Игорь Муромов - 100 великих путешественников
Но иногда на этого тирана находило великодушие. Арабский путешественник прибыл к нему в одну из таких счастливых минут и был принят весьма благосклонно. Ибн Баттута приобрел большое влияние на султана Мухаммед-шаха и вскоре был назначен на пост кади, получив земли и денежные доходы, связанные с этой должностью. Служба при дворе давала возможность ближе ознакомиться со всеми особенностями жизни султаната и его правителя.
Вскоре, однако, тиран заподозрил ибн Баттуту в заговоре. Так ибн Баттута посетил некоего отшельника шейха Сахаб ад-Дина, жившего в пещере неподалеку от столицы. Ходили слухи, что отшельник сам выкопал для себя эту пещеру, и ибн Баттута не мог удержаться, чтобы не осмотреть ее. Но вскоре шейх попал в немилость к султану и оказался в тюрьме. Вслед за ним под стражу попали и все, кто посещал его, в том числе и ибн Баттута. "Султан приказал четырем рабам сторожить меня. Если он бывал недоволен кем-либо, то этот человек редко оставался в живых..." Впрочем, после смерти шаха, последовавшей через две недели, султан выпустил ибн Баттуту из-под стражи.
Чтобы избежать гнева Магомета, ибн Баттута вынужден был оставить свою должность и сделался факиром. Но Магомет неожиданно сменил гнев на милость - и назначил ибн Баттуту посланником в Китай.
В 1342 году ибн Баттута отправился во главе посольства Мухаммед-шаха в Китай. В сопровождении двух тысяч всадников он повез подарки китайскому императору. Ибн Баттута никак не рассчитывал на встречу с повстанцами. Между тем индийцы напали на его конвой, а самого ибн Баттуту дочиста ограбили и взяли в плен. Связанного по рукам и ногам, его увезли в неизвестном направлении. Однако он не потерял присутствия духа и, воспользовавшись первой возможностью, совершил смелый побег. Он скитался в течение семи дней, пока не встретил, наконец, одного негра, который привез его в Дели, ко двору императора.
Магомет, узнав о злоключениях ибн Баттуты, снарядил новую экспедицию, которая на сей раз благополучно миновала мятежные области и достигла Малабарского берега. Через некоторое время ибн Баттута вступил в Каликут. Здесь он оставался три месяца в ожидании благоприятного ветра. Этой невольной остановкой путешественник воспользовался для изучения морской торговли китайцев, посещавших этот город. Он с восхищением говорит о китайских джонках, о "плавучих садах", в которых китайцы выращивают имбирь и овощи и т. п.
Наконец, задул попутный ветер. Ибн Баттута нанял тридцать джонок и нагрузил на них подарки для китайского императора. Но разыгравшаяся ночью буря разбила все суда, и дары Магомета пошли на дно. По счастливой случайности, сам ибн Баттута находился в ту ночь на берегу, желая присутствовать на утреннем богослужении в мечети. Из всех богатств уцелел только один коврик, на котором он молился. После этой второй катастрофы ибн Баттута уже больше не рискнул предстать пред властителем Дели. Он отправился через Каулем в Хинаур, поступил на службу к тамошнему правителю и вскоре даже принял участие в покорении Сингапура, предпринятом хинаурским султаном. Поправив свои финансовые дела, марокканец снова прибыл в Каликут, а оттуда "решил предпринять путешествие на Мальдивские острова, о которых много слышал". Здесь он пробыл около полутора лет.
В какой бы стране ибн Баттута ни побывал, он обязательно описывал местных женщин. Марокканец искренне восхищается женщинами там, где находит их лица прекрасными, фигуры стройными, а манеры - приятными. Арабский путешественник женился на трех женах. Местная королева обратила внимание на ибн Баттуту и назначила его судьей. Однако великий визирь, завидовавший популярности араба, начал строить против него козни. Ибн Баттуте снова пришлось бежать. Он надеялся добраться до Коромандельского берега, но ветры отнесли его судно к острову Цейлон.
Здесь ибн Баттута был принят с большим почетом. О богатстве этого острова было известно далеко за его пределами. Ибн Баттута увидел на Цейлоне множество драгоценных камней: "На лбу белого слона я видел семь рубинов, каждый из которых был больше куриного яйца, а у султана Аири Сакарвати - ложку из драгоценного камня величиной с ладонь, в которой находилось масло алоэ. Я был очень удивлен, но он сказал мне: "Есть у нас вещи и большей величины".
