Коллектив авторов - 100 великих украинцев
Первичная партитура этого — первого в украинской музыке — фортепьянного концерта погибла в годы Второй мировой войны.
К сожалению, творческие достижения не создавали достаточного противовеса текущей работе «на заказ», которую приходилось выполнять вопреки собственным вкусу и художественным критериям. Сын Дмитрия Николаевича, выдающийся украинский театровед Валерьян Дмитриевич Ревуцкий, рассказал о том, как советовались с его отцом в 1935 году уже признанные и почитаемые Максим Рыльский и Лев Ревуцкий, получив «предложение» написать «Песню о Сталине»: «Отец тогда посоветовал им написать ее, чтобы сохранить себе жизнь для передачи творческой эстафеты украинской культуры будущему поколению». Еще одним хранящим талисманом для Льва Николаевича и Максима Тадеевича неожиданно оказался лысенковский «Тарас Бульба». Им и Б. Н. Лятошинскому было поручено осуществить редакцию крупнейшей украинской оперы, «приблизив ее к оригиналу Н. Гоголя»: «Лысенко, дескать, не сумел написать сцену сожжения Тараса и чересчур уж много внимания уделил любви Андрея и Марыльке…».
Подвижническая и уважительная работа заняла несколько лет и в итоге превратила оперу Лысенко в одну из вершин мировой классики. А в то же время, возможно, — спасла этих «откровенных националистов» от ссылки или физического уничтожения.
Был еще один праздник для братьев Ревуцких в 30-е годы — знаменитое Республиканское совещание кобзарей весной 1939-го. Дмитрий Николаевич сделал блестящий доклад по истории кобзарства. Прямо во время совещания Лев Николаевич записывал от слепых музыкантов уникальные старинные песни и думы… Исследовательница творчества и биографий братьев Ревуцких Валентина Кузик разыскала в архивах Национальной академии наук Украины стенограмму выступления Дмитрия Ревуцкого, строки которой зафиксировали возгласы из зала: «Слава братьям Ревуцким!..»
Однако уже в сентябре 1939 года Дмитрий Николаевич уволен со всех должностей. Тяжко заболев, утратив речь, он почти год пролежал в кровати… И не успел стать на ноги, как в его квартиру подселили надзирателя из «определенных инстанций». Это заставило Дмитрия Ревуцкого принять предложение близкого друга — выдающегося художника Василия Кричевского — перебраться весной 1941 года в его жилище на улице Толстого. Несколько кварталов — от Владимирского собора к Университету несли его в кресле сын Валерьян и племянник Евгений (будущий профессор медицины).
Великая отечественноя война застала Дмитрия Ревуцкого за рабочим столом — над письмами и нотными страницами из архива Лысенко. От эвакуации пришлось отказаться. О возможной оккупации Киева речь не шла до последнего дня, да и отправляться в дорогу тяжелобольному старому человеку было крайне небезопасно… Не впервые между братьями Ревуцкими пролегла линия фронта. Но на этот раз встретиться им больше не судилось.
1 января 1942 года Киев проснулся под печальный перезвон колоколов Андреевской церкви. Здесь отпевали жестоко убитых Дмитрия и Марию Ревуцких. Приемный сын Василия Кричевского Вадим Павловский 29 декабря нашел Дмитрия Николаевича с пробитой головой над залитой кровью рукописью о Лысенко. Молоток, которым немощному человеку было нанесено 34 удара, сорвался с рукоятки и, пробив внутреннее оконное стекло, «отдыхал между рамами». Жена Ревуцкого, которая открыла убийце двери, в комнату уже не возвратилась… На полу найден было «автограф» убийцы — красноармейская буденовка; на одном из нотных листов — Записей Николая Лысенко от Ивана Франко — остался отпечаток советского армейского сапога… Более чем через полстолетия кандидат искусствоведения Валентина Кузик обнаружит в тогдашних протоколах НКВД «отчет»: «… в ноябре 1941 г. был уничтожен изменник Родины профессор Ревуцкий, перешедший на службу к немцам, выступавший в фашистской прессе с клеветой на Советский Союз…» (так были квалифицированы две статьи Дмитрия Николаевича в киевской газете «Украинское слово» — «Украинский фольклор» и «Украинский фольклор и Лысенко»). Видимо, «киллер» заранее отчитался к очередной годовщине Октября, а сам «заказ» выполнил некоторое время спустя.
