Дмитрий Самин - 100 великих памятников
Этот третий проект гробницы папы Юлия II также не был осуществлен. Микеланджело надолго был отвлечен работами в капелле Медичи, а наследники покойного папы стремились все больше и больше сократить и упростить воздвигаемый в его честь памятник. В 1525 году был заключен четвертый договор с Микеланджело. По этому проекту предполагалось ограничиться всего лишь гробницей в стене, по тому типу, какой был выработан в 15-м столетии. Это был такой шаг назад, что Микеланджело даже и не приступал к работе над новым проектом.
В 1532 году новый, пятый по счету, договор возвращался к проекту 1516 года, но значительно упрощал его. Надгробие предназначалось теперь для Сан Пьетро ин Винкули — приходской церкви Юлия II, когда он был ещё кардиналом. И здесь намечалась только пристенная гробница с памятником в верхнем этаже. Но и этот проект не был реализован.
Только тогда, когда Микеланджело было уже 67 лет, в 1542 году, был заключен последний, шестой договор, согласно которому к февралю 1545 года надгробию был придан тот вид, в каком оно существует и поныне. В современном своем виде надгробие папы Юлия II в церкви Сан Пьетро ин Винкули представляет лишь жалкий остаток того грандиозного проекта, который был задуман Микеланджело для собора св. Петра.
В окончательном варианте надгробия папы Юлия II все его художественное значение определяется фигурой «Моисея». Этому исполинскому старцу суждено было пронести через века вечно юную веру в силы и волю человека.
«Моисей» — одна из самых прославленных статуй Микеланджело. Он работал над нею с 1513 по 1516 год. Грандиозный по своим размерам — 2,55 метра высоты, — «Моисей» вполне закончен автором, отполирован до полного блеска даже мельчайших деталей. Это — старец атлетического сложения с длинной, спадающей ниже пояса бородой. Многочисленные драпировки окутывают его фигуру, оставляя обнаженными шею и руки с выступающими мускулами. Под правой рукой у него — две скрижали завета, обычный атрибут Моисея. Надо лбом — маленькие рожки, обозначающие лучи. Так было принято изображать Моисея на основе неверно переведенного на латинский язык текста Библии.
Как пишет А. Губер: «Первое впечатление от «Моисея» — внешнее спокойствие при громадном внутреннем напряжении. Корпус сидящего старца обращен прямо к зрителю, но руки и ноги расположены асимметрично, голова повернута в сторону. Статуя как бы указывает зрителю на необходимость обойти ее, осмотреть не только спереди, но также и с боков. И тогда впечатление от «Моисея» делается ещё полнее и богаче. Слева мы видим его голову в профиль, правую руку, поддерживающую скрижали завета и перебирающую в задумчивости пряди длинной, ниспадающей очень красивой бороды; мы отчетливо воспринимаем его позу прочно и спокойно сидящего человека. Но когда мы обойдем эту статую и посмотрим на нее с другой стороны, справа, то увидим, что эта неподвижная, казалось бы, фигура полна самой напряженной внутренней жизни. Мы видим теперь голову «Моисея» в фас, но резко повернутой, как будто он увидел или услышал что-то такое, что требует его немедленного и грозного вмешательства. Его левая нога отставлена назад, как будто он готов стремительно вскочить. Так при небольшом обходе оживает мраморная фигура.
Хотя эта статуя помещена довольно глубоко в нише и, следовательно, рассчитана главным образом на рассматривание спереди, все же Микеланджело не только предусмотрел возможность некоей «дуги обхода», но и построил свою статую так, что вид с той и с другой стороны оказывается разным. Видимые спереди оба рожка над головою расположены неодинаково: правый (от зрителя) наклонен больше, подчеркивая резкий поворот головы и всего корпуса».
Лицо этого мудрого и одновременно страшного в своем гневе старца, видящего дальше и больше других, заботливого и карающего, выражает неукротимую страсть и могучую, решительную волю. В «Моисее» образ борца значительно усложнился, стал глубже и полнее. Если раньше статуя мраморного «Давида» в основном говорила об отваге и решительности защитника родины, то теперь в образ «Моисея» Микеланджело вложил более сложную мысль. Согласно библейскому мифу, Моисей увидел, как его народ, которому он нес законы новой и праведной жизни, отступился от него и стал поклоняться золотому тельцу. Моисей вынужден бороться не только с внешним врагом, как Давид, но и с самим народом ради его спасенья. Однако есть все основания думать, что библейские предания служили Микеланджело лишь поводом для создания статуи. Он вложил в нее совсем иное содержание: в «Моисее» он дал художественное воплощение мечты о мудром, сильном, решительном и смелом герое — объединителе Италии.
