С. Мазуркевич - Полная энциклопедия наших заблуждений

Подобные исследования позволяют большинству ведущих специалистов в области сексологии считать, что в настоящее время мужчины и женщины мало различаются по характеру эротических фантазий.

Но все же одно важное отличие есть. Итальянские сексологи (Паола Эболи и другие) анонимно опросили 187 незамужних женщин (от 15 до 25 лет) относительно эротических фантазий. Самыми частыми оказались такие сцены: 1) «мужчина меня ласкает с любовью и нежностью»; 2) «я страстно обнимаю мужчину»; 3) «мужчина возбуждается, лаская меня»; 4) «я постепенно раздеваюсь перед мужчиной»; 5) «мужчина целует мои гениталии»; 6) «романтическая ситуация»; 7) «сцена из эротического фильма»; 8) «я заново переживаю сексуальную близость»; 9) «я сексуально возбуждена тем мужчиной, который пытается меня соблазнить"». Эти темы упомянули свыше 60 % опрошенных, а первые три — более 80 %. Получается, что романтическая атмосфера любви и нежности действует на женщин сильнее, чем чисто сексуальные стимулы типа «я целую гениталии мужчины». Так что, уважаемые мужчины, побольше романтики!

И в конце этой статьи отметим, что сексуальные фантазии, вопреки встречающемуся порой мнению, не являются чем-то противоестественным. Человек, предающийся интимным грезам, вполне нормален. Если же ваши фантазии в чем-то вам мешают, то это повод для обращения к психотерапевту или психоаналитику.

«Семья — ячейка общества»

Эта всем известная фраза в подлиннике звучит несколько иначе. Фридрих Энгельс писал: «Семья — это экономическая ячейка общества». Всего одно слово, а разница довольно существенная.

Сердце

Некоторые люди считают, что величину сердца человека можно определить по величине его кулака: дескать, они совпадают. На самом деле сердце гораздо больше кулака. Если уж мерить кулаками, то размер сердца составит примерно два с половиной кулака. Занимает оно около трети грудной клетки.

Сияние красоты

Принято считать, что красота одной женщины усиливает невзрачность другой. Однако это не совсем так. Оказывается, что красота распространяет свое сияние на все, что находится рядом. Психологи провели любопытный эксперимент. Группе мужчин предлагали просмотреть комплекты из трех фотографий. В центре — женщины с обычной внешностью, а по бокам либо красавицы, либо «средние», либо дурнушки. Что интересно, в компании красоток обычные женщины казались мужчинам гораздо симпатичнее и привлекательнее.

Сказки

— Папа, — спрашивает перед сном малыш. — А почему у тебя все сказки начинаются по-разному: «В некотором царстве, в некотором государстве…» или «Жили-были…», а заканчиваются все одинаково: «Хр-р-р».

Многие ли взрослые задумывались над вопросом: зачем нужны сказки? Обычно детям читают сказки, потому что так принято, потому что это традиция, потому что это нравится детям. Увы, сказки до сих пор считаются детской забавой. Но так ли это? Что же сказки дают ребенку?

Русский философ И. Ильин так ответил на этот вопрос: «Сказка — это ответ все испытавшей древности на вопросы вступающей в мир детской души. Здесь русская древность помазует русское младенчество на не испытанную еще трудную жизнь… Не думайте, что сказка есть детская забава, несерьезное дело для умного человека: взрослый-де выдумывает, маленьким сказывает; а маленькие слушают и верят; верят, будто было то, чего не было, будто и вправду такое было, чего и быть не могло. И еще не думайте, что взрослые умны, а дети глупы…»

Итак, сказка — это передача детям народной мудрости, не всегда очевидной для взрослых, но понятной ребенку. Но это справедливо для сказок, которые условно можно назвать живыми. В данном случае отличие «живых» сказок от «мертвых» в том, что они не только и не столько развлекают ребенка, сколько обучают его.

Обычно чем удаленнее сказка от того вида, в котором она сложилась в народе, тем меньше она служит обучению. Писатели часто исправляли сказки, лишая их первоначального глубинного смысла. Например, как пишет Максим Максимов в книге «Не только любовь»: «Шарль Перро «облагораживал» сказки, превращая их в нравоучительные истории с моралью в конце, поскольку у него был «социальный заказчик» — двор французского короля». Редкое исключение — сказки А.С. Пушкина, неисчерпаемый кладезь мудрости».

Но свести необходимость сказок только к обучению было бы, по меньшей мере, несправедливо. У сказок есть множество функций, о которых большинство родителей даже не догадывается. Например, сказки способствуют развитию в ребенке понимания внутреннего мира людей, они есть способ снятия тревоги и воспитания уверенности в себе. Максим Максимов пишет: «… Сказки — необходимый элемент духовной пищи ребенка, погружаясь в сказочный мир, ребенок погружается в глубины своей души, в которой творится хаос.

