Дмитрий Мамичев - Преступники и преступления с древности до наших дней. Маньяки, убийцы
Патсота он удушил, чтобы похитить пальмартовское издание, а затем поджег его магазинчик.
Священника он убил потому, что тот приобрел у него уникальную книгу. Дон Винсенте назначил за нее огромную иену, но священник все равно купил ее. Это и стало причиной его гибели. Когда священник ушел с покупкой, дон Винсенте не выдержал и побежал вслед за ним. По дороге он долго уговаривал священника продать ему книгу назад — причем за цену большую, чем при покупке. Но священник отказывался. И тогда в пустынном месте дон Винсенте выхватил кинжал и заколол своего покупателя.
Затем букинист-убийца разработал свою систему. При продаже книг он заманивал покупателей в комнату за стенкой в своей лавке, убивал несчастных кинжалом, а ночью, завернув труп, выбрасывал его в канаву на окраине города.
Когда на суде дона Винсенте спросили, что побудило его к таким чудовищным поступкам, он спокойно ответил:
— Люди смертны. Рано или поздно Господь призовет к себе всех. А хорошие книги бессмертны и заботиться нужно только о них.
Когда шло судебное разбирательство, адвокат, пытаясь спасти дона Винсенте, стал говорить, что его подзащитному не было нужды убивать Патсота, поскольку экземпляр указника, выпущенного типографией Пальмарта в 1482 г., не уникален. Еще одна такая книга появилась в каталоге одного букинистического магазина в Париже. Это известие потрясло дона Винсенте намного больше, чем само судебное разбирательство. Он с отчаянием повторял:
— Я — жертва чудовищной ошибки: мой экземпляр не уникум!
Решением суда дон Винсенте был приговорен к мучительной смерти. От исповеди он отказался.
А.П. Лаврин. 1001 смерть. — М.: Ретекс, 1991.
3. Исчезновение доктора Паркмана
Доктор Паркман шел своей обычной быстрой походкой по улицам Бостона — у него была назначена встреча.
На нем были черный сюртук и брюки, пурпурного цвета шелковый жилет, черный шарф и высокая шляпа. Тошая фигура делала его заметным, но в особенности привлекало внимание своеобразное выражение его лица. Мальчишки показывали на него пальцами: — Вот идет доктор Паркман!
Женщины, встретив его на улице, говорили, вернувшись домой, что они видели «Челюсть». У доктора была выдающаяся вперед нижняя челюсть с заметными искусственными зубами. Эта челюсть говорила о многом: он был целеустремленным человеком, готовым преодолеть любое препятствие и решить любую задачу. Эта челюсть могла принести неприятности кому угодно…
Доктор Паркман всегда торопился, но сегодня он торопился сильнее обычного. О нем говорили, что он настолько нетерпеливый человек, что при езде верхом он иногда соскакивает с лошади и бежит впереди. В это утро он успел побывать в Коммерческом банке на Стейт-стрит и еще в нескольких местах. Он купил зелени для своей тяжелобольной дочери, сложил ее в сумку, которую оставил в овощном магазине «Голландс» на углу Блоссом-стрит и Вайн-стрит и сказал, что скоро вернется. Потом он отправился на свою встречу, назначенную на половину второго в Медицинском колледже. Он должен был справиться с делами и вернуться к обеду в половине третьего — ведь это был 1849 год, и джентльмены обедали в середине дня! Доктор Паркман надеялся, что сегодня профессор Вебстер рассчитается, наконец, со своим проклятым долгом и прекратит водить его за нос своими отговорками, извинениями и увертками…
Профессор Вебстер! От одного этого имени доктор Паркман начинал рычать. Это был человек, занимавший пост лекторa в Медицинском колледже, построенном на участке земли, предоставленном доктором Паркманом. Должность заведующего кафедрой астрономии, которую занимал Оливер Вендели Холмс, была названа в честь доктора Паркмана в знак признательности за подарок. Здесь же работал Вебстер, дважды профессор, так как он еще был профессором кафедры химии и минералогии Гарвардского университета, тогда как доктор Паркман был всего-навсего бесславным доктором! Доктор Паркман высказал ему все это прямо в лицо, а чтобы профессор Вебстер не сомневался в этом, послал ему письмо по тому же поводу.
