Василий Веденеев - 100 великих тайн России XX века
— Вы должны отдать мне все бумаги Василия Андриановича! Быстро, или я не остановлюсь ни перед чем!
Напуганные родственники бросились собирать чертежи, записи, связки архивных документов. Всё это сложили в два объёмистых саквояжа и отдали незнакомке. Она на удивление легко подхватила поклажу и моментально исчезла. Только после её ухода родственники изобретателя получили возможность свободно пройти в кабинет. Им открылась жуткая картина — авиаконструктор лежал на полу в луже крови. Его голову пробила пуля, вошедшая точно в висок…
ЗАГАДКИДальше начались сплошные загадки и совершенно таинственные происшествия. Родственники убитого авиаконструктора немедленно сообщили о случившемся властям. Милиция предприняла все меры к розыску неизвестной дамы, к делу даже подключилась петроградская ЧК — создатель самолёта «Святогор» был не простой фигурой, и дело могло получить нежелательный политический резонанс. Партийный вожак большевиков Петрограда, товарищ Григорий Евсеевич Зиновьев, он же Радомысльский, он же Апфельбаум, постоянно поторапливал чекистов, но какие конкретно указания он им давал, осталось тайной.
Спустя три дня милиция установила неизвестную даму, посетившую дом Слесарева, и задержала её. Женщина назвалась Ксенией Троц и на первом же допросе показала, что давно была любовницей погибшего.
— Он обманул меня, и мной владело чувство мести, — заявила следователю на допросе гражданка Троц. — Я пришла в дом Слесарева с целью покончить с собой на его глазах, чтобы его потом всю жизнь мучили кошмары. Поэтому принесла в сумочке заряженный револьвер. Когда мы объяснялись в кабинете шёпотом, чтобы не услышали домашние Слесарева, я вытащила оружие, и Василий Андрианович попытался помешать мне. Завязалась борьба, револьвер случайно выстрелил. Пуля попала ему в голову. Это трагическая случайность.
Поверить было трудно, но… милиция и ВЧК Петрограда поверили на слово! Унесённые Ксенией Троц два объёмистых саквояжа бумаг бесследно исчезли! Вряд ли молодая женщина могла одна утащить такую тяжесть. Значит, кто-то из сообщников поджидал её в подъезде, а на улице стоял готовый немедленно тронуться извозчик-лихач или автомобиль. Тогда это самый натуральный заговор. Хорошо спланированная и успешно проведённая неизвестными акция по уничтожению талантливого русского авиаконструктора и похищению всех его научно-технических материалов. Кем спланировано убийство ученика Жуковского и кто вложил в руку Ксении Троц револьвер? Отчего Слесарев за несколько минут до смерти согласился иметь с ней конфиденциальную беседу? Он не ждал рокового выстрела? Или, наоборот, зная, что может произойти, хотел спасти членов своей семьи и детей? Какова в действительности связь между Троц и Слесаревым?
Всё осталось скрытым завесой таинственности, и никаких данных в архивах обнаружить не удалось. Следствие ни на один из этих вопросов не ответило.
Суда над Ксенией Троц не состоялось. Её просто не судили, и всё! Не менее загадочно, что не склонная к человеколюбию петроградская ЧК и милиция сочли возможным выпустить арестованную Троц на свободу! Её следы немедленно затерялись. Но есть серьёзные основания полагать, что её и не искали…
Была ли Троц действительно Ксенией Троц? Не ликвидировали ли её «уполномоченные лица» после того, как она оказалась на воле, чтобы навсегда заставить замолчать? А так пропал человек, и всё. Дело явно спустили на тормозах.
В Питере не первый год ходили слухи, что Зиновьев-Апфельбаум — гомосексуалист и тайный агент германской разведки. 23 июля был убит талантливейший русский авиаконструктор Слесарев и пропали все материалы его разработок, а в двадцатых числах августа того же года расстреляли по надуманному делу о заговоре поэта, георгиевского кавалера и талантливого разведчика Николая Степановича Гумилёва. Это были не первые и не последние жертвы Зиновьева и его ближайших подручных. Вполне уместно предположить, что авиаконструктор Слесарев пал жертвой заговора иностранной разведки и его, как Николая Гумилёва и других выдающихся деятелей науки, германские спецслужбы убрали руками своего давнего тайного агента, «фанатичного большевика» и профессионального предателя Зиновьева-Апфельбаума. Но… это только предположение.
Куда ушёл из Крыма флот генерала Врангеля?
