Кирилл Королев - Китайская мифология. Энциклопедия
Даосский патриарх Люй с мечом, разящим демонов. Рисунок эпохи Цин.
Что касается Цзян Тайгуна, он при жизни был советником и полководцем первого чжоуского правителя Вэнь-вана и помог последнему разгромить войско правителя Инь. За это небо наделило его бессмертием и назначило повелевать демонами и бесами. Впрочем, в романе «Возвышение в ранг духов» Цзян Тайгун — помощник Небесного императора, распределяющий должности среди богов и духов. Так или иначе, на народных картинах Цзян Тайгуна обычно изображали верхом на чудовище и с жезлом исполнения желаний в руке; считалось, что эти картины отваживают злых духов.
Демоны, которых усмиряли Чжункуй, Цзян Тайгун и другие «укротители», не были демонами в том смысле, который вкладывает в это слово, скажем, христианская традиция. Скорее, это были стихийные духи, кровожадные и злобные лишь в той мере, в какой может быть дикой, неуправляемой и сокрушительной сама природа.[71] Именно о таких духах, чаще всего зооморфных, неоднократно упоминается, например, в «Каталоге гор и морей»: «Там водится животное, похожее на лису, но с девятью хвостами; звук его голоса напоминает плач ребенка. Оно может сожрать человека. Там встречается животное, напоминающее собаку, но с человеческим лицом. Умеет бросать камни. Как увидит человека, сразу смеется. Его называют горный хуэй. Он быстр как ветер. Когда появляется, в Поднебесной поднимается ураган… Там водятся животные, похожие на лису, но у них по девять голов и девять хвостов, когти как у тигра, их имя лунчжи. Их крик подобен плачу ребенка. Они пожирают людей».
Китайские демоны. Разработка Г. Доре.
О том же говорит и Гэ Хун в трактате «Баопуцзы»: «Во всех горах, больших и малых, живут шэнь и лин. В больших горах обитают большие шэнь, а в маленьких горах — малые. Если в горы придет человек, не знающий приемов, как защититься от них, ему не миновать вреда или даже гибели. Он обязательно заболеет или будет ранен, испуган или приведен в замешательство, или же он увидит огни и тени, или же почувствует странный запах. Одни существа заставляют падать деревья при полном отсутствии ветра или камни без всякой видимой причины; они обрушиваются на людей и убивают их. Другие дурачат людей, заставляя их метаться, потеряв разум, и бросаться в пропасть. Третьи насылают на людей тигров, волков или гремучих змей. Вот почему никому не следует идти в горы без крайней необходимости. Совершать путешествие нужно в третьем либо девятом месяце, ибо в эти месяцы горы доступны. Кроме того, даже в эти месяцы необходимо выбирать благоприятный день и час; но, если же как следует подготовиться нет времени или обстоятельства делают отсрочку путешествия невозможной и необходимо отправляться немедленно, может оказаться достаточным выбрать только благоприятный день и час. Но все те, кому предстоит идти в горы, должны прежде попоститься и очиститься и в течение семи дней воздерживаться от всего грязного и низкого…
Голова Чжункуя. Китайская народная картина из коллекции академика В. М. Алексеева.
Духи, живущие в горах, похожи на детей и имеют по одной ноге. Когда они бегут, они поворачивают голову назад. Приносить вред — большая радость для них. Если проходящий в горах путешественник вдруг услышит в темноте громкий человеческий голос, значит, он столкнулся с существом, которое зовется чжи; если он знает это имя и громко выкрикнет его, существо не причинит ему никакого вреда. Пусть он также произнесет слово жэ-жоу, которым также зовутся эти существа. Кроме того, есть еще и горные цзин, подобные барабану, красного цвета и с одной ногой, известные под именем хуэй. Другие, которых зовут цзинь-лэй, походят на людей, ростом в девять чи и носят меховую одежду и шапки из бамбука. Есть еще и так называемые фэй-фэй, напоминающие пятицветных драконов с красными рогами. Ни одно из этих существ не сможет причинить вред человеку, если он, только завидев их, выкрикнет их имя… Если же увидишь в горах приближающегося призрака, непрерывно просящего еду, брось в него белую траву, и он немедленно умрет. Очень часто призраки в горах настолько смущают людей, что те сбиваются с пути; однако, если в них бросить стебли речного тростника, они тут же погибнут».
Чжункуй, изгоняющий бесов. Китайская народная картина из коллекции академика В. М. Алексеева.
Единственными «прообразами» демонов в привычном нам значении этого слова могут выступать, пожалуй, «внутренние» духи болезней. Представление о бесах как о бесах, наряду с представлениями о преисподней и ее хозяине, сложилось в китайской культуре лишь под влиянием буддизма (подробнее см. следующую главу).
