Д. Самин - 100 великих музыкантов
В течение ряда лет Дюпор являлся постоянным участником парижских публичных концертов. С большим успехом проходили и его выступления в многочисленных частных музыкальных собраниях, например, в известном в Париже салоне Багге.
Виолончелист принимал также участие в камерной музыке принца де Гемене, выступая и как солист, и в квартете.
«Приезд Виотти в Париж (в конце 1781 года), — рассказывает Фетис, — был весьма счастливым событием для Дюпора, который понял, что, применяя к виолончели широкую и блестящую манеру игры этого великого артиста, он получит неслыханный до сих пор эффект. Он усиленно работал над формированием нового стиля, и усилия его увенчались успехом». Уже в 1782 году «Journal de Paris» писал: «Было бы желательно, чтобы наши молодые виртуозы приняли игру Дюпора за образец!» У Виотти с Дюпором вскоре установились дружественные отношения. Виотти высоко ценил французского артиста, хотя и подчеркивал превосходство итальянских музыкантов в выразительности исполнения. «Все это хорошо, — говорил Виотти об игре Дюпора и других французских виртуозов, — но они не умеют так выразить сущность, как это делаем мы».
Но что характерно, многие критики отмечали большое сходство исполнительских стилей Виотти и Дюпора, подчеркивая при этом присущую им обоим выразительность.
Так некто F-le, называя Дюпора «виолончельным Виотти», пишет: «Этот артист обладал исключительной выразительностью… Как и Виотти, с которым он много играл, он обладал искусством драматизировать трудные места, чтобы затем лучше оттенить нежность певучих. Когда в дуэте оба виртуоза исполняли друг за другом один и тот же пассаж, не знали, кому отдать пальму первенства. Но особенно воодушевлялись они во время органных пунктов, исполняя множество импровизаций, которые, казалось, вдохновлялись одной душой».
Вместе с тем необходимо обязательно подчеркнуть самобытный, ярко индивидуальный характер исполнительского мастерства Дюпора. Миль, отмечая «чистоту, блеск, жар и обаяние», как основные черты дюпоровского дарования, и говоря о его развитии и совершенствовании, не случайно пишет, что Дюпор «всегда сохранял тот импульс, которым он был обязан своей первой манере игры…Как артист Дюпор не имел себе равных; никто не обладал большей точностью в интонации; он говорил, что для того, чтобы играть чисто, надо, чтобы малейшая неточность звука причиняла боль. Его манера петь была очаровательна: вкус, выражение, законченность не могли быть выше, и красота этого инструментального пения была такова, что знаменитая Грассини предпочитала на небольших придворных концертах исполнять дуэты с Дюпором, нежели с певцом».
1780-е годы — период наивысшего успеха французского музыканта. Имя его не сходит со страниц парижских изданий. В апрельском номере «Mercure de France» за 1786 год Дюпор, «которого всегда слушаешь с новым восхищением», фигурирует среди «лучших артистов столицы».
Современник Дюпора Рейхардт особенно подчеркивал в игре французского виолончелиста технику и точность. «В отношении техники и точности младший Дюпор столь же мало может быть превзойден как старший в отношении большого, полного тона, силы и значительности в исполнении. Этот (старший) сформировался на основе более старой и солидной, а тот (младший) — на основе более новой французской школы».
Французский исследователь виолончельного искусства Ноге характеризует исполнительский стиль Дюпора, как «одновременно простой, выразительный и величественный».
Около 1788 года Дюпор отправился с концертами в Англию. Во Францию он вернулся лишь на несколько месяцев. Следуя приглашению своего брата, Жан-Луи отправился в Берлин. Здесь он прослужил при дворе до 1806 года.
Слышавший Дюпора-младшего в Берлине в 1797 году Гербер подчеркивает в его игре «мягкие, всегда чистые звуки и его легкое, непринужденное владение смычком».
Отмечаемое некоторыми превосходство Дюпора над старшим братом объясняется именно исключительной красотой и мягкостью тона, легкостью исполнения, еще большей виртуозностью.
В Берлине же он завершает свой главный труд — Школу для виолончели «Опыт виолончельной апликатуры и руководство для смычка». В этом труде Дюпор впервые изложил основные принципы виолончельной апликатуры, которые он освободил от влияний гамбы и скрипки.
При прусском дворе находился и Бернард Ромберг, с которым Дюпор вскоре подружился. Ромберг высоко ценил мастерство Дюпора: «Луи Дюпор в своей игре на виолончели соединял красивейший и грациознейший тон с техническим мастерством и вкусом». Ромберг посвятил ему свою «Фантазию» для виолончели с оркестром Жан-Луи Дюпор.
