально.
Два последующих сезона Вьетан вновь концертирует в Петербурге.
В 1841 году Вьетан был главным героем всех парижских музыкальных праздников. Об искреннем удовольствии, доставленном ему в том году в Париже игрой Вьетана, вспоминал в своих мемуарах Р. Вагнер. «Молодойартист, пользовавшийся тогда громадным успехом в Париже, — пишет он, — целый вечер занимал меня и друзей своей прекрасной игрой, что придало моей гостиной совершенно необычный блеск».
Скульптор Дантье лепит его бюст, импресарио предлагают ему выгоднейшие контракты. Последующие годы Вьетан проводит в разъездах: Голландия, Австрия, Германия, США и Канада. Когда музыканту исполнилось 25 лет, его избрали почетным членом Академии искусств Бельгии.
К тому времени, в 1844 году Вьетан женился на пианистке Жозефине Эдер. Жозефина, уроженка Вены, образованная женщина, великолепно владела несколькими языками.
Будучи превосходной пианисткой, с момента замужества она стала постоянной аккомпаниаторшей Вьетана. Их жизнь сложилась счастливо: они горячо любили друг друга.
В 1846 году Вьетан получил приглашение из Петербурга занять место придворного солиста и солиста императорских театров и отправился в Россию. Он развивает активную деятельность — выступает с концертами, преподает в инструментальных классах Театрального училища, играет в квартетах петербургских музыкальных салонов.
«Графы Виельгорские, — пишет Ленц, — привлекли в Петербург Вьетана, который, будучи большим виртуозом, всегда готовым играть все — как Гайдна, так и последние квартеты Бетховена, был более независимым от театра и более свободным для квартетной музыки. То было прекрасное время, когда на протяжении нескольких зимних месяцев в доме графа Строганова, очень расположенного к Вьетану, можно было три раза в неделю слушать квартеты».
Вьетану было хорошо в России, но летом 1852 года болезнь жены заставила его прервать контракт с Петербургом. С той поры в России он побывал лишь раз — в 1860 году, но уже в качестве концертанта.
После отъезда из России вновь началась скитальческая жизнь великого музыканта. В 1868 году Вьетана постигло большое горе — его жена умерла от холеры. Он отправляется в длительные гастрольные поездки, чтобы забыться.
По иронии судьбы все это случилось в период наивысшего подъема его артистического развития. Его игра скрипача поражала законченностью, мужественностью и вдохновением. Душевные страдания словно придали ей еще большую глубину.
Увы, скоро болезнь лишила возможности музыканта концертировать. Он стал преподавать в консерватории, сочинял, иногда дирижировал. Внезапно на него обрушилось новое страшное несчастье — нервный удар парализовал правую руку. Все старания докторов вернуть руке подвижность ни к чему не привели. Некоторое время Вьетан еще пытался преподавать, но болезнь прогрессировала, и в 1879 году он вынужден был покинуть консерваторию.
Вьетан поселился в своем поместье близ Алжира. Он окружен заботами дочери и зятя. К нему постоянно приезжают гости — в основном музыканты. Маэстро сочиняет музыку, пытаясь творчеством возместить отрыв от любимого искусства. Силы его меж тем слабеют. 18 августа 1880 года он пишет одному из друзей: «Здесь еще, в начале нынешней весны мне стала понятной тщета моих надежд. Я прозябаю, я исправно ем и пью и, что верно, голова еще светла, мысли ясны, но я чувствую, что силы мои убывают с каждым днем. Мои ноги чрезмерно слабы, колени дрожат, и я с большим трудом, мой друг, могу сделать один тур по саду, опираясь с одной стороны на какую-нибудь крепкую руку, а с другой на мою дубинку».
В начале июня 1881 года его постиг очередной удар (четвертый), от которого он уже не смог оправиться Вьетан скончался на руках своей дочери 6 июня 1881 года.
АНТОН ГРИГОРЬЕВИЧ РУБИНШТЕЙН
/1829-1894/
Огромные достижения Рубинштейна — пианиста, дирижера, композитора, педагога, организатора музыкальной жизни страны — сделали его имя легендарным. Тем обиднее, что он не мог быть вполне счастлив, так как постоянно при жизни его творчество безосновательно считали не совсем русским. По этому поводу Рубинштейн с горечью восклицал: «Для евреев я — христианин, для христиан — еврей, для русских я — немец, для немцев — русский, для классиков я — новатор, для новаторов — ретроград».
Антон Григорьевич Рубинштейн родился в Подольской губернии 28 ноября 1829 года. С двух- или трехлетнего возраста и до одиннадцати лет мальчик безвыездно жил в Москве и, при его феноменальной восприимчивости к музыке и музыкальной памяти, несомненно, впитал массу впечатлений. Как известно из мемуаров и других материалов, в радушном доме Рубинштейнов постоянно собирались студенты, чиновники, учителя, звучала музыка — пели, танцевали. Звуковую атмосферу Москвы тех лет определяли песни и романсы Алябьева, Варламова, бытовые танцы.
