Владимир Новиков - Зарубежная литература древних эпох, средневековья и Возрождения
В это время в столице тихо и незаметно жил второй по старшинству сын государя Го-Сиракава — Мотихито, он был прекрасным каллиграфом и обладал многими дарованиями и достоин был занять престол. Он сочинял стихи, играл на флейте, и жизнь его проходила в унылом уединении. К нему наведался Ёримаса Минамото, важный царедворец, принявший духовный сан, и стал уговаривать его поднять восстание, свергнуть дом Тайра и занять престол, а к нему примкнет множество вассалов и сторонников Минамото. К тому же один предсказатель прочел на челе Мотихито, что суждено ему воссесть на престол. Тогда обратился принц Мотихито с воззванием к сторонникам Минамото объединиться, но Киёмори проведал про это, и принцу пришлось срочно бежать из столицы в женском платье к монахам обители Миидэра. Монахи не знали, что делать: очень сильны были Тайра, двадцать лет по всей стране покорно гнутся перед ними травы и деревья, а звезда Минамото тем временем угасла. Они решили собрать все силы и ударить по усадьбе Рокухара, но сначала укрепили свою обитель, построили частоколы, возвели стены, вырыли рвы. Воинов в Рокухара было больше десятка тысяч, а монахов не более тысячи. Монахи Святой горы отказались следовать за принцем. Тогда принц с тысячью своих соратников отправился в город Нару, а воины Тайра пустились вдогонку. На мосту через реку, что обломился под тяжестью конников, разгорелась первая битва между Тайра и Минамото. Множество воинов Тайра погибло в волнах реки, но и люди Минамото тонули в бурных весенних волнах, и пешие, и всадники. В разноцветных панцирях — красных, алых, светло-зеленых — они то погружались, то всплывали, то вновь исчезали под водой, словно красные кленовые листья, когда дыхание осенней бури срывает их и несет к реке, Погибли в битве и принц, и Ёримаса Минамото, сраженные стрелами могучих воинов Тайра. К тому же Тайра решили проучить монахов обители Миидэра и жестоко расправились с ними, а обитель сожгли. Люди говорили, что злодеяния Тайра достигли предела, считали, сколько вельмож, царедворцев, монахов он сослал, загубил. Да еще перенес столицу на новое место, что принесло людям неисчислимые страдания, ведь старая столица была чудо как хороша. Но спорить с Киёмори было некому: ведь новому государю было всего три года. Старая столица уже покинута, в ней все пришло в запустение, поросло травой, заглохло, а в новой жизнь еще не устроена… Начали строить новый дворец, и жители устремились на новые места в Фукухару, славящуюся красотой лунных ночей.
В новом дворце Киёмори снились дурные сны: он видел горы черепов под окнами дворца, да еще, как назло, исчезла бесследно короткая алебарда, подаренная ему богиней, видно, близится к концу величие Тайра. Тем временем начал собирать силы находившийся в ссылке Ёритомо Минамото. Сторонники Минамото говорили о том, что в доме Тайра один лишь покойный Сигэмори был духом тверд, благороден и умом обширен. Сейчас же у них не сыщется никого, кто достоин был бы управлять страной. Нельзя терять времени понапрасну, нужно поднять мятеж против Тайра. Недаром сказано: «Отвергая дары Небес, навлечешь на себя их гнев». Ёритомо Минамото все медлил и колебался: боялся страшной участи в случае поражения. Но опальный государь Го-Сиракава поддержал его начинания высочайшим указом, которым повелевал ему начать битву с Тайра. Ёритомо поместил указ в парчовый футляр, повесил на шею и не расставался с ним даже в битвах.
В новой столице Фукухара Тайра готовились к сражению с Минамото. Кавалеры прощались с дамами, сожалевшими об их отъезде, парочки обменивались изящными стихотворениями. Полководцу Тайра — Корэмори, сыну Сигэмори, исполнилось двадцать три года. Кисть живописца бессильна передать красоту его облика и великолепие доспехов! Конь у него был серый в яблоках. Он ехал в лакированном черном седле — по черному лаку золотые блестки. За ним войско Тайра — шлемы, панцири, луки и стрелы, мечи, седла и конская сбруя — все искрилось и сверкало. То было поистине великолепное зрелище. Воины, покидая столицу, давали три обета: забыть дом свой, забыть о жене и детях, забыть о собственной жизни.
За Ёритомо стояло несколько сотен тысяч воинов из Восьми Восточных Земель. Жители равнины реки Фудзи в страхе бежали, покинув свои жилища. Потревоженные птицы улетели с насиженных мест. Воины Минамото издали троекратный боевой клич, так что содрогнулись земля и небо. И воины Тайра бежали в страхе, так что в их стане не осталось ни одного человека.
