Питер Джеймс - Тайны древних цивилизаций. Энциклопедия самых интригующих загадок прошлого
К сожалению, историческая точность воспоминаний Джейн Эванс, по всей видимости, отражает кропотливые описания персонажей в исторических романах, а не является паранормальным феноменом. Наиболее знаменитая запись Блокхэма, скорее всего, является результатом пробуждения глубинных воспоминаний (почерпнутых из чтения или даже прослушивания радиопьес), а затем неумышленно «воспроизведенных» под гипнозом.
Одно из наиболее ранних исследований регрессии в прошлую жизнь, выполненное в начале XX века, является доказательством именно этого феномена. Британское общество психических исследований изучало показания женщины, которая утверждала, что в нее вселился дух светской дамы XIV века по имени Бланш Пойнингс. Описания ее современников были точными и убедительными, и исследователи не могли нарадоваться этому новому источнику сведений о прошлом. Но это продолжалось лишь до тех пор, пока главному исследователю Дж. Дикинсону не пришло в голову спросить, как она может подтвердить истинность историй:
«Как вы можете подтвердить то, что нам говорите?»
«Прочитайте его завещание».
«Чье завещание?»
«Уилшера».
«Где оно?»
«В музее на пергаменте».
«Как мы можем достать его?»
«Попросите Э. Хольт».
«Кто это?»
«Она умерла. Я говорю о книге, написанной миссис Хольт». «Вы знаете, где она жила?»
«Нет. Она написала книгу «Графиня Мод», автор — Эмили Хольт».
Когда Дикинсон нашел книгу Эмили Хольт «Графиня Мод», он обнаружил, что все люди и факты (за несколькими незначительными исключениями) были точно такими же, как в предполагаемой жизни «Бланш Пойнингс». Просто поразительно, что Блокхэм и его последователи не уделили практически никакого внимания этой разоблачительной истории.
Профессор Стивенсон, ведущий мировой специалист в области реинкарнации, с большим недоверием относится к гипнотической регрессии в прошлые жизни: «Почти все так называемые прошлые жизни, о которых люди вспоминают в гипнотическом состоянии, целиком вымышлены». Он избегает этого метода и обычно работает с детьми, предпочтительно самого младшего возраста, чтобы снизить возможность получения информации из книг или других внешних источников. Остается лишь сожалеть о том, что добросовестные исследователи вроде Стивенсона и членов его группы не появились в начале XX века, когда маленькая Дороти Иди (Омм Сети) начала вспоминать свою прошлую жизнь в древнем Египте.
Из всех методов «психического зондирования» прошлого самым приземленным в широком смысле этого слова является лозоходство. Лозоходство, которое еще называли «лозоискательством» или «водяным колдовством», с незапамятных пор использовалось для поисков подпочвенных вод, хотя в первых определенных сведениях об этом методе он ассоциируется с добычей металлов. В венском манускрипте, написанном около 1420 года, упоминается об использовании ивового прута для обнаружения «паров металла», поднимающихся от земли, а к XVI веку лозоходство стало общепризнанным методом поисков руды в Германии.
Способы поисков воды и металлов во многом схожи. Лозоходец держит в руках «волшебный прут» — устройство, которое может представлять собой обычную раздвоенную ветку, уравновешенную таким образом, что каждое движение сразу же становится заметным. Когда лозоходец проходит над водой, прут в его руках слегка вздрагивает. Принято считать, что не сам прут принимает информацию из-под земли, но что шестое чувство лозоходца вызывает подсознательную мышечную реакцию, заставляя прут вздрагивать.
Огромное большинство попыток научно проверить феномен лозоходства было связано с обнаружением подпочвенной воды. Никому не удалось продемонстрировать, что процент успеха у лозоходцев статистически превышает случайный результат. Но огромную проблему для массовых экспериментов представляло то обстоятельство, что в них принимали участие и одаренные, и бездарные лозоходцы. Статистическое измерение средней частоты успешных определений воды, текущей по трубам или закопанной в бутылках, указывало лишь на широкий спектр способностей участников эксперимента, а не дискредитировало саму идею лозоходства. По-видимому, лозоходство принадлежит к одному из тех интуитивных навыков, которые плохо поддаются лабораторному тестированию и могут изменяться в значительных пределах в зависимости от обстоятельств.
