Жак Лурселль - Авторская энциклопедия фильмов. Том I
Jeder für sich unu Gott gegen alle
Каждый за себя, и Бог против всех
1974 — ФРГ (110 мин)
· Произв. Вернер Херцог
· Реж. ВЕРНЕР ХЕРЦОГ
· Сцен. Вернер Херцог
· Опер. Йорг Шмидт-Райтвайн (Eastmancolor)
· Муз. Иоганн Пахельбель, Орландо ди Лассо, Томазо Альбинони, Вольфганг-Амадей Моцарт
· В ролях Брутто С. (Каспар Хаузер), Вальтер Ладенгаст (Даумер), Бригитте Мира (Кате), Ганс Музеус (незнакомец), Вилли Земмельрогге (директор цирка), Михаэль Крёхер (лорд Стэнхоп), Генри Ван Лик (кавалерийский капитан), Энно Паталас (пастор Фурман), Элис Пилгрим (пастор).
До 1828 г. 20-летний Каспар Хаузер жил в подвале в городе Н., привязанный к кольцу, прибитому к полу. С самого рождения он был лишен человеческого общения, не умеет ни разговаривать, ни читать, ни писать; за всю жизнь он видел только одного человека — того, кто время от времени приносил ему пищу. Однажды этот человек выносит его из подвала и, выучив ходить, оставляет посреди города, сунув в руку записку. В ней за подписью некоего батрака указано, что будучи отцом 10 детей, он не имел возможности как следует заботиться об 11-м, который, ко всему прочему, рожден не от него. Каспара сначала сажают в башню, потом одна крестьянская семья берет его к себе. Их маленький сын учит его нескольким словам. Когда перед носом Каспара машут оружием, он не реагирует. То же проделывают со свечой: он прикасается к ней, обжигается и плачет Он снова плачет, когда приютившая его крестьянка дает ему подержать своего младенца. Множатся сплетни и гипотезы о его происхождении, но определенных сведений нет. Чтобы прокормить Каспара, его показывают на ярмарке как одну из 4 загадок планеты. Вместе с другими участниками представления он сбегает на свободу.
2 года спустя он попадает к господину Даумеру и под его руководством делает большие успехи. Услышав, как слепой музыкант играет на рояле, он говорит: «У меня от этого поднимается сильное чувство в груди». И еще он говорит: «Почему мне все так трудно дается?» 2 пастора расспрашивают его о Боге; Каспар никогда о нем не задумывался. Один пытается силой заставить его обрести веру. Каспар расспрашивает старую гувернантку о женщинах. Он пишет, читает, мечтает о Кавказе. Своим природным здравомыслием он разбивает в пух и прах дотошного учителя логики, пристающего к нему с вопросами. Он начинает писать автобиографию. Лорд Стэнхоп желает усыновить Каспара и представляет его своим друзьям-аристократам. Но впервые столкнувшись с людьми из высшего общества, Каспар чувствует себя нехорошо и огорчает своего потенциального покровителя. Затем он бежит из церкви: ему не нравятся ни песнопения прихожан, ни выкрики проповедника с кафедры.
Человек, вынесший Каспара из подвала, избивает его. Каспара находят почти без сознания. Его выхаживают. Во сне он видит Смерть на вершине горы. Поправившись, он играет на рояле. На него снова нападают, на этот раз ― с ножом. Грудь у него в крови. Перед смертью он рассказывает начало истории, продолжения которой не знает: караван старого слепого бербера приходит в город… После вскрытия ученые с удовлетворением констатируют ряд аномалий в строении его мозга. Составляется протокол, и старый секретарь суда очень этому рад.
♦ О Каспаре Хаузере написаны стихи (знаменитое «Я, сирота с простым лицом, Пришел, богат лишь ясным взором» Вердена[102]), пьесы, имеются тонны архивных документов; многие размышляли и фантазировали о нем. Фильм Херцога ― гениальное продолжение этих фантазий, на сей раз — в более философском и метафизическом, нежели историческом ключе. Главная тема фильма — размышления о том, что приобрел и что потерял Каспар при контакте с себе подобными и с обществом. Среди приобретений фильм называет образование и цивилизованность. Эти понятия воплощены Херцогом в совсем не карикатурных образах немецкого буржуазного общества, средних обывателей (гостеприимство Даумера, его быт, музыка и т. д.). Это — самый «поверхностный» пласт-фильма, однако по-своему привлекательный. Пытаясь понять, что же Каспар потерял — неизмеримую и, быть может, пугающую человечность, сведенную в его случае к самому простому способу выражения, полноценность бытия, то состояние, которое мистики иногда называют экстазом, — фильм находится одновременно в 2 измерениях: юмористическом и трагическом. Юмор связан с тем, как отражаются в безжалостно ясном взгляде Каспара общество, его фривольные нравы и убеждения. Трагизм — это страдания Каспара, то, что он сам называет «падением», осознание зла, содеянного с ним, понимание собственной непохожести на других. По воле необычной судьбы Каспар резко, внезапно и сильно осознает всю жестокость мира: и природную, и ту, что идет от человека.
