Кирилл Королев - Ислам классический: энциклопедия
Узор из четырежды повторенного имени Пророка Мухаммада.
Помимо хариджитов, в исламе оформилось течение мурджиитов — «откладывающих». Они отказывались судить о том, кто более достоин занимать пост халифа, призывали «отложить» рассуждения о заслугах и недостатках халифов до встречи с Аллахом, признавали мусульманином всякого, кто, даже совершив тяжкий грех (например, по неведению или по необходимости соблюдая обряды иноверцев либо идолопоклонников), сохраняет в сердце веру в Аллаха. Как говорил мурджиит и поэт Сабит Кутна: «Я заключил союз с Богом и останусь верен Ему, а потому буду наслаждаться в раю вместе с праведниками. И не может один-единственный грех уравнять с неверующими того, кто все равно верит в Единого и Вечного Бога».
Мурджииты учили, что все члены общины равны и что по их делам нельзя судить, чья вера «правильнее» и кто «ближе» к Богу.
Среди мурджиитов были джахмиты — последователи Джахма ибн Сафвана, учившего, что Бог обладает лишь теми качествами, каких не имеет Его творение (человек): Он Всемогущ, Всеведущ, Творец и т. д. Мурджииты-мушабаххиты («уподобляющие») представляли Бога в человекоподобном образе, а муатталиты («отрицающие») утверждали, что никакое слово из языка смертных не способно передать истинных качеств Аллаха.
Воззрения мурджиитов стали своего рода «мостиком» между религиозно-политическими неурядицами эпохи Омейядов и богословскими дискуссиями эпохи Аббасидов.
При Аббасидах в исламском обществе, искавшем, говоря современным языком, свою идентичность, споры о вере стали менее политизированными: разногласия касались уже не того, кому именно надлежит быть халифом, а сугубо вопросов «правильной веры». Впрочем, переход «от действий к умозрительности» отнюдь не означал, что споры сделались менее ожесточенными, а разногласия — менее существенными.
Еще при Омейядах сложились два противоположных друг другу идейных направления — кадариты (от кадар— «предопределение») и джабриты (от джабр — «принуждение»). Первые утверждали, что человек волен в своим поступках, поэтому совершение греха — деяние человеческое, независящее от Божественной воли. По мнению джабритов, человек во всем покорен Богу и не может действовать по собственному волеизъявлению, поэтому грех ниспосылается Богом как испытание. Г. фон Грюнебаум, характеризуя «интеллектуальное брожение» в Аравии эпохи поздних Омейядов и ранних Аббасидов, писал: «Тайные секты и ереси широко распространились уже при Омейядах, особенно в Южном Ираке и в Иране; получили хождение домусульманские и чуждые исламу идеи; чем дальше религиозная партия отходила от общины, тем необузданнее становились теологические построения и тем больше усиливалась тенденция к разрыву и к дальнейшей дробности. Эти секты нанесли мало ущерба Омейядам, главным образом потому, что действовали они среди слоев общества, и без того настроенных оппозиционно. Омейяды преследовали их лишь от случая к случаю, например, при Хишаме, когда о себе заявила первая систематическая богословская «школа»; то были кадариты, пропагандировавшие идею свободной воли в противоположность предопределению; они действовали среди суннитов, составлявших в общине большинство…» При Аббасидах учение кадаритов получило дальнейшее развитие, ведь «свойственная тому времени религиозная чувствительность делала религию предметом всеобщего внимания, существовала врожденная потребность трактовать социальные невзгоды как недостаток религиозности и искать средства для их искоренения в религии и эсхатологии» (Грюнебаум).
Из споров кадаритов и джабритов возник калам — рациональное богословие. До этого времени словом «калам» обозначали способ выявления истины в споре, теперь же это слово стали применять к строгому и последовательному изучению и толкованию Корана.
«Продолжателями» кадаритов выступили мутазилиты — «отделившиеся». Основной догмат мутазилитов гласил, что Бог справедлив и посему творит только лучшее, а значит, грех создан человеком и, следовательно, человек наделен свободой воли. Второе положение мутазилитской доктрины отрицало человекоподобность Бога, то есть наличие у Него физического тела; Бог всемогущ, всеведущ и предвечен, из чего следует, что Коран — сотворен, ведь Священная Книга, Слово Бога, не могла возникнуть сама собой. Третий догмат, схожий с учением хариджитов, утверждал, что посмертное воздаяние за поступки человека при жизни неотвратимо; четвертый постановлял, что человек, совершивший тяжкий грех, покидает число верующих и оказывается в промежуточном состоянии между верой и неверием. Наконец, пятый догмат мутазилитов призывал верующих словом и мечом бороться за утверждение добра.
