Иосиф Телушкин - Еврейский юмор
Наконец, вызвался простой еврейский рабочий, заявив: «Я готов вступить в дебаты со священником».
Все было организовано, и рабочему дали право первым задать вопрос.
– Что значит ai-neh-nee yoh-day-ah? Священник отвечает:
– Я не знаю (что дословно означает вся фраза на иврите).
И его тут же казнят.
Еврейское сообщество было под большим впечатлением от находчивости рабочего. Они устроили в его честь празднество, и один из гостей спросил его:
– Как тебе пришла в голову мысль задать священнику подобный вопрос?
На что рабочий ответил:
– Я вырос в деревне неподалеку, и у нас был очень ученый раввин, намного ученее местного здесь. И как-то раз кто-то посоветовал мне спросить того раввина: «Что значит ai-neh-nee yoh-day-ah?» Я задал ему этот вопрос, и он ответил мне: «Я не знаю». Поэтому я решил, что если тот раввин, который был столь учен, не знал, то как может знать этот священник?
Восточноевропейский антисемитизм: особо опасная порода
В ходе последней тысячи лет основными, хотя и не исключительными, жертвами антисемитизма были евреи, жившие в Европе, особенно в восточной ее части. Большинство анекдотов про антисемитов пришло из Восточной Европы.
Игнас Падеревский, премьер-министр Польши, после Первой мировой войны обсуждал проблемы, стоящие перед страной, с президентом Вудровом Вилсоном.
– Если не собрать конференцию для обсуждения наших требований, я предвижу серьезные проблемы в стране. В этом случае мои люди будут настолько разгневанны, что многие выйдут на улицы и устроят побои евреев.
– А что будет, если ваши требования будут выполнены? – спросил президент Вилсон.
– Тогда мои люди будут настолько счастливы, что напьются и устроят побои евреев.[95]
Еврейский юмор давно распознал, что причины, которыми объясняют свою ненависть антисемиты, редко имеют под собой сколь-либо реальную основу. И хотя ни один антисемит не признает, что у него сперва появляется ненависть, а уж затем он находит причины для ее объяснения, это именно то признание, которое можно сделать, и то только непреднамеренно, с помощью юмора.
Анекдот с Падеревским, который был в ходу за более чем два десятка лет до Холокоста, оказался пророческим. Одной из главных причин, по которой немцы возводили Освенцим, Треблинку и другие лагеря смерти в Польше, было то, что они знали: в польских деревнях бежавшие из них евреи встретят мало сочувствия. Из трех с половиной миллионов евреев, проживавших в Польше в 1939 году, ко времени окончания Второй мировой войны в 1945 году, более 90 % было убито.
На 1968 год в Польше оставалось менее 20 тысяч евреев, что не составляло и одного процента от того числа, что проживало там 30 лет назад. Но от этого польский антисемитизм слабее не стал. Когда в 1968 году произошли антиправительственные выступления, коммунистическое руководство организовало кампанию по обвинению евреев, составлявших менее одной десятой процента от всего населения, в устроении беспорядков. В течение нескольких месяцев в польских газетах, на телевидении и радио одной из основных тем было «разоблачение сионистов в Польше».[96] Не вызывает удивления, что в такой среде расцвел горький юмор, образцы которого были собраны у Стивена Аюкеса и Ицхака Галнура в книге «Не до шуток: собрание политических анекдотов».
Встречаются в 1968 году в Варшаве два еврея.
– Розенберг, – говорит первый, – мне сказали, что ты потерял работу, а ты при этом выглядишь хорошо, счастлив и преуспевающ. Как такое возможно? На что ты живешь?
– Я живу шантажом, – отвечает второй.
– Шантажом?…
– Очень просто. Есть одна польская семья, которая спрятала меня во время войны от нацистов.
– Ну, и…
– Я их шантажирую, [угрожая, что расскажу всем, что они спасли еврея].[97]
Конечно же не все поляки были антисемитами. Среди 30 миллионов поляков несколько тысяч рисковало своими жизнями, чтобы спасти евреев во время Холокоста. Историк Яффе Элиях разузнал историю о героическом подвиге одной польской пары и храбрости молодого польского священника. В ноябре 1942 года, когда евреев в краковском гетто систематически убивали, еврейская мать смогла тайно переправить своего сына двум друзьям из христиан, паре по фамилии Яхович. Она переслала им адреса членов своей семьи в Канаде и Соединенных Штатах, с просьбой в случае, если она и ее муж будут убиты, отправить ребенка к родственникам.