У доктора Паркмана были причины для возмущения. Профессор Вебстер, быстро растративший отцовское наследство, любил хорошо пожить и повеселиться с друзьями. Даже в те времена в Кембридже это было нелегко (при этом еще приходилось содержать жену и трех дочерей), имея от университета всего 1200 долларов годового дохода с небольшой добавкой от продажи билетов на лекции в Медицинском колледже. За семь лет до этого доктор Паркман занял Вебстеру 400 долларов под залог части его личного имущества, что было заверено распиской. В 1847 году долг был возвращен, а доктор Паркман и еще несколько человек дали профессору в долг уже большую сумму, 2432 доллара, взяв с него расписку о залоге всего личного имущества Вебстера, включая его домашнюю мебель и коллекцию минералов. На следующий год профессор Вебстер, все еще страдая от нехватки денег, пришел к брату жены доктора Паркмана, Роберту Гоулду Шоу, рассказал ему красивую сказку о шерифах и арестах, и заставил этого джентльмена купить свою коллекцию минералов за 1200 долларов. При этом он не упомянул, что эта коллекция уже была заложена доктору Паркману. В разговоре между родственниками сделка выплыла наружу, и доктор Паркман пришел в ярость.
— Эти минералы ему не принадлежат, он не может их продавать! — кричал он. — У меня закладная на них, я могу ее показать!
Доктор был исполнительным, пунктуальным и требовал того же от других. Он начал преследовать профессора и требоват возвращения долга. Не знаю, правда ли это, но говорят, что он приходил на лекцию Вебстера, садился в первом ряду, уставившись на несчастного, и смущал лектора видом своей выдающейся челюсти и сверкающих зубов. На протяжении нескольких месяцев Вебстер настойчиво представлял Паркмана как жестокого преследователя бедного ученого, и эта мысль, возможно, была его утешением. Он создал для себя великое множество утешительных подробностей, они были для него тем же, что описание казни Нанки Пу для Пуха Баха. Но доктор Паркман посягнул на другой источник доходов Вебстера — продажу билетов на лекции, а когда его в очередной раз надули, то пригрозил отторгнуть эти доходы в судебном порядке. В понедельник вечером на этой неделе он зашел в Медицинский колледж Массачуссетса. Там разыгралась сцена, которую мы представляем здесь в описании Литтлфилда, сторожа:
— «Это было в личной задней комнате доктора Вебстера… Я помогал доктору Вебстеру, у него были зажжены три-четыре свечи. Локтор стоял у стола, читая какую-то книгу по химии и повернувшись спиной к двери. Я стоял у печи, взбалтывая воду, в которой нужно было приготовить раствор. Я не услышал шагов, но сразу увидел заходящего в комнату доктора Паркмана… Локтор Вебстер оглянулся и, похоже, удивился, что тот вошел так неожиданно. Первыми его словами были: „Локтор Вебстер, сегодня вечером вы готовы?“
Доктор Паркман говорил быстро и громко. Доктор Вебстер ответил:
— Нет, доктор, сегодня вечером я не готов.
Доктор Паркман сказал еще что-то… Он или обвинил доктора Вебстера в продаже заложенного имущества… или что-то вроде этого. Он достал из кармана бумаги и сказал:
— Это так, и вы это знаете!
Доктор Вебстер ответил:
— Встретимся завтра, доктор.
Доктор Паркман стал у дверей. Подняв руку, он сказал: — Доктор, завтра нужно что-то решить… Затем он вышел, и больше в этом здании я его не видел». Тем не менее, на следующий день ничего не было сделано, чтобы уладить конфликт между двумя докторами, и теперь, четыре дня спустя, в пятницу 23-го ноября, за неделю до Лня благодарения, был несчастливый день для них обоих. Профессор Вебстер вдруг ни с того ни с сего позвонил домой доктору Паркману до девяти утра и назначил встречу со своим кредитором в половине второго в колледже. Какой договоренности можно было достичь в колледже рядом с анатомическим театром, среди «мрачных осколков смерти» (как впоследствии описывал это место Диккенс)? А почему не в доме самого Паркмана? Оба они наверняка думали об этом, и теперь доктор Паркман торопился на встречу. В четверть второго его видели недалеко от колледжа — у самого входа. Вошел он вовнутрь или нет — неизвестно, но больше его никто не видел…
Такой человек, как доктор Паркман, не мог случайно исчезнуть на улицах Бостона, не вызвав всеобщего волнения. Он был слишком выдающейся фигурой. Похоже, он не занимался врачебной практикой (хотя и получил степень доктора медицины в университете Абердина). Вместо этого он с энтузиазмом посвятил себя бизнесу и финансам. Он хотел продвинуться в жизни с помощью денег, и не упускал возможности заполучить должника, затягивающего выплату. Его братом был преподобный доктор Паркман. Но его племянник, в то время молодой человек, недавно окончивший колледж, стал впоследствии наиболее знаменитым среди них — известным историком Фрэнсисом Паркманом. Он обладал целеустремленностью, присущей его родне, и она привела к наиболее благородным результатам… Доктор Паркман жил в массивном и мрачном доме, который по сей день стоит на улице Волнат-стрит, 8. Когда днем в пятницу он не вернулся домой к обеду, его родные забеспокоились.
