Светлана Зернес - Великие научные курьезы. 100 историй о смешных случаях в науке
Александру Беллу с детства не хватало общения: его мать практически лишилась слуха. В двадцать четыре года Александру предложили место педагога в Бостоне, в школе для глухих. Там он повстречал Мейбл Хаббард, дочь известного адвоката, которая полностью перестала слышать после скарлатины, и это закончилось тем, что Александр и Мейбл решили пожениться.
Именно для невесты Белл изобрел электрический слуховой аппарат. И эта штука, главным образом, и привела его к созданию аппарата телефонного. К тому же тесть Александра, человек состоятельный, помог организовать небольшую лабораторию.
В помощниках у Белла трудился механик Томас Ватсон. Работали они в разных комнатах, где были установлены передающий и принимающий аппараты. Как-то раз, когда Ватсон пытался устранить одну неисправность, вслух выражаясь не вполне цензурно, в соседней комнате Белл работал с приемными пластинками и вдруг, уловил пришедшую по проводам едва различимую брань своего помощника!
В 1876 году по двенадцатиметровому проводу с чердака в лабораторию была передана первая внятная фраза: «Мистер Ватсон, идите сюда, вы мне нужны». Так телефон появился на свет.
По сравнению с ультратонкими блестящими «трубками» в витринах сегодняшних магазинов, первые аппараты казались сплошным недоразумением. В качестве мембраны использовался бычий пузырь, и дальность действия такой техники напрямую зависела от погоды (сухо на улице или дождичек идет). А вызывать абонента приходилось громким свистом, для чего использовались специальные свистки. Да и вообще, поначалу народ видел во всем этом сплошной ловкий трюк с целью одурачивания.
После американской «премьеры» шоу с телефонами было продемонстрировано в Великобритании и дошло до самой королевы. Члены монаршей семьи пели, декламировали стихи и говорили друг с другом по проводам, постоянно спрашивая, хорошо ли слышно. Шоу удалось. Уже через пять лет открылись первые станции, где командовали ловкие «телефонные барышни», к барышням впоследствии начали предъявлять определенные требования в отношении длины рук (длиннорукие дамы могли быстрее производить переключения).
Но качество связи все еще было не на высоте. По телефону кричали и не разбирали слов, а сами аппараты являли собой громоздкие ящики, к которым крепились отдельно микрофон и телефон. «Не слушайте ртом, не говорите ухом», - учила странная надпись. Найти бы еще, где тут «ухо», а где «рот»!
Вовремя оформленное изобретение уже приносило Беллу неплохие доходы. Он рекламировал телефон везде, даже в свадебном путешествии. И именно он первым предложил поставить аппараты в центральных магазинах. Совершенствуя телефон, Белл работал по-прежнему много (что становилось единственной причиной для семейных ссор). Французская академия наук присудила ему крупную премию, и на эти деньги Белл организовал Общество глухих.
Но однажды утром, в августе 1922 года, все тринадцать миллионов американских и канадских телефонов на минуту умолкли. Люди прощались с Александром Грэмом Беллом.
А в Италии, вопреки всему, почитают собственного изобретателя телефона. По итальянской версии, Антонио Меуччи продемонстрировал придуманный им «телетрофон» раньше Белла. Но, будучи эмигрантом, не смог найти 10 долларов, чтобы запатентовать свою разработку.
Хэлло, мистер Эдисон!
Томас Алва Эдисон вывел свою формулу успеха. «Гениальность- это один процент везения и девяносто девять процентов труда» - вот как звучит она. И если насчет везения еще можно было поспорить (уж самому Эдисону повезло с природной одаренностью явно на больший процент), то трудился он действительно не покладая рук.
А может, Эдисон однажды просто изобрел машину для изобретений и она работала на него всю его жизнь? В патентном бюро только и успевали удивляться: «Дорога не успевает остыть от шагов молодого Эдисона!» Больше тысячи патентов получил он в США и еще почти три тысячи в других странах. Разве можно поверить, что в школе его считали тупицей и вообще намекнули матери: мол, забирайте свое сокровище на домашнее обучение.