Ёритомо сказал: «В этой победе нет моей заслуги, это великий бодхисатва Хатиман ниспослал нам эту победу».
Киёмори Тайра был в ярости, когда Корэмори вернулся в новую столицу. Решено было не возвращаться на новое место, так как Фукухара не принесла счастья Тайра. Теперь все в безумной спешке заселяли старые, порушенные дома. Тайра, хоть и боялся монахов Святой горы, вознамерился сжечь старые монастыри священного города Нара, рассадники мятежа. Разгромлены были святые храмы, золотые изваяния Будд повергнуты в пыль. Надолго погрузились в скорбь души людские! Множество монахов приняло смерть от огня.
Не утихала военная смута в восточных землях, погибли монастыри и храмы в старой столице, скончался прежний император Такакура, вместе с дымом погребального костра вознесся к Небу, как весенний туман. Император питал особое пристрастие к багряным осенним листьям и целыми днями готов был любоваться прекрасным зрелищем. Это был мудрый правитель, явившийся в наше гиблое время. Но, увы, так уж устроен мир человеческий.
Тем временем объявился отпрыск дома Минамото — юный Ёсиката. Вознамерился он положить конец владычеству Тайра. Вскоре из-за злодеяний Тайра весь восток и север отделились от него. Тайра приказал всем своим сподвижникам выступить на усмирение востока и севера. Но тут правитель-инок Киёмори Тайра тяжко заболел, страшный жар обуял его; когда его поливали водой, она, шипя, испарялась. Те струи, что не касались тела, пылали огнем, все заволок темный дым, пламя, крутясь, поднималось к небу. Супруга еле могла приблизиться к Киёмори, превозмогая нестерпимый жар, исходящий от него. Наконец он скончался и пустился в последний путь к Горе Смерти и к Реке Трех Дорог, в подземное царство, откуда нет возврата. Был Киёмори могуч и властен, но и он в одночасье превратился в прах.
Государь Го-Сиракава вернулся в столицу, стали восстанавливать храмы и монастыри города Нара. В это время Минамото с приспешниками подступили с боями к столичному округу. Решено было послать им наперерез войска Тайра. Им удалось разбить передовые отряды Минамото, но ясно стало, что вечное счастье Тайра им изменило. Среди ночи налетел ужасный вихрь, хлынул дождь, из-за туч раздался громовой голос: «Приспешники злодея Тайры, бросьте оружие. Не будет вам победы!» Но воины Тайра упорствовали. А тем временем объединились войска Ёритомо и Ёсинака, и стали Минамото вдвое сильнее. Но и к Тайра поспешили со всех сторон тучи самураев, и набралось их больше ста тысяч. Встретились войска Тайра и Минамото не на широкой равнине, но Минамото, уступавшие числом Тайра, хитростью заманили их в горы. Стали лицом к лицу оба войска. Солнце клонилось к закату, и оттеснили Минамото врага к огромной пропасти Курикара. Грянули голоса сорока тысяч всадников, и горы дружно рухнули от их крика. Тайра оказались в ловушке, семьдесят тысяч всадников рухнули в пропасть, и все погибли.
Но Тайра сумели собрать новое войско и, дав передышку людям и коням, стали боевым лагерем в местечке Синохара, что на севере. Долго сражались они с войском Минамото, много воинов с обеих сторон пало в битве, но наконец Минамото с большим трудом взяли верх, и Тайра бежали с поля боя. Только один статный витязь продолжал сражаться и после жестокого боя с героями Минамото уступил и был убит. Оказалось, что то верный старец Санэмори, святой жизни человек, окрасил голову в черный цвет и вышел сражаться за своего сюзерена. Почтительно склонили головы перед благородным врагом воины Минамото. Всего же свыше ста тысяч воинов Тайра вышло стройными рядами из столицы, и только двадцать тысяч возвратились обратно.
Но Минамото не дремали, и скоро большим войском явились к северному пределу столицы. «Они объединились с монахами и вот-вот нагрянут в столицу», — говорили перепуганные обитатели усадьбы Рокухара. Хотелось им скрыться куда-нибудь, но в Японии уже не осталось для них спокойного места, негде было им обрести мир и покой. Выступил тогда Корэмори из усадьбы Рокухара навстречу врагу, а саму усадьбу предали огню, и не ее одну: сами сожгли, уходя, больше двадцати усадеб своих вассалов с дворцами и садами и более пяти тысяч жилищ простых людей. Плакала супруга Корэмори, его дети и слуги. Цунэмаса, дворецкий императрицы, прощаясь со своим учителем, настоятелем храма Добра и Мира, обменялся с ним прощальными стихотворениями.