Наконец, третью категорию божеств даосского пантеона — и самую многочисленную, если не сказать бесчисленную, — составляют локальные божества и духи. Прежде всего это так называемые «земные достопочтенные» (дичжи), к которым относятся боги определенных местностей, городов, гор, лесов, рек, морей, божества земли (тушэнь), боги — стражи ворот (мэньшэнь), боги домашнего очага (цзаошэнь), боги родников, источников и колодцев (цзиншэнь), божества отхожих мест (цэшэнь) и др. Кроме того, к этой же категории принадлежат и некоторые «разновидности» бессмертных, например, шицзесянь, или бессмертные, «освободившиеся от трупа», то есть умершие и впоследствии воскресшие, а также жэньсянь — бессмертные, пребывающие среди людей, и чжэньжэнь — «истинные люди», постигнувшие Дао, но не стремящиеся к бессмертию. О последних много говорится, к примеру, в трактате «Чжуанцзы»: «Настоящий человек не шел против малого, не хвалился подвигами, не входил в число мужей, представляющих замыслы. Поэтому, ошибаясь, не раскаивался, а поступив правильно, не впадал в самодовольство. Такой человек мог подняться на вершину и не устрашиться, войти в воду и не промокнуть, вступить в огонь и не обжечься. Своим познанием он, даже умирая, мог восходить к Пути. Настоящий человек спал без сновидений, просыпаясь, не печалился, вкушая пищу, не наслаждался. Дыхание у него было глубоким, исходило из пят, а у обычных людей идет из горла». Общей для всех этих божеств и духов была «локальность» их культов, географическая, племенная и даже семейная: зачастую культ конкретного персонажа бытовал в пределах только данной народности, данной местности или, что бывало нередко, в пределах данного рода или большой семьи.
Локальный «характер» этих божеств и духов определял отношение к ним населения той или иной местности: «своим» божествам и духам поклонялись и считали их могущественными, иногда суровыми, но справедливыми, тогда как «чужих» представляли дикими, необузданными и кровожадными и верили, что с ними, в отличие от «своих», вряд ли возможно о чем-либо договориться. Конечно, подобное восприятие «чужих» богов свойственно не только Китаю: достаточно вспомнить, к примеру, отношение древних греков к божествам Ближнего Востока или более позднее соперничество приверженцев «старых богов» и верующих в Белого Христа. Однако в Китае это деление на «своих» и «чужих» проявлялось особенно ярко — вероятно, во многом благодаря «локусной», семейно-родовой организации общества. Соседний род, пускай он жил всего лишь на противоположном берегу той же реки, был уже «другим», а следовательно, «чужим», почитал иных предков и отправлял иные культы; что уж говорить о родах, племенах и народностях более отдаленных! Чем дальше от места обитания конкретного рода или семьи, тем «чужероднее» становились божества и духи, а люди, поклонявшиеся этим божествам, казались совершенно фантастическими созданиями. Процитируем фрагменты «Каталога гор и морей», с которыми в буйстве фантазии не сравнятся, пожалуй, и сведения Геродота и Ктесия о народах, населяющих восточную оконечность древнегреческой Ойкумены: «Там у людей одна рука и одна нога вывернуты, коленка искривлена, ступня вывернута наверх… Эти люди обеими руками держат свои уши. Города их стоят на море, из воды его появляются удивительные твари и снова исчезают в ней. Люди там чернокожие, в каждой руке у них по змее. С левого уха свисает зеленая змея, с правого — красная змея. Иные говорят: к северу от десяти солнц живут люди с черным телом, человеческим лицом, в каждой руке держат по черепахе. У людей-тигров на теле татуировка, изображающая тигра; вместо ног у них руки… В Великой Пустыне высится гора под названием гора Великой Пустыни. Сюда заходят солнце и луна. Там обитают люди с тремя лицами. У них по три лица и по одной руке. Трехлицые люди не умирают».
Так или иначе, число локальных божеств и духов, «воспринятых» даосизмом, было весьма велико. Возможно, причина жизнестойкости даосского учения как религии, невзирая на всю его абстрактность и «возвышенность», заключается именно в этой «всеядности», в стремлении не подавлять, но поглощать и «осваивать». Это «освоение», как правило, выражалось в создании и освящении даосским жрецом или монахом статуи локального божества, зримого воплощения божественной силы. В работе современного исследователя Вэнь Цзяня кратко описана процедура освящения: «Сотворение статуи непременно сопровождается соответствующими религиозными обрядами. В один из благополучных дней перед началом работы проводят обряды поклонения бессмертным. Затем по верхней части заготовки наносят три или семь легких ударов топором, символизируя этим привнесение в дерево трех душ хунь или семи душ по. Когда работа практически завершена, совершается обряд „вложения органов“ в специально приготовленную на спине идола четырехугольную нишу. Чаще всего туда помещают следующие предметы:
