БСЭ БСЭ - Большая Советская Энциклопедия (ЧА)
Части особого назначения
Ча'сти осо'бого назначе'ния (ЧОН), военно-партийные отряды, создававшиеся при заводских партячейках, райкомах, горкомах, укомах и губкомах партии на основании постановления ЦК РКП (б) от 17 апреля 1919 для оказания помощи органам Советской власти по борьбе с контрреволюцией, несения караульной службы у особо важных объектов и т.п. Для общего руководства выделялись ответственных организатор при ЦК РКП (б) и организаторы при губкомах, укомах и т.д. Вначале ЧОН формировались из членов и кандидатов партии, а затем и из лучших комсомольцев. Первые ЧОН возникли в Петрограде и Москве, затем в центральных губерниях РСФСР (к сентябрю 1919 созданы в 33 губерниях). ЧОН прифронтовой полосы Южного, Западного и Юго-Западного фронтов принимали участие во фронтовых операциях. В ноябре 1919 ЦК РКП (б) принял решение о введении ЧОН в систему Всевобуча , но с сохранением самостоятельности их формирования и готовности к использованию по распоряжению местной парторганизации. 24 марта 1921 ЦК партии принял постановление на основании решения 10-го съезда РКП (б) о включении ЧОН в состав милиционных частей Красной Армии. Личный состав ЧОН разделялся на кадровый и милиционный (переменный). В сентябре 1921 были учреждены командование и штаб ЧОН страны (командующий А. К. Александров, начальник штаба В. А. Кангелари), для политического руководства — Совет ЧОН при ЦК РКП (б) (секретарь ЦК В. В. Куйбышев, заместитель председателя ВЧК И. С. Уншлихт, комиссар штаба РККА и командующий ЧОН), в губерниях и уездах — командование и штабы ЧОН, Советы ЧОН при губкомах и укомах партии.
В декабре 1921 в ЧОН числилось кадрового состава 39 673 чел. и переменного — 323 372 чел. В составе ЧОН были пехотные, кавалерийские, артиллерийские и бронечасти. В связи с улучшением внутреннего и международного положения СССР и укреплением Красной Армии в 1924—25 по решению ЦК РКП (б) ЧОН были расформированы.
Лит.: Найда С. Ф., Части особого назначения (1917—1925), «Военно-исторический журнал», 1969, № 4.
Части речи
Ча'сти ре'чи, основные классы слов языка, выделяемые на основании сходства их синтаксических (см. Синтаксис ), морфологических (см. Морфология ) и логико-семантических (см. Семантика ) свойств. Различаются знаменательные Ч. р. (существительное, глагол, прилагательное, наречие) и служебные (союз, предлог, частица, артикль и др.). К Ч. р. традиционно относят также числительные, местоимения и междометия.
Слова могут классифицироваться в зависимости от позиций, которые они занимают во фразе. К одной Ч. р. относят слова, способные стоять в предложении в одинаковых синтаксических позициях или выполнять одинаковые синтаксические функции. При этом важен не только набор синтаксических функций, но и степень характерности каждой из функций для данной Ч. р. Эти функции распадаются на первичные и вторичные (связанные с определёнными морфологическими или синтаксическими ограничениями). Так, в русском языке и существительное и глагол могут выступать как в функции подлежащего («человек любит», «курить — здоровью вредить»), так и в функции сказуемого («Иванов — учитель», «дерево горит»), однако для глагола функция сказуемого первична, а функция подлежащего вторична, для существительного же функция подлежащего первична, а сказуемого ¾ вторична, например глагол может быть подлежащим лишь при именном сказуемом, а существительное — при сказуемом любого типа. Фраза с подлежащим-глаголом трансформируется во фразу с подлежащим-существительным («курение вредно для здоровья»), но не наоборот; сказуемое-существительное требует глагола-связки для выражения времени и наклонения (Иванов был/был бы учителем), чего не требует глагол. В китайском языке и глагол и прилагательное могут выступать в функции определения, но глагол при этом, в отличие от прилагательного, требует специального «адъективного» оформления (суффикса «-ды»). Некоторые учёные ставят под сомнение правильность выделения местоимений и числительных в качестве отдельных Ч. р. (для большинства языков), т.к. слова этих классов обычно разнородны по своим синтаксическими функциям и примыкают с этой точки зрения к различным классам слов. Поэтому их часто рассматривают как подклассы внутри других Ч. р. (ср. существительные-числительные «три», «четыре», прилагательные-числительные «первый», «второй»).