Яховичи очень преданно заботились о ребенке, и, рискуя собственной жизнью, сохранили ему жизнь. Когда госпожа Яхович узнала, что родителей мальчика убили, она нашла священника и попросила крестить ребенка.
«А каково было пожелание родителей, когда они вверяли вам и вашему мужу своего ребенка?» – спросил священник. Когда женщина рассказала о пожеланиях матери, священник отказался крестить ребенка, объяснив, что нечестно будет поступать так, пока есть надежда, что родственники мальчика смогут взять его на воспитание.
Со временем госпожа Яхович смогла установить связь с семьей мальчика, они забрали его в Америку и усыновили. Мальчик поддерживал связь с Яховичами. Где-то лет через тридцать госпожа Яхович написала ему письмо, в котором впервые рассказала о своем намерении его крестить и историю о молодом приходском священнике, отказавшемся это делать. Священник оказался кардиналом Каролем Войтылой из Кракова, который 16 октября 1978 года был избран Коллегией кардиналов Папой Иоанном Павлом II.[98]
Антисемитизм и еврейская ярость
Хотя презрение и сарказм обычно подвигают на более забавные анекдоты, чем гнев, но время от времени ярость ярко раскрывает себя. Среди девяноста шести еврейских анекдотов, приведенных Исааком Асимовым в его «Сокровищнице юмора» есть один, который я больше нигде не встречал. Он столь же абсурден, как и смешон, при этом он раскрывает интенсивную, устрашающую глубину враждебности к христианству.
Как-то раз молодой Сади Московия повел свою бабушку в кино посмотреть впечатляющее действо времен колесниц, со ставшим уже обычным искажением римской истории. Бабушка смотрела фильм с мирным неучастием до тех пор, пока не пришло время неминуемой сцены в амфитеатре, когда безоружных пленников бросают львам на растерзание.
При виде беспомощных мужчин и женщин, оказавшихся наедине с лютыми хищниками, старенькая бабушка разразилась громкими причитаниями, выкрикивая:
– Ой, бедные люди; ой, несчастные.
Сади, ужасно сконфуженный, разъяренно шепчет ей:
– Не вопите так, бабушка. Это христиане, которые подверглись наказанию со стороны римского правительства, и это только кино.
– Христиане! – сказала бабушка. – Понятно. – И она сразу успокоилась. Но не прошло и нескольких минут, как она завопила снова, на этот раз еще громче.
– Бабушка! – обратился к ней Сади. – Теперь-то что?
– Там, в углу, – показывает бабушка на экран, – тот бедный львенок. Ему ничего не достается.[99]
Смертельная враждебность в анекдоте Асимова показывает оборотную сторону «забавной» болгарской пословицы: «Крестя еврея, держи его с головой под водой пять минут».
Когда задумываешься о злости евреев по отношению к немцам и нацистам, то на ум приходит покойный премьер-министр Израиля Менахем Бегин, который совсем не зарекомендовал себя как человек, любящий повеселиться (по крайней мере на публике). Весной 1981 года, когда германский лидер Гельмут Шмидт говорил о моральных обязательствах Германии перед народом Палестины и сказал о том, что Германия рассматривает возможность продажи танков Саудовской Аравии, Бегин нанес ответный удар, заявив журналистам: «Моя семья была убита германской армией, и господин Шмидт был нацистским офицером на восточном фронте. Как я могу быть уверен, что он не один из убийц?» Зив Xафец, израильский журналист, заявил, что «израильтяне, даже та их значительная часть, которая обычно съеживалась от риторической несдержанности Бегина, воодушевленно аплодировала».[100]
Подобный вид ярости, когда разрастается (обычно его подавляют), как это произошло среди евреев, лишь изредка всплывает в еврейском юморе по отношению к немцам и нацистам.[101]
Когда евреи рассказывают анекдоты о нацистах, то обычно в них преобладает презрение и насмешка, нежели ярость. Этот шаблон оказался сломан в одном потрясающе неистовом монологе комика Mела Брукса.
«Я? Не как немцы? Почему я не как немцы? Лишь потому, что они самонадеянны и у них жирные шеи, потому, что они делают то, что им сказано, при условии, что это сурово, потому, что они убили миллионы евреев в концлагерях, и из их тел они делали мыло, а из кожи – абажуры для ламп? Разве это причина, чтобы ненавидеть их поганое нутро?[102]»
В книге «Еврейское остроумие» Лоры и Мауриса Кован приводят историю о Билли Вилдере, известном кинорежиссере из американских евреев, который во время Второй мировой войны служил в армии США в дивизионе психологической войны:
