Олег Ермишин - Афоризмы
К занятиям, потребовавшим затрат, мы более внимательны, чем к тому, что дается даром.[906]
Раз уж богам все известно, явившийся в храм должен по совести возносить одну-единственную молитву: «Боги, воздайте мне по заслугам».[907]
Все стирается временем, но само время пребывает благодаря памяти нестареющим и неуничтожимым.[908]
Уважай многих, а доверяй немногим.[909]
О Зевс, дай мне начальство над мудрецами, а мудрецам – надо мною! (Приписано императору Веспасиану.)[910]
Тираны бывают двух родов: одни убивают без суда, другие – после судебного дознания. (…) Тут тиран именует законом всего лишь отсрочку гнева своего.[911]
Подражание может изобразить только зримое, а воображение – и незримое.[912]
Никакое слово не приносит пользы, ежели сказано не с глазу на глаз.[913]
Речь в письме должна казаться и более аттической [изысканной], чем обычная речь, и более обычной, чем аттическая. (…) Пусть украшением ей служит отсутствие прикрас.[914]
Фукидид
(ок. 460 – ок. 400 гг. до н.э.)
историк
Людей (…) больше раздражает несправедливость, якобы им причиненная, нежели самое жестокое насилие: в этом они усматривают пренебрежение со стороны равных себе, в другом – необходимость подчиняться насилию более могущественного.[915]
Начиная войну, люди сразу же приступают к действиям, с которыми следовало бы повременить, и уж после неудач обращаются к рассуждениям.[916]
Успех в войне зависит не от оружия, а от денежных средств, при которых оружие только и приносит пользу.[917]
Не следует строить расчеты на ожидаемых ошибках противника.[918]
Никто (…) не бывает равно предусмотрительным, задумывая план и приводя его в исполнение. В рассуждениях мы тверды, а в действиях уступаем страху.[919]
Очень редко войну ведут по заранее определенному плану, но чаще война сама выбирает пути и средства в зависимости от обстоятельств.[920]
Благородно мстить лишь равному себе и в равном положении.[921]
Люди с большим воодушевлением принимают решение воевать, чем на деле ведут войну, и меняют свое настроение с переменой военного счастья.[922]
Любое требование – малое или большое, – выставляемое против равных себе до решения суда, притязает на порабощение.[923]
Вещи существуют для людей, а не люди для них.[924]
Рассудительность и полная казна важнее всего для военного успеха.[925]
Люди верят в истинность похвал, воздаваемых другим, лишь до такой степени, в какой они считают себя способными совершить подобные подвиги. А все, что свыше их возможностей, тотчас же вызывает зависть и недоверие.[926]
Признание в бедности – не позор, но позорно не стремиться избавиться от нее трудом.[927]
Невежественная ограниченность порождает дерзкую отвагу, а трезвый расчет – нерешительность.[928]
Оказавший услугу другому – более надежный друг, так как он старается заслуженную благодарность поддержать и дальнейшими услугами. Напротив, человек облагодетельствованный менее ревностен: ведь он понимает, что совершает добрый поступок не из приязни, а по обязанности.[929]
[Афины] – школа всей Эллады.[930]
Гробница доблестных – вся земля.[931]
Считайте за счастье свободу, а за свободу – мужество.[932]
При жизни доблестные люди возбуждают зависть, мертвым же (они ведь не являются уже соперниками) воздают почет без зависти.[933]
Та женщина заслуживает величайшего уважения, о которой меньше всего говорят среди мужчин, в порицание или в похвалу.[934]
Процветание города в целом принесет больше пользы отдельным гражданам, чем благополучие немногих лиц при всеобщем упадке.[935]
Добиваться тирании несправедливо, отказаться от нее – опасно.[936]
Страх отнимает память.[937]
Только взаимный страх делает союз надежным.[938]
Все люди склонны совершать недозволенные проступки как в частной, так и в общественной жизни, и никакой закон не удержит их от этого. Государства испробовали всевозможные карательные меры, все время усиливая их. (…) Со временем почти все наказания были заменены смертной казнью. (…) Однако и от этой меры преступления не уменьшились. Итак, следовало бы либо придумать еще более страшные кары, либо признать, что вообще никаким наказанием преступника не устрашить.[939]