В двенадцать лет «тупица» Эдисон уже вовсю делал деньги - торговал газетами, в четырнадцать начал печатать собственную и ее продавать. В семнадцать внес рационализаторское предложение, как улучшить работу телеграфа, чтобы сообщения по пути не искажались до неузнаваемости (правда, вместо поощрения был вообще уволен с телеграфа - из зависти!). А в сорок лет его мозг уже оценивали в 15 миллиардов долларов.
Первой в длиннющем списке эдисоновских изобретений оказалась машина, считающая на выборах голоса. Но политикам она как-то не пришлась по душе. С тех пор Эдисон решил изобретать только то, на чем можно заработать, и именно поэтому патентовал абсолютно все: от батарейки до электровоза.
Прикидывать, сколько пользы принесет еще не созданная вещь, он научился быстро. Рассказывают, как к нему явился человек с предложением: а не получить ли нам кислоту, разъедающую все известные материалы? «Это не годится, - отвечал Эдисон. - В чем же тогда эту кислоту хранить?»
Не беда, что Эдисон не знал высшей математики, - «великим творцом техники» назвал его сам Эйнштейн. И не беда, что кое-что из его разработок появлялось и до него: кто-то только начинает раскачиваться со своим изобретением, а Эдисон подхватывает идею и усовершенствует это изобретение так, что весь мир удивляется: и как мы без этой штуки раньше жили? Он придумал электровоз, генератор, предшественников диктофона и кинокамеры, по его проекту построили первую электростанцию постоянного тока, а Эдисонов эффект (единственное чисто теоретическое его открытие, которому, казалось, не найти применения) сделал своего «хозяина» прародителем электроники, радио, телевидения. Для самых маленьких Эдисон придумал говорящих кукол и обертки для конфет. Ну а лампочка с патроном и цоколем вообще светит в каждом окошке вечером, как путеводная звезда.
Но самой любимой игрушкой самого мастера был фонограф. Серьезным делам должна была послужить эта штука - изучению языков, например, но уж никак не записи песенок и танцевальной музыки! Однако народ сам решил, для чего ему фонограф Эдисона. На выставках возле диковинки образовывалась давка. И один только академик Буйо до последнего твердил: «Я не дам обмануть себя какому-то чревовещателю!» Но чревовещать Эдисон не умел. Он, если честно, сам побаивался изобретений, которые работают с первого раза, а фонограф заработал: и записывал, и воспроизводил. «У Мэри был ягненок», - распевал аппарат.
При помощи этого изобретения Эдисон увековечил голоса великих людей. Фонографы были разосланы признанным гениям того времени; в России аппарат получил Лев Толстой, и теперь мы можем услышать голос писателя.
Вы скажете: это все, конечно, интересно, но когда будет курьез? Будет, будет, и буквально с минуты на минуту, когда вам кто-нибудь позвонит вам и вы, взяв трубку, скажете: «Алло!» Слово «алло» (по-английски hello) тоже придумал не кто иной, как Эдисон. Пусть он не выиграл суд по поводу самого аппарата у Александра Белла, но «телефонное слово» осталось за Эдисоном. Белл предлагал кричать абоненту: «Ahoy!» - приветственное словечко из корабельного сленга: дескать, эй там, на палубе!
Слово Эдисона показалось и более удобным, и более разборчивым, поэтому его подхватили быстро. И если первые «телефонные барышни» бросали в трубку не слишком вежливое «Вы кто?», то после «hello» их даже стали называть не иначе как hello girls.
Если бы Эдисон ради шутки запатентовал и свое словечко, то сделался бы даже не мультимиллиардером, а страшно сказать каким миллиардером. Но это нововведение было единственным, на что он не оформил патента.