Блуждая в этом дремучем лесу, знакомясь с разнообразными персонажами своей психики, ребенок осваивает это скрытое от его сознания пространство. И когда он возвращается из путешествия обратно в реальный мир, он чувствует себя более уверенным в своих силах, в том, что сам сможет справиться с самим собой и с теми трудностями, которые подстроит ему жизнь».

Еще одна функция сказок состоит в том, что они могут помочь ребенку преодолеть негативные стороны его формирующейся личности. Н.Л. Кряжева предлагает: «Жадному, эгоистичному ребенку полезно послушать сказку «О рыбаке и рыбке», «О трех жадных медвежатах»; пугливому и робкому — «О трусливом зайце»; шаловливому и доверчивому помогут «Приключения Буратино», капризуле — «Принцесса на горошине», активному и подвижному непоседе — «Кот в сапогах», сказки о храбрых богатырях и рыцарях, посвятивших жизнь подвигам во имя людей и т. д.».

Было бы очень хорошо, если бы родители могли по-новому взглянуть на всем известные сказки. Как это сделать, прекрасно показывает Максим Максимов в своей книге «Не только любовь». Он следующим образом интерпретирует известную всем с детства сказку «Три поросенка»:

«Не ешь конфету. У тебя заболит живот. Скоро обед, тогда и будешь ее есть». Но конфета — вот она, ее хочется съесть именно сейчас, немедленно. А что будет потом…

Это очень важно: уметь отказаться от удовольствия сейчас, потерпеть, сделать тяжелую и часто бессмысленную работу, плоды которой скажутся когда-то потом. Это очень трудное искусство, и овладевать им надо всю жизнь…

«Три поросенка» помогают ребенку освоиться с этим искусством. Вначале он отождествляет себя с младшим поросенком: как хорошо валяться в теплой луже, веселиться с друзьями, распевать песенки! А волк — это когда-то потом… Волк съедает маленького поросенка (в изначальном варианте этой сказки волк съедает двух поросят — СМ.), и теперь ребенок «вселяется» в среднего. Этот поросенок уже думает о будущем — он строит домик покрепче. Волк съедает и его, но уже приходится потрудиться. Но вот теперь я уже взрослый, я могу отложить и конфету, и забавы, я строю настоящий каменный дом. Я взрослый поросенок, я сижу в крепком, теплом и уютном доме, в очаге горит огонь и в большом котле греется вода. Я не поддаюсь на хитрости волка, который хочет выманить меня из дома, волк меня не съест. Я сильнее и умнее волка, он попадет ко мне в котел с кипящей водой, и я САМ его съем!

В этой сказке конкретно и осязаемо показан процесс постепенного созревания личности. Три поросенка — это один и тот же поросенок, но на разных ступенях своего развития. Отождествляясь поочередно с каждым поросенком, ребенок не умом, а всем своим существом проживает эти необходимые для него ступеньки. И здесь мы встречаемся еще с одним замечательным свойством волшебной сказки: она требует от ребенка активного участия. Погружаясь в сказочный мир, ребенок живет в нем за своих героев, преодолевает препятствия, умирает и возрождается вновь.

Есть еще один мотив в «Трех поросятах» — это волк, живущий в каждом из нас. Каждому ребенку знакомо это состояние, когда он переполнен неизвестно откуда взявшейся злобой, ненавистью, стремлением сломать, разбить, уничтожить, съесть. Это очень страшно — ты не владеешь самим собой: неизвестно, в какую беду заведет тебя этот волк. И сказка тебе подсказывает: волк — неуправляемая, неконтролируемая агрессия — всегда жестоко наказывается. Приучайся управлять волком в своей душе».

А вот как интересно интерпретирует всем известную сказку знаменитый психоаналитик Эрик Берн:

«…Однажды мать послала Красную Шапочку отнести пирожок бабушке, которая жила за лесом. По дороге девочка встретила волка. Вопрос: какая мать пошлет маленькую девочку в путь через лес, где водятся волки? Почему она не отнесла еду сама или не пошла с дочерью? Если бабушка столь беспомощна, почему мать позволяет ей жить одной в отдаленной хижине? Но если уж девочке обязательно надо было идти, то почему мать не запретила ей останавливаться и заговаривать с волками? Из истории ясно, что Красная Шапочка не была предупреждена о возможной опасности. Ни одна настоящая мать не может быть в действительной жизни столь беспечной, поэтому создается впечатление, будто мать совсем не волновало, что произойдет с дочерью, или она решила от нее избавиться. В то же время, едва ли найдется другая такая же бестолковая маленькая девочка. Как могла она, увидев волчьи глаза, уши, лапы и зубы, все еще думать, что перед ней ее бабушка? Почему не бросилась бежать из дома? И кем же она была, если потом помогала набивать волчий живот камнями! В любом случае, всякая добрая девочка после разговора с волком не стала бы собирать цветочки, а сообразила бы: «Он собирается съесть мою бабушку, надо скорее бежать за помощью».