Следует на насилие (…) отвечать насилием.[940]
… Война, учитель насилия.[941]
Большинство людей предпочитает слыть ловкими плутами, нежели честными глупцами.[942]
Стрелы ценились бы гораздо дороже, если бы умели отличать людей доблестных. (Ответ пленного афинянина на насмешливый вопрос победителя, были ли павшие в бою людьми доблестными.)[943]
Я упрекаю не тех, кто стремится к господству, а тех, кто слишком поспешно готов этому подчиниться. Ведь человек по своей натуре всегда желает властвовать над теми, кто ему покоряется.[944]
Будущее (…) исполнено неопределенности, но (…) эта обманчивость будущего (…) является величайшим благом.[945]
В человеческих взаимоотношениях право имеет смысл только тогда, когда при равенстве сил обе стороны признают общую для той и другой стороны необходимость. В противном случае более сильный требует возможного, а слабый вынужден подчиниться.[946]
Надежда по природе расточительна.[947]
Для тирана и для могущественного города, господствующего над другими городами, все, что выгодно, то и разумно.[948]
Если как враг я причинил вам столько бед, то я могу быть полезным другом. (Алкивиад – спартанцам.)[949]
Город – это люди, а не стены.[950]
Когда спартанский царь Архидам спросил Фукидида [представителя знатного афинского рода], кто лучше в кулачном бою – он или Перикл, тот ответил: «Право, не знаю; если даже я собью его с ног, он будет уверять, что не падал, убедит всех присутствующих и победит».[951]
Не должно гордиться случайными неудачами противника. Уверенность в себе следует питать тогда только, когда превзойдены планы его.
История – это философия в примерах.
Дальше всех уйдет тот, кто не уступает равному себе, сохраняет достоинство в отношениях с сильнейшим и умеет сдерживать себя по отношению к беззащитным.
Хрисипп
(ок. 280 – ок. 204 гг. до н.э.)
философ, ученик Клеанфа, сформировал канон стоического учения, из Сол (Киликия)
Кто раскрывает таинства непосвященным, тот кощунствует. Но первосвященник именно раскрывает таинства непосвященным. Стало быть, первосвященник кощунствует.[952]
Душа дана [свинье] вместо соли, чтобы мясо ее не испортилось.[953]
Кто-то попрекал его [Хрисиппа], что он не ходит слушать Аристона [Хиосского], как все. «Если бы я делал все, как все, я не был бы философом», – ответил Хрисипп.[954]
[Хрисипп] подкреплял себя множеством выписок: так, в одном сочинении он переписал почти целиком «Медею» Еврипида, и недаром какой-то его читатель на вопрос, что у него за книга, ответил: «Медея» Хрисиппа![955]
Эзоп (Эсоп)
(VI в. до н.э.)
легендарный баснописец, по происхождению фригиец
Когда ты при царском дворе, то все, что ты слышишь, пусть в тебе и умрет, чтобы тебе самому не пришлось безвременно умереть.[956]
С женою будь хорош, чтобы не захотелось ей испытать и другого мужчину.[957]
Если кому-нибудь везет, не завидуй ему, а порадуйся с ним вместе, и его удача будет твоей.[958]
Лучше научиться поздно, чем никогда.[959]
В супружеской жизни жена – твой противник, который всегда при оружии и все время измышляет, как бы тебя подчинить.[960]
Живи тем, что у тебя есть, а сегодняшний излишек сохраняй на завтра: лучше добро оставить врагам, чем самому побираться по друзьям.[961]
Плохо придется людям, когда каждый потребует своего.[962]
Одна ласточка весны не делает.
Истинное сокровище для людей – умение трудиться.
Для людей работа является наслаждением.
Если человек берется за два дела, прямо противоположных друг другу, – одно из них непременно не удастся ему.
Благодарность – признак благородства души.
Старайтесь присоединить к красоте прочные качества.
Велико ли, мало ли зло, его не надо делать.
Истинный друг познается в несчастье.
Не заводи знакомства с теми, кто новых друзей предпочитает старым. Знай: как изменили нам, своим испытанным товарищам, так изменят и новым.
Когда посетит тебя горе, взгляни вокруг и утешься: есть люди, доля которых еще тяжелее твоей.
Лаской почти всегда добьешься больше, чем грубой силой.