В Советской России любили показывать в художественных фильмах и описывать в литературных произведениях жуткое паническое бегство Белой армии и гражданского населения из Крыма в 1920 году под «неудержимым натиском наступавшей победоносной Красной Армии». Люди якобы давили друг друга, спихивали с трапов в воду, затаптывали насмерть стариков и женщин. На самом деле ничего подобного не было…
АНДРЕЕВСКИЙ ФЛАГПоследний главнокомандующий войсками Юга России генерал-лейтенант Пётр Николаевич Врангель был прекрасно образованным человеком, талантливым военным и обладал достаточным опытом боевых действий — за его плечами остались не только дворцовая служба в царской свите, но и две войны: Русско-японская и Первая мировая. Причём обе кампании Врангель провёл не в штабах, а на передовой и не раз лично водил конные лавы казаков в лихие атаки на вражеские позиции.
Генерал Врангель понимал: даже при определённой помощи западных союзников, белее всего озабоченных собственной выгодой, ему долго не удержаться на Крымском полуострове под напором во много раз превосходящих сил большевиков. Он только мог постараться максимально выиграть время и попытаться спасти остатки своей немногочисленной армии и скопившихся в Крыму беженцев. Основная ставка делалась на стойкость, мужество и военную выучку офицерских полков и укрепления Перекопского перешейка. Скорее всего, именно для того, чтобы выиграть время, генерал и предпринял отчаянную попытку контрнаступления под Каховкой — человек чести, он не мог обмануть ожидания доверившихся ему людей.
— Армия должна оставить Крым в полном боевом порядке, — сказал Пётр Врангель. — Гражданское население также должно получить возможность покинуть пределы России.
— Ваше превосходительство! Это потребует множество плавсредств, то есть кораблей. И, самое главное, нужно время.
— Крым должны беспрепятственно покинуть все, кто пожелает! — отрезал Врангель. — И не забудьте о детях!
О детях не забыли: из Крыма вывезли всех воспитанников нескольких сухопутных кадетских корпусов и морского корпуса. Вопреки утверждениям большевистской пропаганды, кадеты никогда не принимали участия в боевых действиях, а при попытках «сбежать на фронт» им грозило суровое наказание. Командующий и генералы Добровольческой армии считали, что для молодёжи главное — получение знаний и хорошее образование.
— Большевики разбрасывают с аэропланов листовки. Они опубликовали призыв к солдатам и офицерам нашей армии остаться в России, обещая им амнистию, — доложили Врангелю.
— Кто желает, может остаться, — глухо ответил генерал. И распорядился: — Никаких препятствий этому не чинить!
Позднее военные академии многих стран мира изучали опыт генерала Врангеля по эвакуации из Крыма более чем ста тысяч людей: всё было чётко организовано, и над кораблями готовой к отплытию эскадры гордо реял Андреевский флаг. На суда грузились спешно, но без паники. Кроме военных, уходили дети, старики, женщины и цвет нации: известные писатели и художники, журналисты и врачи, инженеры и учёные — все те, кого потом в Советской России назовут одним словом: белоэмигранты. Каждому из них нашлось место на корабле, кроме тех, кто сам пожелал остаться.
Судьба последних оказалась трагичной, и тайна крымской трагедии сохранялась десятки лет. Практически всех до одного из оставшихся офицеров отвели в степные балки и там расстреляли из пулемётов. Руководили этой «акцией» коммунист-интернационалист из Венгрии Бела Кун и большевичка Розалия Землячка. Об уничтожении офицеров и солдат Добровольческой армии, поверивших обещаниям большевиков дать амнистию, прекрасно знал и командовавший фронтом Михаил Фрунзе.
Флот генерала Врангеля, принявший на борт остатки Добрармии и гражданских беженцев, уходил из России в никуда. Курс взяли на Константинополь, где и осталась большая часть кораблей, а тридцать три военных корабля по приказу командующего ушли из Константинополя в Бизерту — небольшой порт на побережье Туниса, являвшегося в то время французской колонией. Фактически там оказались уцелевшие после страшных лет революций и Гражданской войны осколки славного громкими победами Черноморского флота. Русские моряки, несмотря на то что французы относились к этому крайне неодобрительно, принципиально не спускали Андреевский флаг. В Югославии действовали сухопутные кадетские корпуса, а в Бизерте вновь открылся и успешно работал полностью эвакуированный из Севастополя морской кадетский корпус. За пять лет, в течение которых русская эскадра находилась в Тунисе, корпус прекрасно подготовил и выпустил более трёхсот кадетов и гардемаринов.
