Анатолий Кондрашов - Большая книга занимательных фактов в вопросах и ответах
6.160. Как появилась трава моли, уберегающая от злого волшебства Кирки?
После битвы гигантов с олимпийцами на остров волшебницы Кирки бежал гигант Пиколой. Он попытался прогнать с острова хозяйку, за что Гелиос, отец Кирки, убил его. Из крови Пиколоя выросла трава под названием «моли», цветок которой сияет, как луч Гелиоса, а корень черен, как кровь гиганта. Эта трава, которая открывалась только богам, и помогла Одиссею уберечься от злого волшебства Кирки, превратившей его спутников в свиней.
6.161. Зачем и как Одиссей встретился с тенью ясновидца Тиресия?
Прожив год у Кирки, Одиссей снова стал собираться в дорогу. Волшебница посоветовала ему найти в царстве мертвых ясновидца Тиресия, чтобы узнать, что судьба готовит ему на родине, если удастся до нее добраться, а также рассказала, как попасть в царство Аида. Вскоре Одиссей и его спутники покинули приветливую Эю и поплыли в страну Аида. Кирка позаботилась о попутном ветре, который быстро понес их к тому краю мира, где никогда не видят солнца киммерийцы – люди вечных сумерек. Увидев рощу Персефоны, Одиссей сошел на берег и, как советовала ему Кирка, выкопав яму, принес в жертву Аиду и Персефоне корову и черного барана. Кровь жертвенных животных стекла в яму, и, увидев ее, к яме стали собираться тени умерших в разное время мужчин и женщин. Кирка велела Одиссею отгонять их мечом, пока не придет тень Тиресия: она должна вволю напиться крови, а затем пророчествовать. Одиссей никому не позволил прикоснуться к крови, даже тени своей матери Антиклеи, пока не пришел Тиресий. Напившись крови, Тиресий предупредил Одиссея об ожидавших его опасностях и посоветовал, как их преодолеть. Поблагодарив Тиресия, Одиссей разрешил утолить жажду тени своей матери, а затем и другим теням.
После этого он побеседовал со своими бывшими соратниками – Агамемноном и Ахиллом.
6.162. Когда и почему покончили с собой сладкоголосые сирены?
Сирены – полуптицы-полуженщины – обладали божественным голосом. Они обитали на скалистом острове и своим пением заманивали путников, которых съедали. Ответственность за самоубийство сирен одни возлагают на Орфея, другие – на Одиссея. Когда мимо острова сирен проследовали аргонавты, Орфей заглушил их восхитительное пение еще более прекрасной игрой на лире. Один лишь Бут бросился на их зов за борт, желая добраться до острова, но его спасла Афродита. Кое-кто говорит, что, не сумев очаровать Орфея, сирены совершили самоубийство, однако другие напоминают, что, когда спустя целое поколение мимо острова сирен пролегал путь Одиссея, они все еще были там. Волшебница Кирка посоветовала Одиссею и его спутникам залепить уши воском, чтобы не слышать пения сирен. Но если сам Одиссей захочет услышать «роковой» голос, то пусть его спутники накрепко привяжут его к мачте и поклянутся, что в ответ на любые его просьбы привяжут его еще крепче. Проплывая мимо острова сирен, Одиссей в точности исполнил совет Кирки. Сирены пели так сладко, призывая его к себе, что Одиссей закричал на своих спутников, угрожая им смертью, если они его не развяжут. Но, повинуясь его прежним наставлениям, те лишь крепче привязали его к мачте. Корабль благополучно миновал остров, а сирены с досады лишили себя жизни.
6.163. В связи с чем после отплытия с острова Сицилия корабль Одиссея был потоплен?
Вскоре после отплытия с острова волшебницы Кирки глазам Одиссея и его спутников предстал остров Сицилия. Там паслись семь стад прекрасных быков Гелиоса по пятьдесят животных в каждом и большие отары крепких овец. Подул южный ветер, не позволявший продолжить плавание, и путешественники, высадившись на остров, вытащили на берег корабль. Ранее тень ясновидца Тиресия предупредила Одиссея, чтобы тот ни в коем случае не давал своим людям похитить скот Гелиоса, а потому Одиссей заставил своих спутников поклясться, что они будут довольствоваться той пищей, которую им заготовила Кирка, и не похитят ни быка, ни барана. Но южный ветер дул тридцать дней не переставая, еды становилось все меньше, и, хотя моряки целые дни проводили на охоте и рыбной ловле, им так и не удалось ничем поживиться. Наконец Эврилох уговорил своих друзей, мучимых голодом, зарезать несколько отборных быков. Святотатцы надеялись умилостивить Гелиоса обещанием воздвигнуть ему храм, как только вернутся на Итаку. Дождавшись, пока Одиссей уснет, они исполнили свой кощунственный замысел, после чего целых шесть дней жарили быков и ели их мясо. Можно представить, в какой ужас пришел Одиссей, когда проснулся и узнал о происшедшем. Быстро все погрузились на корабль и отплыли в море. Лампетия, дочь Гелиоса и старшая пастушка его стада, сообщила отцу о похищении священных животных, а тот пожаловался Зевсу. Громовержец, увидев, что корабль Одиссея опять в море, наслал шквал, сломавший мачту, которая упала на голову кормчему. Угодивший в палубу перун довершил дело, и корабль пошел ко дну, а все, кто на нем был, кроме Одиссея, утонули. Ему же удалось связать сыромятным ремнем плававшие мачту и киль, и он доверился воле волн.
6.164. Как появилось выражение «между Сциллой и Харибдой» и что оно означает?