Образ, созданный Микеланджело в «Моисее», без сомнения, принадлежит к лучшим творениям не только мастера, не только эпохи Возрождения, но и всего человечества. Здесь в совершенной форме великий скульптор воплотил самые передовые идеи своего времени.
В 1884 году В.И. Суриков написал о Микеланджело П.П. Чистякову: «Его Моисей скульптурный мне показался выше окружающей меня натуры (был в церкви какой-то старичок, тоже смотрел на Моисея, так его Моисей совсем затмил своею страшно определенною формою, например, его руки с жилами, в которых кровь переливается, несмотря на то что мрамор блестит)… Тут я поверил в моготу формы, что она может с зрителем делать. Я за колорит все готов простить, но тут он мне показался ничтожеством. Уж какая была чудная красная колоритная лысина с седыми волосами у моего старичка, а перед Моисеем исчезла для меня бесследно. Какое наслаждение, Павел Петрович, когда досыта удовлетворяешься совершенством. Ведь эти руки, жилы с кровью переданы с полнейшей свободой резца, нигде недомолвки нет».
Капелла Медичи
(1534г.)
Архитектурой и скульптурным убранством капеллы Микеланджело воздвиг памятник не Медичи, а Флоренции. Он оплакал в ней гибель свободы родного города. Капелла Медичи стала этапом в развитии творчества Микеланджело, а вместе с тем и мирового искусства. Эпоха Возрождения не знала ещё такого синтеза архитектуры и скульптуры. Вместе с тем гармоническая ясность и уравновешенность, к чему так стремились архитекторы раннего и Высокого Возрождения, уступили место внутренней напряженности, действенности всех архитектурных форм. Таким образом, в капелле Медичи нашла свое отражение та новая обстановка, которая складывалась тогда в Италии.
Избрание папой в 1513 году Льва Х из семейства Медичи способствовало возобновлению связи Микеланджело с родной Флоренцией. В 1516 году новый папа поручает ему разработать проект фасада церкви Сан-Лоренцо, построенной Брунеллески. Художник принял новое задание с энтузиазмом. Однако договор был расторгнут.
После того как папа решил отказаться от строительства нового фасада, Джулио Медичи призвал к себе Микеланджело и попросил его сделать проект капеллы в Сан-Лоренцо, где должны были находиться надгробия семьи Медичи: его отца Джулиано и его дяди Лоренцо Великолепного. Кроме того, там должны были быть воздвигнуты гробницы недавно умерших Джулиано, герцога Немурского, и Лоренцо, герцога Урбинского.
Микеланджело сделал проект, который понравился кардиналу. «И поэтому, наш любезный друг, вы будете продолжать эту работу, о чем настоятельно вас просим», — написал он в своем письме на имя скульптора.
В 1521 году умер папа Лев X. На выборах нового папы был избран не кардинал Джулио Медичи, а голландский прелат Адриан Дедал (под именем Адриана VI). На него возлагали надежды все те реакционные силы, которые видели главную свою задачу в борьбе с разгоравшейся за Альпами реформацией. Адриан VI во всем Риме попытался установить монастырские порядки, закрыл Бельведер, где были собраны при двух предшествующих папах античные статуи, запретил танцы и песни.
Однако не прошло и двух лет, как голландский папа скончался, и его место под именем Климента VII занял побочный сын Джулиано Медичи, брата Лоренцо Великолепного, кардинал Джулио. Флоренция возликовала.
Микеланджело, получив это известие, испытал потребность как-то выразить свои чувства и написал одному каррарскому каменотесу: «…вы, поди, уже слыхали, что Медичи стал папой; от этого, как мне думается, возликовал весь мир. Для искусства это большой прибыток».
Между тем мастер оказался, если можно так выразиться, «между двух гробниц». С одной стороны, усыпальница Юлия II, из-за которой у него возникли серьезные нелады с наследниками папы, с другой — фамильная усыпальница Медичи в церкви Сан-Лоренцо.
Настойчивость, проявляемая как родственниками папы Юлия II, так и Медичи, приводила Микеланджело в отчаяние. И все же, несмотря на все тяготы, капелла Медичи стала достойным завершением этого мрачного и многострадального периода.
В 1524 — 1526 годах Микеланджело руководил возведением купола над капеллой, создал фигуры «Дня», «Ночи», модель «Речного божества», надгробную статую Лоренцо Урбинского, «Согнувшегося мальчика», а также «Мадонну с младенцем». Позднее, в 1531 году, скульптор создал статуи «Вечера», «Утра», фигуру Джулиано Медичи.