Путешественник с интересом описывает "летающих пиявок", которые якобы водятся на деревьях или в высокой траве около воды и бросаются на людей. Впиваясь в людей, они высасывают большое количество крови. Единственным оружием против этих пиявок служит лимонный сок. Но, пожалуй, самое сильное впечатление на ибн Баттуту произвело восхождение на священную гору Серендиб или Адамов Пик, на вершине которой он смог увидеть "...след ноги нашего глубокочтимого отца Адама". На одном из склонов было вырублено подобие ступеней, по бокам которых на железных стержнях были укреплены цепи. Эта дорога вела к высокой черной скале, на которой и находился "след Адама", длиной более полутора метров и шириной около восьмидесяти сантиметров. Созданный природой гигантский "след" издавна привлекал на Адамов Пик массу паломников различных вероисповеданий - мусульман, буддистов и индуистов.
Ибн Баттута принимает на веру и другие легенды. Он сообщает, например, что значительную часть населения острова составляют большие бородатые обезьяны, которые подчиняются своему королю - павиану, увенчанному короной из древесных листьев.
С Цейлона ибн Баттута снова возвратился на Малабарский берег, попав при этом еще раз в кораблекрушение. Довольно длительное время он жил в Мадуре, а затем в хорошо знакомом ему Каулеме. Во время плавания из Каулема в Каликут судно, на котором находился ибн Баттута, подверглось нападению пиратов "Они яростно сражались с нами и одержали победу. Они отняли все, что у меня было и что удалось мне сберечь на черный день, забрали жемчуг и драгоценные камни, подаренные мне правителем Цейлона, платье и дорожные припасы, не оставив даже ничего из одежды, кроме штанов". В таком плачевном виде неутомимый путешественник прибыл в Каликут, а оттуда отправился на Мальдивские острова.
Благодаря помощи нескольких купцов из Дели, которые узнали ибн Баттуту и подивились его необыкновенной судьбе, он опять снарядился в дальний путь.
В Бенгалии его восхитили естественные богатства страны. За время недолгого пребывания ибн Баттута со свойственной ему наблюдательностью подметил наиболее характерные черты в жизни этой страны. "Нигде во всем мире не видел я более низких цен, чем здесь, и. тем не менее, это страна несчастья; жители Хорасана называют ее "адом, полным богатств".
После путешествия в горы Кхаси, расположенные у границы Тибета, ибн Баттута сел на корабль, отплывавший на Суматру. Принятый с почетом местным королем, он воспользовался его щедротами, которые помогли собрать необходимые средства для поездки в Китай.
В 1342 году он прибыл в Китай. Морской путь в Китай, по которому плыл ибн Баттута, проходил вдоль западного побережья Малакки, затем через город Палембанг на Восточной Суматре, устье реки Меконг, остров Пуло-Кондор, страну Чампа (Тьямпа) в Восточном Индокитае, Ханой и, наконец, Гуанчжоу и Зейтун.
После пребывания в течение нескольких месяцев в Индокитае, скорее всего в Чампе, ибн Баттута сел на китайскую джонку и прибыл на ней в Зейтун. Пробыв там некоторое время, он совершил недолгую поездку в Гуанчжоу, затем снова вернулся в Зейтун и оттуда отправился через Ханчжоу в Пекин. Из Пекина на речных судах он вновь возвратился в Зейтун, завершив, таким образом, странствия по Китаю.
Зейтун (Цюаньчжоу), расположенный на западном берегу Тайваньского пролива, в средние века был важным торговым портом, через него проходил путь китайцев за границу и иностранцев в Китай. "Порт Зейтуна один из крупнейших в мире, вернее, самый крупный, - пишет ибн Баттута. - Я видел в нем около ста больших джонок, не считая бесчисленного количества маленьких".
Ибн Баттута побывал во многих городах этой обширной империи, изучая обычаи китайцев, их промышленность и торговлю. Правда, до Великой стены на севере Китая он так и не добрался, хотя упоминает о ней в своем сочинении, называя эту стену "препятствием Гога и Магога". Переходя от одного места к другому, он посетил, между прочим, провинцию Шаньси, состоявшую из шести укрепленных городов, и прожил там довольно долгое время. Случай дал ему возможность присутствовать на похоронах одного хана, который был погребен вместе с четырьмя рабами, шестью фаворитами и четырьмя лошадьми.
Однако путешествие не произвело на него такого впечатления, как странствия по Ирану или Индии. "Китай мне не понравился, хотя в нем и есть много прекрасного, - сетует он. - Я был очень опечален царящим там неверием... Если я встречал там мусульманина, то радовался встрече с ним, как с членом своей семьи или родственником..." Марокканец по-прежнему наблюдателен. В частности, он отмечает, что житель страны, достигнув пятидесятилетия, может не работать, а после шестидесяти лет на них уже не распространяются законы о наказаниях за различные правонарушения.
