Николай Непомнящий - 100 великих тайн Второй мировой
КОНЕЦ «СВАНЕТИИ»
(По материалам С. Соловьёва и Л. Вяткина)
«Сванетия» была построена в Дании в 1937 году по заказу СССР и предназначалась для Ближневосточной товаропассажирской линии Черноморского пароходства. Она имела водоизмещение в 5050 тонн, длину 102,5 метра, ширину 14,5 метра, осадку 5,5 метра. На теплоходе были установлены два мощных дизеля по 2100 л.с., работавшие каждый на свой вал и винт, что давало возможность развивать скорость 16 узлов. Экипаж, слаженный и дружный, состоял из 80 человек. Командовал теплоходом опытный капитан дальнего плавания Александр Беляев, немногословный суровый человек, требовательный и справедливый.
Начало войны застало теплоход «Сванетия» в проливе Босфор, и турецкие власти сразу поспешили задержать его, дабы дать почувствовать, что их «нейтралитет» во Второй мировой войне весьма относительный. Это было вопиющим нарушением международной конвенции Монтрё 1936 года, и работники советского посольства в Стамбуле через дипломатические каналы под ухмылки нацистских и турецких спецслужб принялись за вызволение «Сванетии» и всей команды из «турецкого плена».
Вынужденная стоянка в Стамбуле не нарушила общего распорядка судовой жизни, о чём ежедневно и неукоснительно заботился и капитан Беляев, и его старпом. Только однажды ритм жизни был нарушен, когда на теплоход портовой жандармерией были доставлены моряки с буксира «Аккерман» вместе с пассажирами-военнослужащими Тендровского боевого участка. Их буксир застиг жестокий шторм и его на вторые сутки прибило к берегам Турции. Среди потерпевших оказалось много знакомых по Одессе и Севастополю и их быстро распределили по удобным каютам «Сванетии».
После нескольких дней отдыха капитан Беляев собрал всех в салоне первого класса и объявил, что турки всё время пропускают через Босфор немецкие и итальянские корабли, чем нарушают нейтралитет и о чём информирована Москва. Для несения дежурства на верхней палубе и в отдельных помещениях теплохода капитан ввёл боевое дежурство, в которое включил и экипаж «Аккермана»,
10 ноября всех людей с «Аккермана» и часть экипажа «Сванетии» удалось переправить на родину законным порядком. На теплоходе осталось только 25 человек команды. Но турецкие власти продолжали удерживать «Сванетию», несмотря на протесты капитана и советского посла в Турции, ещё три месяца. Но и у Анатолийского побережья война всё время давала о себе знать. 28 ноября под охраной лидера «Ташкент» и двух эскадренных миноносцев «Способный» и «Сообразительный», в условиях плохой видимости и штормящей погоды к Босфору благополучно был проведён большой танкер «Варлаам Аванесов» и который проморгали торпедоносцы и бомбардировщики люфтваффе. Лидер и эсминцы вернулись в Севастополь, но радость успеха была недолгой. 19 декабря в нейтральных водах Эгейского моря танкер был атакован итальянской подводной лодкой и потоплен. Почти всем членам экипажа удалось спастись и достичь на шлюпках и плотах турецкого берега у мыса Баба-Кале, где они были интернированы и вскоре переданы на «Сванетию», как и незадолго до этого люди с «Аккермана».
Капитан Беляев всех спасшихся с танкера поставил на довольствие и каждому было доверено рабочее место на теплоходе. Действительно, в середине февраля турецкие власти официально оповестили капитала Беляева, что причин для удержания теплохода в турецких территориальных водах более не существует и «Сванетии» разрешено покинуть гавань Стамбула. Беляев и штурман Г. Кухаренко так рассчитали время перехода морем, что большую часть пути теплоход прошёл по Чёрному морю под покровом темноты и в день Красной Армии 23 февраля 1943 года встал у причала порта Поти. «Турецкое пленение» кончилось.
Очень скоро капитан Беляев убедился, что конвойная служба на Черноморском флоте плохо организована, отчего гибло большое количество транспортов. Кроме гибели парохода «Ленин» с огромным количеством людей, теплохода «Армения», «Аджария», госпитальных судов «Абхазия», «Чехов», транспортов «Коммунист» и «Чапаев», ушли на дно и многие другие суда.
Капитану Беляеву было присвоено военное звание капитан-лейтенант, часть экипажа (мужчины) были мобилизованы, теплоход окрашен в защитный цвет и на флагштоке взвился военно-морской флаг. Кроме того, на палубе теплохода было установлено пять 45-мм полуавтоматических пушек и два крупнокалиберных пулемёта ДШК. После гибели «Армении» с основным составом флотских квалифицированных медработников (7 ноября 1941 года), «Сванетия» была укомплектована почти сплошь студентами старших курсов медицинских институтов, которые в условиях войны быстро обрели хорошую медицинскую сноровку и практику и неплохо справлялись со своими обязанностями. Для «Сванетии» наступил новый период, полный тревоги и опасностей. Теплоход стал военным транспортом Черноморского флота.
