Н. Ильина - Японская мифология. Энциклопедия

Однажды жил человек, который очень любил стрелять в птиц. У него были две дочери, искренние приверженки буддизма, и каждая из них укоряла отца в его жестокости и просила его не губить бессмысленно жизнь бедных существ. Но их отец был упрямым человеком и не слушал дочерей. Однажды сосед попросил его застрелить двух аистов, и тот пообещал сделать это. Когда девушки услышали о том, что собирается сделать их отец, они сказали:

— Давай оденемся в белые одежды и вечером пойдем на берег — это место, где аисты часто появляются. Если наш отец застрелит кого-либо из нас, приняв за птиц, — это послужит ему уроком и он, конечно же, будет глубоко сожалеть о содеянном и поймет, что это занятие противоречит доброму учению Будды.

В ту ночь отец вышел на берег, и пасмурное небо не позволяло ему четко увидеть аистов. В конце концов он различил два белых существа на достаточно дальнем расстоянии. Он выстрелил, тела мгновенно упали, и он побежал к месту их падения только для того, чтобы увидеть, что застрелил двух своих благородных, пожертвовавших собою дочерей.

Убитый горем отец воздвиг погребальный костер и сжег тела своих несчастных дочерей. Сделав это, он побрил голову, ушел в горы и стал монахом-отшельником.

Одна умная женщина по имени Сайдзёсэн занималась вышиванием. Однажды некий старик позвал ее и сказал:

— Поработай на меня и вышей пару фениксов на куске ткани.

Сайдзёсэн с готовностью согласилась, и, когда птицы были вышиты, старик закрыл глаза и указал пальцем на птиц. Птицы сразу ожили, старик и девушка сели им на спины и исчезли в небе.

Много писалось о японских сэми, или цикадах, и нам кажется странным, что эти маленькие существа могут быть куплены и посажены в крошечные клетки, где они поют с необыкновенной мелодичностью.

Пение минминдзэми напоминает пение буддийского монаха, в то время как зеленые сэми, или хигураси, звучат как позвякивание маленьких колокольчиков. Есть примета, что хранение высушенного жучка увеличивает запас одежды. Мы должны помнить, что, согласно буддийскому учению, всякая жизнь священна, и, более того, буддисты верят, что из-за некоторых грехов души мужчин и женщин могут перевоплощаться в маленьких насекомых.

Золотое солнце светит в полуденном небе,Светит туда, где краснокрылые стрекозыПорхают туда и сюда в чуть просвечивающем туманеНад жилищем однообразных дней!

Стрекоза достаточно часто упоминается в японской поэзии, но нигде нет более поэтичного описания, чем в строках, написанных Тиё после смерти ее маленького сына:

«Интересно, как далеко он сегодня забрелВ погоне за блестящей стрекозой?»

В этом утонченном отрывке стихотворения она говорит об очень важных вещах, ибо для нее в ее материнской любви не было мрачного представления о смерти. Она представляла загробную жизнь своего маленького сына как счастливейшее время для игр. Еще раз в этом стихотворении мы встречаем японскую идею о том, что душа возвращается обратно после смерти.

Наиболее очаровательная японская стрекоза называется «тэнси-томбо» (императорская стрекоза). Они очень разнообразны и особенно популярны у детей, и, что интересно, у этой разновидности существует гораздо больше женских особей, чем мужских. Есть поверье, что для того, чтобы поймать стрекозу, надо начертить в воздухе определенную идеограмму, она обладает силой парализовать стрекозу.

У одного торговца по имени Кадзария Кюбэй, была девушка-служанка по имени Тама. Тама работала хорошо и весело, но она совсем не обращала внимания на свою одежду. После того как она проработала в доме Кюбэй уже пять лет, ее хозяин сказал:

— Тама, почему ты, в отличие от других девушек, не стараешься привлекательно выглядеть? Когда ты выходишь куда-нибудь, одеваешь то же самое платье, в котором работала. Я уверен, ты должна в таких случаях одеваться наряднее.

— Мой господин, — сказала Тама, — вы поступаете хорошо, упрекая меня, но вы не знаете, почему все эти годы я носила старые одежды и не пыталась одеваться лучше. Когда мои отец и мать умерли, я была еще ребенком, и, так как у меня не было ни братьев, ни сестер, на меня легла обязанность заказывать поминальные службы по моим родителям в буддийском храме. Чтобы осуществить это, я сохраняла деньги, что вы мне давали, и тратила на себя очень мало. Теперь же поминальные дощечки моим родителям помещены в храме Дзёракудзи, и после того как я отдала деньги монахам, священные обряды были выполнены. Я исполнила свое желание и прошу вас о прощении, ибо теперь я буду одеваться подобающим образом.