До Льва Николаевича Ревуцкого трагическая весть дошла значительно позже. Он жил в Ташкенте, где кроме прочего выполнял функции одновременно всего Секретариата Союза композиторов Украины и фактически несуществующего Музфонда УССР. На адрес «Ташкент, Первомайская, 20» шли письма от разбросанных войной по всему государству украинских музыкантов. Он писал в ответ подробные письма с советами, связывал одного с другим, сообщал о состоянии дел в Музфонде СССР и т. д. В это же время был тяжко ранен на фронте его единственный сын Евгений. Боль заглушала работа: Лев Николаевич преподавал в Ташкентской консерватории. Вдобавок Лев Николаевич успевал инструментовать произведения других композиторов, писать что-то свое, как правило, на военную тематику. Тоска по родному краю выливается в обращение к украинскому фольклору. Лев Николаевич пишет обработки для голоса с фортепиано девяти украинских песен. Новая обработка галицкой (стрелецкой) песни, которую любили петь они с братом, «Слышишь, брат ты мой…» становится реквиемом памяти Дмитрия Ревуцкого.
В 1943 году Лев Николаевич получает звание народного артиста СССР…
Лев Ревуцкий.
Возвратившись в мае 1944-го в Киев, он сразу же включается в восстановление культурной жизни страны: работает в консерватории, в Союзе композиторов Украины (который возглавляет в 1944–1948 годах), а также членом правления Союза композиторов СССР. С 1947 по 1963-й он является депутатом Верховного Совета УССР четырех созывов. Многолетняя депутатская деятельность принесла немало пользы людям, ибо Лев Николаевич ни одного обращения не проигнорировал, старался в каждом случае помочь, лично ответить на все письма…
Кроме произведений агитационного характера, типичных для послевоенного периода, работает композитор над восстановлением по черновикам и по памяти утраченных в войну фундаментальных партитур своей Второй симфонии (1957–1964) и Фортепьянного концерта.
Возвращается Л. Н. Ревуцкий с друзьями и к монументальному «Тарасу Бульбе», осуществляя окончательную (третью) редакцию, в которой опера Лысенко известна теперь всему миру. Окончательный вид приобретает увертюра к опере, отныне занимающая одно из почетных мест в золотом фонде украинской симфонической музыки еще и как самостоятельное произведение.
Более всего сердце Льва Николаевича согревает работа со студентами, среди которых мы видим будущую элиту украинской музыка второй половины XX века. Многим из них в бедственные послевоенные годы профессор Ревуцкий тайком «назначал стипендии» из собственных заработков. Много времени отдает он работе в Институте искусствоведения, фольклора и этнографии АН УССР, выступая оппонентом и научным руководителем ряда диссертаций. В 1957 году Л. Н. Ревуцкий был избран действительным членом Академии наук УССР.
Значительный вклад в украинскую музыкальную культуру представляет его редакторский труд над энциклопедическими изданиями и академическим 20-томным изданием произведений Н. В. Лысенко.
В последние годы жизни награды и отличия (вплоть до звания Героя Социалистического Труда) сыплются на Льва Николаевича, будто советская власть дает их ему одному за двух братьев. В то же время преданный друг, директор ИМФЕ АН Максим Рыльский заменяет на каталожных карточках институтских фондов «Д. Н. Ревуцкий» на «Л. Н. Ревуцкий», спасая таким, способом остатки архива своего учителя…
Льву Николаевичу не суждено было дожить до возвращения в украинскую историю имени его старшего брата: Он умер 30 марта 1977 года. Возвращение это стало возможно только после 110-летнего юбилея Дмитрия Николаевича Ревуцкого. И оказалось, что чудом сохранившееся его творческое наследие чрезвычайно необходимо именно сейчас — в эпоху нового возрождения украинской культуры.
Лесь Курбас
(1887–1937)
режиссер, актер, теоретик театра, драматург, публицист, переводчик
Лесь Курбас с братом Нестором.
Александр-Зенон Степанович Курбас (таково было полное имя великого реформатора украинского театра) родился 25 февраля 1887 года в городе Самборе, теперь Львовской области, в актерской семье Ванды и Степана Яновичей (Янович — семейный сценический псевдоним).
Дед, прадед и дядя Леся Курбаса были священниками. Предок рода, будучи по происхождению из католической Литвы, сына своего воспитал, тем не менее, как православного украинца. Степан Янович, вопреки бытовавшей в роду традиции, выбрал для себя театр: играл в труппе галицийского общества «Руська бесіда». Со временем, став режиссером, создал постановки произведений И. Франко «Рябина», «Учитель», «Каменная душа», «Украденное счастье» (в последнем сыграв роль Михайла Гурмана), а также пьесу «Саламейский алькальд» П. Кальдерона (в переводе И. Франко под названием «Войт Заламейский»).
