Игорь Мусский - 100 великих дипломатов

Георгий Васильевич любил и понимал музыку. Ему принадлежит интересное исследование творчества Моцарта. «Для меня Моцарт, — признавался он, — был лучшим другом и товарищем всей жизни». В мае 1930 года посылая книгу брату Николаю, Георгий Васильевич писал: «У меня был революция и Моцарт, революция — настоящая, а Моцарт — предвкушений будущего…»

Чичерина называют «рыцарем революции». Семьи он не имел, жил в здании Наркоминдела. Георгий Васильевич так определял качества своего характера: «Избыток восприимчивости, гибкость, страсть к всеобъемлющему знанию, никогда не знать отдыха, постоянно быть в беспокойстве.». Ек приходилось работать по двадцать, часов в сутки. Сильное переутомление в конце концов сказалось на его здоровье. Он умер 7 июля 1936 года.

Советник германского посольства Густав Хильгер, неоднократно встречавшийся с Чичериным, писал в своей книге: «Этот маленький человечек умел представлять интересы своей страны на международных конференци с таким большим достоинством, такой замечательной эрудицией, блестящим красноречием и внутренней убежденностью, что даже его противники могли не относиться к нему с уважением».

АЛЕКСАНДРА МИХАЙЛОВНА КОЛЛОНТАЙ

(1872–1952)

Александра Михайловна родилась 1 апреля 1872 года в семье полковника генерального штаба Михаила Домонтовича. Женился он лишь в сорок лет на дочери финского лесопромышленника Александре Мравинской, у которой от первого брака было трое детей. Шура стала ее четвертым ребенком. Детство и юность Александра провела в Финляндии у своего деда. Воспитание она получила домашнее, но экзамен на аттестат зрелости блестяще сдала в петербургской мужской гимназии.

Александре Домонтович доводилось бывать при дворе и даже общаться с царским наследником, будущим Николаем II. За нее сватался адъютант самого императора. Но она вышла замуж по любви за своего кузена — молодого офицера Владимира Коллонтай. В семье родился сын Миша. Александра не прожила с мужем и трех лет, ушла.

Коллонтай училась в Цюрихе, потом начала помогать революционерам. В кровавое воскресенье 9 января 1905 года шла к Зимнему. До революци Коллонтай приобрела широкую известность как лидер международного женского движения.

В ее жизни было подполье, годы эмиграции. В Берлине Коллонтай вступила в германскую социал-демократическую партию и в качестве ее представителя поехала на Восьмой Конгресс Второго Интернационала. Коллонтай ездила десять лет из страны в страну, агитировала за социализм. Она установила контакты с социалистами Германии, Англии, Франциим, Скандинавских стран, Бельгии, Голландии, а в годы Первой мировой войны, отправившись по поручению Ленина за океан, вела полемику со многими политическими лидерами США. Она объехала 123 города, ее лекции имели бешеный успех. «Коллонтай покорила Америку», — писали газеты.

Потом была революция, работа в правительстве Ленина, фронт Гражданской войны. Коллонтай была первой в мире женщиной-министром. В первом советском правительстве она занимала пост народного комиссара государственного призрения.

Причиной, побудившей Александру Михайловну просить Политбюро ЦК о новой работе, послужил ее разрыв с любимым человеком П.Е. Дыбенко. К переживаниям душевным добавилась политическая неудача. Летом 1921 года Коллонтай на X съезде партии выступила с платформой «рабочей оппозиции», которая была осуждена съездом и всей партией. Она написала письмо И.В. Сталину с просьбой послать на любую работу вне Москвы. ЦК планировал направить Александру Михайловну полпредом в Канаду, но там отказали в агремане из-за ее прошлой пропагандистской деятельности в США, и она сама предложила послать ее в Норвегию, где были старые друзья.

В ноябре 1922 года Коллонтай в качестве советника полпредства прибыла в Христианию (ныне Осло). Еще в годы эмиграции она установила дружеские связи со многими политическими деятелями Норвегии, в частности с лидерами социал-демократической партии, которые занимали теперь важные государственные посты. Впервые Александра Михайловна оказалась в Норвегии в 1914 году после высылки по этапу из Швеции, где была арестована за свою антивоенную деятельность. Три года провела она в Норвегии.

Коллонтай писала и о своем стиле работы: «Как я работаю… Как полпред. Порядок вокруг. Добросовестность в исполнении дел. Сбывать мелкие дела ежедневно, не откладывая. Не залеживать, не откладывать, отвечать, встречаться… Всегда помнить… Более стратегии (в дипломатии), чем тактики… Задачи любила большие, трудные, иначе завядала и скучала. Но никогда не пренебрегала мелочами. Слово „разносить“, слово „напыщенность“ — не мои. Разносторонность интересов мешала иногда, отвлекала от текущих дел, но и служила отдыхом».

В конце 1922 года Советская Россия еще не имела с Норвегией полноценных дипломатических отношений. Задачей Коллонтай было исправить это положение. Когда полномочного представителя Советской страны в Норвегии Я.З. Сурица назначили полпредом в Турции и он сразу же выехал из Христиании, Коллонтай осталась поверенным в делах.

Для начала она принялась приглашать на приемы в полпредство государственных деятелей, ученых, писателей, артистов, коммерсантов. К середине 1923 года она завязала тесные связи с торговыми фирмами Норвегии, промышленными кругами, в частности с рыбопромышленниками.

Александру Михайловну отличали умение быстро создать атмосферу взаимного доверия, поразительная контактность, свободная, совершенно раскованная манера поведения, завоевывавшая симпатии и уважение. Она бывала и весьма решительной, если в этом возникала необходимость. «Может быть, Коллонтай, — пишет финский дипломат Гриппенберг, — иногда видела действительность в несколько более благоприятном свете, чем она была. Но ведь дипломатия это искусство делать и говорить самые неприятные вещи самым приятным образом».

В 1924 году между Норвегией и Советским Союзом установились полноценные дипломатические отношения, а Коллонтай была назначена полпредом. Государственные деятели этой страны и ведущие органы печати отметили роль Александры Михайловны в столь важном дипломатическом акте.

В 1926 году Коллонтай провела несколько месяцев в Мексике на посту полпреда Советского Союза. Лекции для интеллигенции, интервью для газет, приемы для деятелей мексиканской культуры помогали ослаблению антисоветизма и антикоммунизма в Мексике. Как и всюду, она и здесь изучала историю страны. Однако высокогорный климат оказался неблагоприятным для ее здоровья.

В течение трех лет (1927–1930) Коллонтай вновь находилась на посту советского полпреда в Норвегии. За это время отношения Советского Союза с Норвегией стали стабильными, расширилась торговля, развились культурные связи. Получив назначение в Швецию, Александра Михаиловна писала другу юности Николаю Якимову: «Стокгольм считается более ответственной работой. Но в глубине души лично мне очень грустно отрываться от страны, где проделана большая работа и где я уже освоилась с обстановкой».

Швеция стала кульминацией политической и дипломатической деятельности Коллонтай. 15 лет провела она в этой стране. Именно там в трудное предвоенное время и напряженные годы Второй мировой и Великой отечественной войны во всем блеске раскрылся ее талант дипломата.

Поскольку 16 лет назад Александру Михайловну выслали из Швеции по указу короля «навсегда», уже одно только появление ее в Стокгольме на высоком дипломатическом посту явилось неожиданностью. После ее приезда в правительственном вестнике мелким шрифтом была помещена заметка об отмене указа от 1914 года.

Стокгольмское общество с нескрываемым интересом ждало выступления советского полпреда. Знаменитый шведский актер Карл Герхард писал в мемуарах: «Ее приезд в Стокгольм в качестве посланца России был большой сенсацией. Публика не сразу осознала, что одетая в меха дама, ехавшая в золотой карете, была одной из выдающихся личностей своего времени… Безусловно, это были удивительная женщина, и вокруг нее создавалась атмосфера политических салонов Парижа. Она обладала большим обаянием и тонким юмором. Она отличалась холодным умом, но умела очаровательно улыбаться. Она могла беседовать на многих языках и говорила на очаровательной смеси скандинавских языков. Ее отличали мудрость, дружелюбие и жизнеутверждающий характер».

Коллонтай приехала в Швецию в те годы, когда отношения с Советским Союзом были прохладными. Но уже 3 марта 1932 года заместитель народного комиссара иностранных дел СССР Б.Г. Стомоняков писал Коллонтай: «Со всех сторон слышу, что Вы завоевали себе в Стокгольме прекрасное положение, какого не имел ни один из наших там полпредов. Искренне радуюсь за дело и за Вас. Шлю Вам дружеский привет и пожелание плодотворной деятельности».