«Мутазилиты твердо верили в исламское Откровение. Они утверждали абсолютное единство и справедливость Бога, вытекавшие из Корана. Они отнюдь не были вольнодумцами или просветителями; они упорядочили методы мышления, создали ясные теологические концепции и, можно сказать, гуманизировали учение, сделав разум критерием истины…» (Грюнебаум).
При преемниках легендарного халифа Харуна ар-Рашида учение мутазилитов было принято в качестве официальной доктрины халифата; считалось, что эта доктрина способна примирить суннитов и шиитов и укрепить единство ислама. Халиф ал-Мамун (годы правления 813–833) учредил особое испытание на верность доктрине мутазилитов; этому испытанию (михна) подвергались судьи, богословы и факихи, причем не выдержавших испытания, в особенности — отвергавших положение о сотворенности Корана, сурово наказывали[86]
Халиф ал-Мутаваккил (годы правления 847–861) в 851 году отменил указ ал-Мамуна, осудил тезис о сотворенности Корана и споры о догматах ислама. Арабский историк той поры писал: «Наилучшее, что может совершить государь, это хранить истинную веру, так как государство и вера подобны братьям. Всякий раз, когда в государстве происходят смуты, происходит также и порча веры, а когда терпит ущерб дело веры, то колеблется и государство, смутьяны забирают силу, у государей теряется власть, появляется ересь, отступники приобретают силу». Если при ал-Мамуне, ал-Мутасиме (833–842) и ал-Васике (842–847) михна преследовала тех, кто верил, что Коран есть вечное и несотворенное слово Аллаха, то при ал-Мутаваккиле гонениям стали подвергаться уже мутазилиты и приверженцы других «еретических» учений.
Приблизительно в тот же период появился труд Абд ал-Малика ибн Хишама ал-Химйари «Жизнеописание Посланника Аллаха» — наиболее авторитетный, после Корана и Сунны, источник сведений о поступках и речах Мухаммада. Появление этого труда усилило позиции «традиционалистов», закрепив суннитский канон.
Попытку примирить воззрения мутазилитов и «традиционалистов» предпринял богослов Абул-Хасан Али ал-Аша-ри, сам бывший мутазилит. Он учил, что смысл Корана несотворен, однако словесное выражение этого смысла отнюдь не предвечно и может толковаться иносказательно. Качества. же Аллаха, по ал-Ашари, одновременно тождественны и нетождественны Его Сущности: уподобление Аллаха человеку ведет к язычеству, а отрицание Его качеств — к безбожию. Свободой же воли человек наделен ровно в той степени, в какой он способен присвоить Божественные намерения, а потому несет за свои поступки ответственность в той мере, в какой он присвоил себе Божественное волеизъявление. По замечанию М. А. Родионова, «путаность ашаритской теории вошла у мусульманских ученых в пословицу».
В 1017 году при халифе ал-Кадире «традиционалисты»-ханбалиты составили Послание, за которым закрепилось название суннитского символа веры. Это Послание гласило:
«Человеку следует знать, что Аллах един, предвечен, не имеет сотоварищей, не родил и не был рожден. Он властен надо всем (говорит «Будь!» — и это свершается). Нет Божества, кроме Него, Вечноживого, Бодрствующего, Подателя пищи, в которой Он Сам не нуждается. Он — Один, но не чувствует Себя одиноким, у Него нет друзей, ибо Он Самодостаточен.
Годы и время не старят Его, ибо Он сотворил время, день и ночь, свет и мрак и всякую тварь — живую, мертвую и неизменную. Существующий вне пространства, Он создал Свой престол, хотя тот Ему и не нужен, и восседает на нем по желанию Своему. Он и только Он правит всем сущим на небесах и на земле, на суше и на воде. Он насылает недуг и исцеление, смерть и воскрешение. Он Всемогущ, но слабы Его создания — ангелы, и посланники, и пророки, и все прочее сотворение. Он — Внимающий и Взирающий, и из свойств Его познаваемы лишь эти два, но ни одно из созданий не в силах их постичь.
Слова Его не исходят из сотворенных уст, подобных устам Его творений. Слово Божие не сотворено, а открыто Посланнику Его через Джибрила, который услышал эти слова от Него и повторил Мухаммаду — да благословит его Аллах и да приветствует, — а тот передал их сподвижникам своим, а те — общине верующих. Утверждающий, что Слово Его сотворено, — неверующий, чью кровь дозволено пролить, после того как его приведут к покаянию.