Факт остается фактом-, лозоходство принято как метод поисков воды очень практичными людьми — такими, как фермеры, которые не склонны тратить свои заработанные тяжким трудом деньги на парапсихологические эксперименты. В Британии и фермеры, и сотрудники гидрографических служб пользуются услугами профессиональных лозоходцев как вспомогательным средством для поисков воды (впрочем, скептики могут возражать, что почти в любом месте можно наткнуться на воду, если пробить достаточно глубокий колодец). И, что более удивительно, лозоходство широко использовалось археологами в течение XX века. Обычно оно использовалось в качестве «вспомогательного» метода; поскольку оно не требовало финансовых затрат, это означало, что археологи ничего не теряли, согласившись попробовать. Однако о научной достоверности в таких случаях говорить не приходилось, поэтому лозоходство очень редко упоминается в официальных археологических отчетах.
Поскольку лозоходство относилось к области маргинальной науки, археологи долго не хотели организовывать тщательные тесты (кроме того, это уменьшило бы и без того ограниченные бюджеты раскопок, поэтому археологи были только рады передать пальму первенства парапсихологам). Результаты одного из ранних экспериментов, выполненного в 1958 году, были довольно обескураживающими. Способности одного лозоходца, добровольно предложившего свою кандидатуру для тестирования, оказались хуже возможностей магнитометра — устройства для измерения локальных вариаций магнитного поля Земли. Лозоходец не смог обнаружить перезахороненную римскую печь для обжига керамических изделий, в то время как с помощью магнитометра это удалось сделать без особого труда.
Значительно более широкая серия тестов была выполнена в 1980-е годы двумя специалистами по археологии средневековых церквей — Ричардом Бейли из университета Ньюкасла и Эриком Кембриджем из Дархэмского университета. С ними связался Дэнис Бриггс, инженер на пенсии, который стал заниматься лозоходством и обследовал ряд церквей в Северной Англии. Бриггс считал, что он может определить следы исчезнувших структур, которые могут представлять интерес для археологов. Бейли и Кембридж решили проверить его слова, иногда подтверждаемые другими лозоходцами. В 1988 году они смогли оценить его работу при обследовании 13 разных церквей и опубликовали полученные результаты в отдельной книге.
Бейли и Кембридж смогли подтвердить наличие структурных элементов, определенных Бриггсом, в восьми местах (другие пять тестов оказались менее успешными). В тех случаях, когда результаты раскопок совпадали с предсказаниями лозоходца, ученые отмечали удивительную точность наблюдения: захороненные стены обнаруживались в нескольких дюймах от линий, начерченных Бриггсом.
Хотя изыскания Бриггса не сопровождались археологическими открытиями, в одном случае появилась интересная возможность, когда ему удалось определить более ранние и уже не существующие архитектурные элементы постройки. В церкви Святой Марии в Понтленде Бриггс и несколько других лозоходцев обнаружили следы разделения, идущего поперек церкви в форме полумесяца, а также прямоугольный участок в ее восточном конце. Хотя во время раскопок никаких следов этих элементов обнаружено не было, на архитектурном плане 1972 года, с которым сверились после эксперимента, была показана деревянная приступка и цоколь для алтаря, установленные здесь между 1885 и 1972 годом. Выходит, лозоходцы каким-то образом обнаружили отпечаток этого элемента церковного интерьера, хотя он не оставил никаких физических следов? Такая возможность подрывала теорию, согласно которой лозоходцы определяли следы, скажем, остаточного магнетизма в почве, и означала, что предположительно неудачные результаты в других местах тоже могли быть связаны с исчезнувшими предметами или архитектурными элементами, оставившими после себя некий отпечаток.
В своем выводе Бейли выказал осторожный оптимизм, признав, что «археологи с обоснованной настороженностью относятся к экстравагантным заявлениям всевозможных поборников оккультных наук», но в то же время предупредил об опасностях узкого мышления: «тем не менее, будет так же опасно, если из страха подвергнуться критике со стороны своих коллег-профессионалов они оставят без внимания инструмент исследований, который может представлять огромную ценность».