Каждой Ч. р. свойствен свой набор грамматических категорий, причём этим набором охватывается абсолютное большинство слов данной Ч. р. Это служит морфологическим критерием выделения Ч. р. во флективных языках . Так, в русском языке существительному свойственны число, падеж и род (как словоклассифицирующая категория), прилагательному — степени сравнения, число, падеж и род (как словоизменительная категория). В бирманском же языке, например, прилагательное и глагол в этом отношении не противопоставлены (категорию степени сравнения имеют слова, соответствующие и прилагательным и глаголам других языков).
Распределение слов по Ч. р. во всех языках подчиняется определённым семантическим закономерностям, которые служат основанием для семантического выделения Ч. р. Хотя в такой класс, как существительное, входят в русский язык слова, обозначающие предмет («стол»), качество («краснота»), действие («хождение»), однако большинство существительных, обозначающих не предметы, производны, а большинство непроизводных существительных обозначают предметы. Эта закономерность сообщает классу существительных общее значение предметности. Точно так же для глагола устанавливается общее значение действия или состояния, для прилагательного — качества, для наречия — признака действия или качества.
Система Ч. р. современных школьных грамматик восходит к трудам александрийских филологов (Дионисий Фракийский, Аполлоний Дискол), различавших на смешанных морфологических, семантических и синтаксических основаниях имя, глагол, причастие, наречие, артикль, местоимение, предлог, союз, причём в имени объединялись существительные, прилагательные и числительные (в противоположность Платону, соединявшему, исходя из логико-синтаксических отношений, прилагательное с глаголом). Система александрийских филологов оказала влияние и на арабскую грамматическую традицию. Средние века и Возрождение, акцентируя логико-семантический критерий как «причину» существования Ч. р., внесли лишь незначительные изменения в эту систему. Развитие сравнительно-исторического языкознания выдвинуло на первый план морфологическую характеристику, что обусловило чисто морфологический подход к проблеме Ч. р. (не без влияния индийской грамматической традиции), отразившийся, например, в трудах Ф. Ф. Фортунатова . При этом подходе отрицалось наличие Ч. р. в изолирующих языках . В 20 в. языкознание отталкивалось от того факта (указанного уже Х. Г. Габеленцем ), что в изолирующих языках по синтаксическому критерию выделяются классы слов, аналогичные Ч. р. флективных языков (в последних синтаксический критерий даёт классы слов, в основном совпадающие с «морфологическими» Ч. р.). При синтаксическом подходе Ч. р. оказываются присущими всем языкам, в то же время избегаются трудности, возникающие при морфологическом подходе (ср. отсутствие морфологических признаков при классификации русских неизменяемых существительных типа «пальто»).
Состав Ч. р. в разных языках различен. Различия касаются как самого набора Ч. р., так и объёма отдельных Ч. р. Так, в русском, французском, латинском языках выделяются существительное, прилагательное, глагол, наречие. В ряде языков Северной Америки и Африки наречия и прилагательные не различаются. В китайском языке различаются имя, предикатив (глагол, прилагательное), наречие. В некоторых языках вычленяются только имя и глагол (например, в индейском языках йума). Различия в объёме Ч. р. наблюдаются при сравнении языка хауса, где слова, соответствующие прилагательным других языков, объединяются с существительными, и бирманского языка, где такие слова объединяются с глаголом. Наиболее постоянным в языках является противопоставление имени и глагола, однако универсальность этого различия остаётся недоказанной.
Лит.: Пешковский А, М., Русский синтаксис в научном освещении, 7 изд., М., 1956; Есперсен О., Философия грамматики, пер. с англ., М., 1958; Курилович Е., Деривация лексическая и деривация синтаксическая, в его кн.: Очерки по лингвистике, М., 1962; Успенский Б. А., Структурная типология языков, М., 1965; Ревзина О. Г., Ревзин И. И., Проблема частей речи в современной лингвистике, в сборнике: Лингвотипологические исследования, в. 2, ч. 2, М., 1975: Lyons J., Introduction to theoretical linguistics, Camb., 1968.
В. М. Живов.
Части света