Большинство фильмов стремится к тому, чтобы прояснить выбранную тему, и, как правило, в установленных границах им это удается. В Каждом за себя тайна не только не разрешается, но с развитием сюжета все больше окутывается мраком. Ведь отрешенность, тревоги, боль, мечты Каспара и то, что Херцог называет «одиночеством, ощущением того, что Бог забыл о тебе или даже того, что Бог — против людей» (отсюда и название фильма), живут в каждом из нас. Фильм незаметно пробуждает в нас это скрытое ощущение своей необычной причудливостью и абсолютной уверенностью в форме изложения. В его вдохновении нет ни капли колебаний или сомнений: каждый план обладает странной, неумолимой и головокружительной силой «видения». Тревога, которую фильм передает зрителю, в немалой степени связана и с тем, что судьба Каспара во многом схожа с судьбой исполнителя его роли Бруно С., которого Херцог заметил в телефильме Лютца Айсхольца Черный Бруно — Охотник трубит в рог, Bruno der Schwarze — Es blies ein Jäger wohl in sein Horn, 1970, Херцог так описывает своего актера: «С 3 лет Бруно мыкался по сумасшедшим домам, исправительным заведениям и тюрьмам. Он был практически разрушен обществом. Ему столько довелось выстрадать за свою жизнь, что, когда вы смотрите на него, у вас перед глазами страдание в чистом виде. Он несет в себе столько одиночества, отчаяния и недоверия, сколько может вместиться в человека. Это просто невероятно. По образу жизни он напоминает бездомного бродягу. Он очень небрежно относится к себе и к своему телу, поэтому у него больные ноги. У него отняли всякое желание заботиться о себе, как, впрочем, и много чего другого… Он по-настоящему понял суть этого фильма; понял и то, что фильм рассказывает, в том числе, и о нем, о том, как его разрушили люди» (эти слова, как и приведенное выше толкование названия фильма, цитируются по интервью, данному Херцогом Симону Мизрахи в пресс-релизе к фильму).
БИБЛИОГРАФИЯ: сценарий и диалоги в журнале «L'Avant-Scène», № 176 (1976).
Jenny
Женни
1936 — Франция (105 мин)
· Произв. Réalisation d'Art Cinématographique
· Реж. МАРСЕЛЬ КАРНЕ
· Сцен. Пьер Роше, Жак Превер, Жак Констан
· Опер. Роже Юбер
· Муз. Лионель Казо, Жозеф Косма
· В ролях Франсуаз Розэ (Женни), Альбер Прежан (Люсьен), Шарль Ванель (Бенуа), Лизетт Ланвен (Даниэль), Жан-Луи Барро (Дромадер), Ролан Тутен (Ксавье), Сильвия Батай (Флоранс), Марго Лион (мадам Врак), Робер Ле Виган (Альбинос), Рене Женен (рыбак), Роже Блен (больной).
Даниэль возвращается из Лондона, где пережила несчастную любовь, снова видится с матерью и узнает, что та содержит кабаре и подрабатывает сводней. Мать завела любовника гораздо моложе себя. Тот же, влюбившись в Даниэль, расстается с ее матерью и ради любимой меняет всю свою жизнь.
♦ 1-й полнометражный фильм Карне, состоявшийся благодаря обещанному участию Франсуаз Розэ, супруги Фейдера, у которого Карне долгое время работал ассистентом. 1-я совместная работа Карне и Превера, причем Превер, в отличие от Карне, не был дебютантом, поскольку незадолго до этого написал Преступление мсье Ланжа, Le crime de Monsieur Lange* и принимал участие в работе над целым рядом фильмов. 1-й образец «поэтического реализма», в котором уже очень мало реализма и очень много поэзии, оригинальной и мрачной — даже несмотря на то, что для 2 из 3 главных героев сюжет завершается хэппи-эндом (3-й герой ― мать — остается в полнейшем отчаянии). Выражению «поэтический реализм» Карне всегда предпочитал термин «социальная фантастика», который с 1-го фильма Карне лучше подходит к его творчеству. Собственно фабула, довольно плохо выстроенная и банальная в своей мелодраматичности, интересна Преверу и Карне лишь тем, что позволяет оживить цветистую галерею персонажей 2-го плана: странных, красочных, маргинальных, иногда полубезумных — таких, как Дромадер (Жан-Луи Барро), завистливый и злой горбун, или Альбинос (Ле Виган), сказочно богатый карьерист, раздающий свои кошельки приглянувшимся девушкам. Чаще всего Превер писал такие роли под конкретных актеров. Все они весьма выразительны и составляют отдельное небольшое общество, превосходно выражающее романтический и слегка анархический пессимизм, с неизменной примесью юмора и необычности, свойственный 2 кинематографистам на заре их легендарного соавторства.