29 марта 1942 года «Сванетия» в охранении лидера «Ташкент», а также эсминцев «Незаможник» и «Шаумян» доставили из Новороссийска в Севастополь 570 человек (две маршевые роты), 36 тонн боезапаса, 740 автоматов ППШ, 86 тонн боезапаса для авиации флота, 160 тонн взрывчатки для Приморской армии, 7 тонн детонаторов, 346 тонн продовольствия и 50 тонн фуража.
Только после того, как Черноморский флот понёс большие потери от налётов авиации Геринга, командующий ЧФ контр-адмирал Ф. С. Октябрьский издал запоздалый приказ: «Корабли конвоя при движении с караваном уходят от транспортов на дистанцию до 10 кабельтовых. Предупреждаем всех командиров кораблей, что подобные действия граничат с преступлением…»
В апреле 1942 года «Сванетия», взяв на борт 191 т боезапаса, 682 т продовольствия для осаждённого Севастополя и более 150 человек бойцов и командиров, благополучно прибыла в осаждённый Севастополь. Город обстреливался и систематически подвергался налётам бомбардировочной авиации. Поэтому разгрузка и погрузка шли усиленными темпами в течение всего дня. Капитану Беляеву доложили, что на борт уже принято 240 человек тяжелораненых, 354 кавалериста 154-го кавполка, отправляемых в тыл для переформирования и отдыха, 50 человек эвакуированных, 10 рабочих морзавода, 65 человек военнослужащих различных рангов, в том числе были и морские лётчики, следовавшие за получением новых самолётов. Всего с экипажем — более 900 человек.
Затем последовал срочный приказ из штаба Севастопольского оборонительного района к 21.00 закончить все погрузочные работы и быть готовым к выходу в Новороссийск.
Свидетельствует штурман «Сванетии» Г. Я. Кухаренко: «Когда мы прибыли на корабль, народу было так много повсюду, что вахтенной службе пришлось расчищать проход, чтобы дать возможность нам добраться до штурманской рубки: все помещения, коридоры, трапы, частично даже верхние палубы были заняты тяжелоранеными бойцами и эвакуированными. Сколько их было на борту — тысяча, а может, полторы тысячи или того больше — никто не знал…»
Капитан Беляев сразу побледнел и осунулся, когда узнал перед самым отплытием, что перегруженную сверх всякой меры «Сванетию» будет сопровождать лишь один эсминец «Бдительный».
Первым, согласно строгому флотскому правилу, из широкой Южной бухты Севастополя вышел эсминец «Бдительный», а за ним отправилась в свой последний рейс «Сванетия».
В 7 часов 24 минуты вахтенные доложили, что на северо-западе наблюдают самолёт-разведчик противника. В 14.00 на высоте 3000 метров показался первый бомбардировщик, а вскоре — восемь «Хейнкелей-111» и четыре «Юнкерса-88». Они зашли со стороны солнца и энергично атаковали теплоход. Капитан всё время менял курс, описывал циркуляцию или стопорил машины, и бомбы, обдавая теплоход дождём брызг, рвались за кормой или у бортов. В первый заход насчитали 48 разрывов и только одна «зажигалка», угодив прямо в трубу, разворотила её и, рикошетом чиркнув по шлюпочной палубе, улетела за борт.
Зенитчики «Бдительного» и «Сванетии» стреляли неплохо, заставляя бомбардировщики и торпедоносцы сворачивать с боевого курса. Один «юнкерс» загорелся и упал в море, а другой, видимо подбитый, стал терять высоту и скрылся.
Сделав ещё несколько заходов, бомбардировщики ушли и, как полагал капитан Беляев, ненадолго, дабы вернуться с новым грузом бомб, до наступления темноты. Из-за слабого охранения теплоход получил множество повреждений разного характера.
В 15 часов 55 минут с западного сектора на горизонте показались самолёты. С каждой минутой характерный гул моторов усиливался и скоро поступил доклад: сзади по правому борту девятка торпедоносцев «Хейнкелей-111»!
Самолёты шли на предельно малой высоте. Разделившись на три группы, они развернулись и легли на боевой курс. Первые восемь торпед были сброшены с высоты 30–40 метров на расстоянии 6–7 кабельтовых и стоявшие на мостике люди видели, как одна из торпед вошла в воду под тупым углом и от удара о воду взорвалась.