Вернувшись на родину, Дюпор, несмотря на удачное выступление в Париже в 1807 году, не смог занять здесь должного положения. Музыкант вынужден был поступить на службу к бывшему испанскому королю Карлу IV, жившему в то время в Марселе. Вращаясь в высших кругах, Дюпор сумел сохранить свою независимость и достоинство. «Будучи попеременно связан с пятью монархами, — пишет Миль, — проведя большую часть своей жизни при дворах, он не превратился в придворного».
Через пять лет Дюпор возвращается в Париж. Несколько успешных выступлений в Одеоне на этот раз заставили заговорить о нем. Миль отмечает «элегантность, грацию и молодость» шестидесятичетырехлетнего артиста. Вскоре знаменитого виолончелиста приняли в качестве камерного музыканта в придворную капеллу. В 1813 году Дюпор вошел в число профессоров Парижской консерватории. Это место он занимал до реорганизации консерватории в «Королевскую школу музыки» в 1815 году.
Умер Жан-Луи Дюпор 7 сентября 1819 года, через несколько месяцев после своего старшего брата. Похоронен он был на Восточном кладбище Парижа, неподалеку от Мегюля и Гретри.
Дюпор всегда отличался чувством стиля и умел использовать творческую свободу для наиболее полного изложения содержания произведения. «На замечание, которое ему сделали однажды по этому поводу, — пишет Миль, — Дюпор ответил: „Все качества исполнения достигаются работой; что касается уверенности, то я благодарю за нее одну лишь природу“. После этих слов он налил воды до краев стакана и обошел вокруг комнаты, держа его на вытянутой руке, не пролив ни единой капли; ему было около семидесяти лет».
Дюпор ярко проявил себя как педагог. Он явился учителем многих французских виолончелистов, среди которых были и такие крупные представители этого инструмента, как Ф. Руссо, Ж.А. Левассер, Ж.-М. Ламар, а также глава бельгийской виолончельной школы Н.Ж. Платель. Среди учеников Дюпора в Германии можно назвать чешского виолончелиста Миулаша Крафта.
«Ученики часто просили его сыграть им некоторые из его этюдов, — пишет Миль, — на что Дюпор всегда с удовольствием соглашался. Обычно, однако, он просил два-три дня для подготовки вещи, для того чтобы Урок был тем, чем он должен быть. Встреча происходила только после этой подготовки. Так велико было его уважение к искусству».
Помимо педагогических сочинений, Дюпор написал для виолончели 6 концертов с оркестром, 4 сборника сонат с басом, 3 дуэта для двух виолончелей, 8 тем с вариациями для виолончели с оркестром или квартетом.
Дюпор пользовался любовью и уважением современников. О нем говорили как о человеке исключительной отзывчивости, скромности и благородства.
«Шла ли речь о том, чтобы взять на воспитание дочь умершего в нищете скрипача Герена, — пишет Л.С. Гинзбург, — оказать ли содействие приехавшему в Париж коллеге, помочь ли разорившемуся музыканту своим участием в его бенефисном концерте, уплатить ли долги, грозящие бедой его другу, дать ли бесплатные уроки ребенку из нуждающейся семьи — во всех таких случаях знаменитый артист проявлял доброту и отзывчивость».
ДЖОВАННИ-БАТТИСТА ВИОТТИ
/1753-1824/
Сегодня трудно представить, какой невероятной славой пользовался Виотти при жизни. С его именем связана целая эпоха в развитии мирового скрипичного искусства. По Виотти, своеобразному эталону, сверяли и оценивали игру многих известных скрипачей.
Будучи итальянцем, Виотти возглавил французскую классическую скрипичную школу, оказав влияние и на развитие французского виолончельного искусства. Великие музыканты Роде, Байо, Крейцер — ученики и почитатели Виотти — посвятили ему в своей «Школе» следующие восторженные строки: «… Этот инструмент, созданный природой, чтобы царствовать на концертах и подчиняться требованиям гения, в руках больших мастеров приобрел различнейший характер, который они пожелали ему придать. Простой и мелодичный под пальцами Корелли; гармоничный, нежный, полной грации под смычком Тартини; приятный и чистый у Гавинье; грандиозный и величавый у Пуньяни; полный огня, полный смелости, патетический, великий в руках Виотти, он достиг совершенства, чтобы выражать страсти с энергией и с тем благородством, которые обеспечивают ему место, им занимаемое, и объясняют власть, которую он имеет над душой».