В древнегреческой мифологии Скилла (Сцилла) и Харибда – два чудовища, обитавшие по обеим сторонам узкого морского пролива между Италией и островом Сицилия и губившие мореплавателей. Первоначально Скилла была прекрасной нимфой и проводила свои дни в море, играя с другими нимфами. Однажды в нее влюбился морской бог Главк и, чтобы очаровать красавицу, попросил у волшебницы Кирки приворотное зелье. Однако Кирка сама воспылала страстью к прекрасному Главку и, чтобы избавиться от соперницы, превратила Скиллу в жуткое морское чудовище с шестью собачьими головами, зубами в три ряда и двенадцатью ногами. Внезапно появляясь из своей пещеры, Скилла ловила моряков, ломала им кости и не спеша проглатывала. «Без умолку лая визгом пронзительным, визгу щенка молодого подобным», она оглашала всю окрестность. Харибда была дочерью Геи и Посейдона, которую Зевс перуном сбросил в море и превратил в страшное чудовище, трижды в день всасывающее в себя огромное количество воды, а затем выпускающее ее обратно. Выражение «находиться между Сциллой и Харибдой» означает подвергаться опасности с обеих сторон. Между Скиллой и Харибдой прошел, приближаясь к Сицилии, корабль Одиссея на пути из Трои домой. Пытаясь спастись от Харибды, Одиссей приблизился к Скилле, и та, похитив шесть лучших моряков (по одному на каждую глотку), унесла их в пещеру, чтобы потом не спеша сожрать. Моряки кричали и протягивали руки к Одиссею, но он ничем не мог помочь им и поплыл дальше. Спустя несколько дней прямо к водовороту Харибды принесло Одиссея, который после кораблекрушения плыл на связанных сыромятным ремнем мачте и киле – все, что осталось от его последнего корабля. Ухватившись за корни дерева, росшего на одной из скал, Одиссей повис и оставался в таком положении до тех пор, пока вода не поглотила мачту и киль и не извергла их назад через некоторое время. Тогда он оседлал их снова и стал руками грести в противоположную от водоворота сторону.
6.165. Где Одиссей пробыл наибольшую часть времени, возвращаясь из Трои на родину?
Девять дней носили морские волны Одиссея, ухватившегося за связанные ремнем мачту и киль своего последнего корабля, а затем прибили к острову Огигия, где среди прекрасной природы в увитом виноградными лозами гроте жила прекрасная нимфа Калипсо. Она приветствовала выбравшегося на берег Одиссея и предложила ему обильную еду, крепкое вино и часть своего мягкого ложа. Калипсо держала Одиссея на своем острове семь лет, пообещала даровать ему бессмертие и все старалась, чтобы он забыл Итаку. Одиссей со временем устал от ее объятий и подолгу сидел на берегу, вглядываясь в море. Наконец, воспользовавшись отсутствием Посейдона, который был в гостях у своих верных друзей-эфиопов, Зевс отправил Гермеса к Калипсо с повелением освободить Одиссея. Калипсо не оставалось ничего другого, как повиноваться, поэтому она вручила Одиссею необходимые инструменты и велела строить плот. Его не нужно было поторапливать: из срубленных стволов деревьев он связал плот и с помощью рычагов спустил его на воду. Калипсо обеспечила возлюбленного в дорогу всем необходимым: хлебом, вином и водой. Вскоре Одиссей поцеловал на прощание Калипсо и отплыл, подгоняемый легким ветром.
6.166. Как царь феаков Алкиной поплатился за свою доброту к Одиссею?
На семнадцатый день после отплытия Одиссея на плоту с острова Огигия его заметил Посейдон, возвращавшийся домой от эфиопов на своей крылатой колеснице. Морской владыка тут же вспомнил, как Одиссей ослепил его сына Полифема, – и огромная волна смыла Одиссея в воду. Через два дня выбившийся из сил Одиссей оказался на берегу острова Схерия, на котором жили безмятежные феаки. Он спрятался в рощице у ручья, засыпал себя сухими листьями и крепко уснул. На следующее утро Навсикая, дочь царя Алкиноя и царицы Ареты, пришла на берег моря с подругами, чтобы заняться там стиркой белья в ручье. Закончив работу, девушки стали играть в мяч, который – не без вмешательства Афины – попал в воду. Девичий крик пробудил Одиссея, спавшего в прибрежных кустах. Одежд на нем не было, и, прикрыв свою наготу свежими ветвями, он вышел вперед. Сладкие речи Одиссея тронули Навсикаю, она велела дать ему одежду и привести во дворец. Там он встретил радушный прием и оказался участником пира, на котором слепой аэд Демодок запел о споре двух великих героев – Одиссея и Ахилла. Одиссею пришлось закрыть голову мантией, чтобы скрыть покатившиеся у него из глаз слезы. Затем он попросил аэда спеть о падении Трои, а когда тот запел о сооруженном ахейцами деревянном коне, снова не смог сдержать слез. Увидев это, Алкиной прервал певца, и Одиссею пришлось признаться, кто он такой, и рассказать обо всем, что ему пришлось пережить за минувшие годы. Выслушав историю странствий Одиссея, Алкиной одарил его богатыми дарами и отправил на прекрасном корабле домой. Достигнув острова Итака, моряки решили не нарушать крепкий сон Одиссея, отнесли его к берегу и уложили на песок, сложив дары Алкиноя неподалеку под деревом. Посейдон так рассердился на доброту, проявленную феаками по отношению к Одиссею, что ударил по возвращавшемуся домой кораблю ладонью и превратил его вместе с командой в скалу. «С этой поры мы не станем уже по морям, как бывало, странников, наш посещающих град, провожать», – с горечью сказал Алкиной своим подданным.