Перед смертью Тама попросила свою хозяйку сохранить ее оставшиеся деньги. Вскоре после ее смерти в дом Кюбэй залетела огромная муха. В это время года появление мухи было необычным, и хозяин дома был очень озадачен этим. Он осторожно вынес насекомое за пределы дома, но оно тотчас же вернулось обратно, и каждый раз, как он его выносил, оно все равно возвращалось обратно.

— Может быть, — сказала жена Кюбэй, — это Тама в образе мухи.

Кюбэй отрезал маленький кусочек от крыла насекомого и на этот раз отнес его далеко от своего жилища. Но на следующий день насекомое снова вернулось, и в этот раз хозяин выкрасил крылья мухи и ее тело в красный цвет и отнес еще дальше от дома. Через два дня муха вернулась, и метка на ее крыле и красная краска, которой она была покрашена, не оставляли больше сомнения в том, что этим настойчивым насекомым была на самом деле Тама.

— Я думаю, — сказала жена Кюбэй, — что Тама возвращается к нам, потому что она хочет, чтобы мы кое-что для нее сделали. У меня есть те деньги, что она просила сохранить. Давай отдадим их монахам, чтобы они помолились за ее душу.

И как только она проговорила эти слова, муха замертво упала на пол.

Кюбэй и его жена положили муху в коробку и с деньгами девушки пошли к священнику. Над трупом мухи была прочитана сутра, и она должным образом была похоронена в земле храма.

Санэмори был великим воином. Однажды во время сражения его лошадь поскользнулась и скатилась на рисовое поле. Из-за этой неудачи противнику удалось поразить его, и с той минуты Санэмори превратился в поедающее рис насекомое, которое местные крестьяне из Идзумо назвали Санэмори-сан. Летними ночами крестьяне зажигали огни на рисовых полях, чтобы привлечь насекомое, играли на флейтах, били в гонг и кричали:

— О Санэмори-сан, соизволь прийти сюда!

Затем они проводили религиозный обряд и сжигали или бросали в воду соломенную фигурку, изображающую всадника на коне. Было поверье, что такая церемония должна освободить поля от поедающего рис насекомого.

Говорят, сиван — маленькое желтое насекомое, питающееся огурцами, раньше было доктором. Этот доктор был повинен в каком-то заговоре, и, когда он решил покинуть свой дом и сбежать, его нога запуталась в ползучих завитках огурцов, и таким образом преследователям удалось догнать и убить его. Говорят, дух доктора превратился в насекомое, которое с тех пор и до наших дней кормится огурцами.

В древние времена охота на светлячков была забавой для благородных мужей, а сегодня этим занимаются лишь дети. Такого рода охота не потеряла своего своеобразия, а мерцающие огоньки продолжают оставаться темой многих утонченных поэм, таких как:

«Ах эти хитрые светлячки!Когда их преследуют, они прячутся в лунном свете!»

Взрослые люди, однако, наблюдают за светлячками с тем же восхищением, с каким они любуются цветами. Этим великим любителям природы светлячки напоминают ослепительные лепестки какого-то странного огненного цветка или блуждающую звезду, покинувшую небосвод и бродящую по земле. Летом тысячи людей приходят к реке Удзи, чтобы посмотреть на хотару-кассэн, или битву светлячков. С берега реки взметаются мириады этих сверкающих насекомых, и на мгновение они образуют огромное серебряное светящееся облако. Облако распадается, и текущая река, которая была темной, как черный бархат, становится похожей на извилистый поток мерцающих драгоценностей. И совсем не кажется странным, что японский поэт восклицает:

— Я вижу только светлячков, плывущих по течению? Или это сама ночь плывет со своими звездами?

Существует легенда об этом бесподобном зрелище. Говорят, что светлячки-Минамото и светлячки-Тайра — это призраки старых воинов из кланов Минамото и Тайра. Ночью двадцатого дня четвертого месяца они сражались в великой битве на реке Удзи. В ту ночь все пойманные светлячки были выпущены, чтобы они могли участвовать в битве старых кланов снова, но теперь уже в двадцатом столетии. Особое магическое значение светлячков усиливается еще и потому, что они любят кружиться вокруг ивы — дерева, внушающего суеверный страх японцам. В стародавние времена считалось, что светлячки могут использоваться для медицинских целей. Говорили, что мазь из светлячков нейтрализует яды и, более того, — у нее есть сила изгонять злых духов и предохранять дом от грабителей.