Андрей Хорошевский - 100 знаменитых символов советской эпохи
В шестом и седьмом матчах сборной Канады удалось с минимальной разницей в счёте переиграть советскую команду. И преимущество сборной СССР растаяло, теперь всё должно было решиться в последней игре, состоявшейся 28 сентября 1972 года. Напряжение было столь велико, что игра чуть не была сорвана. В первом периоде канадские болельщики, недовольные решением судьи удалить за неспортивное поведение до конца матча Жана-Поля Паризе, начали швырять на лёд всё, что попадало им под руку. На площадку полетели перчатки, клюшки, полотенца, даже несколько стульев. Матч был прерван почти на двадцать минут. К счастью, страсти всё-таки улеглись и игра возобновилась.
С первых минут матча инициативой владела советская команда. 2:1 — сборная СССР впереди после первого периода, 5:3 — после второго. Но к третьему периоду советские хоккеисты явно устали, чем и воспользовались канадцы. За семь минут до конца матча Айвен Курнуайе сравнивает счёт. Благодаря лучшей разнице шайб даже ничья делает сборную СССР победителем серии, но в самом конце матча «палач советской сборной» Пол Хендерсон остался без присмотра на пятачке у ворот Третьяка и протолкнул шайбу в сетку. «Я помню, как забил решающий гол в серии за 34 секунды до конца, — вспоминал Хендерсон. — Этот бросок стал звёздным часом для меня, благодаря этой шайбе меня до сих помнят, и думаю, будут помнить ещё долго». Через 34 секунды прозвучала финальная сирена, зафиксировавшая победу сборной Канады в последней игре и общую победу в серии со счётом 4:3.
После игры состоялся совместный банкет, на котором игроки обеих команд наконец-то смогли сбросить с себя напряжение ответственных матчей и ненависть друг к другу. В своих воспоминаниях канадские хоккеисты признавались, что иногда им просто хотелось убить противника, да и наши отвечали им «взаимностью». Теперь же хоккеисты могли расслабиться. Во время дружеской пирушки канадцы даже подарили нашим игрокам деревянный индейский тотем, который долго хранился в музее лужниковского дворца спорта.
Наверное, такое мнение кому-то может показаться спорным, но окончательный итог Суперсерии устроил обе стороны. Канадцы, пусть и с минимальным преимуществом, одержали верх над сборной СССР и доказали свою силу. А советские хоккеисты, хоть формально и проиграли, смогли победить долго существовавшее мнение, что никто в мире не может играть на равных с канадскими профессионалами, развенчали миф о непобедимости профи. Они доказали всему миру, что в хоккей играть могут не только в Канаде…
Ленинградский рок-клуб
Рок-группа, рок-клуб, рок-движение — этих понятий в СССР не существовало. Официально не существовало. Но они были, «рокеры» сочиняли и играли свои песни и музыку, устраивали концерты и фестивали. У них были даже свои менеджеры и продюсеры, хотя и это было запрещено. Власть пыталась с ними бороться. И не потому, что рокеры пели что-то крамольное, — подавляющее большинство текстов не содержали в себе чего-то опасного с точки зрения советской власти. Просто они были другими, неконтролируемыми и не желали становиться в один ряд с комсомольско-задорной советской молодёжью, бодро шагающей вперёд к победе коммунизма…
«Городской экспериментальный клуб любителей современной молодёжной музыки». Так назывался открытый в 1979 году в районном клубе на проспекте Энергетиков первый в Ленинграде рок-клуб. Город на Неве в советское время считался столицей рока и иной альтернативной музыки. Правда, тогда понятие «рок» скрывалось за более обтекаемым «современная молодёжная музыка», а сами «рокеры» были просто «любителями» этой музыки. Клуб на проспекте Энергетиков объединял под своим крылом 10 коллективов, среди которых были, например, «Земляне», «Аргонавты», «Кронверк» и другие группы. Под эгидой этого клуба состоялся большой концерт, официально разрешённый властями.
В марте 1980 года в Тбилиси был проведён первый официально разрешённый Всесоюзный фестиваль ВИА и рок-групп «Весенние ритмы» («Тбилиси-80»). Такого Советский Союз ещё никогда не видел. Сотни коллективов со всей страны, представлявших как филармонии и дворцы культуры, так и просто самих себя, играли музыку, за которую ещё недавно могли выгнать из комсомола, забрать аппаратуру, а то и просто посадить. Зал грузинской филармонии, где проходили концерты, каждый раз был забит до отказа.
От Ленинграда в фестивале участвовали три группы. Две, «Земляне» и «Кронверк», получили приглашение через обком комсомола, а третью, малоизвестный тогда ещё «Аквариум», позвал на фестиваль Артемий Троицкий, один из организаторов «Весенних ритмов». Именно выступление «Аквариума» и поведение лидера группы Бориса Гребенщикова спровоцировало самый грандиозный скандал на фестивале. «Борис начал играть на гитаре стойкой от микрофона, а затем лёг на сцене… Виолончелист Сева водрузил на лежащего лидера виолончель и начал перепиливать всю конструкцию смычком, фаготист, бегая вокруг со своим зловещим инструментом, имитировал расстрел всего этого безобразия… Жюри растворилось под зелёной надписью „Выход“ ещё в середине их программы, — вспоминал Артемий Троицкий, — а выступление ближе к концу напоминало форменный бардак. Половина зала неистово аплодировала, половина — возмущённо свистела». Жюри во главе с композитором Юрием Саульским, «возмущённое подобным безобразием», покинуло зал.
Фестиваль в Тбилиси привёл к закрытию ленинградского «Клуба любителей современной музыки». Правда, власть имела к этому весьма косвенное отношение. Причиной случившегося стало стремление одного из организаторов клуба подстраховаться от возможных неприятностей, ради чего он написал в вышестоящие инстанции «телегу» на группу «Аквариум» (которая, кстати, к этому клубу не имела никакого отношения). Узнав об этом, музыканты объявили нечто вроде вотума недоверия, и в результате клуб развалился сам собой. Но идея объединения рок-музыкантов под одной крышей по-прежнему витала в воздухе. И что интересно, в данном случае совпали интересы как музыкантов, так и властных структур, в том числе и всемогущего Комитета госбезопасности. Этому парадоксу есть своё понятное и логичное объяснение. Так КГБ было проще контролировать набиравшее силу, несмотря на все запреты и препоны, рок-движение. Рокеры, кстати никогда и не скрывали, что им приходилось контактировать с госбезопасностью. «Только при мне было попыток пять или шесть организовать что-то вроде рок-клуба, — вспоминал те „славные“ времена Борис Гребенщиков, — и все ходили по горкомам комсомола и пытались это пробить, поскольку без официальной санкции просто разогнали бы с милицией, и всё. Как это всегда и было. В конце концов, по-моему, после семнадцатой или восемнадцатой попытки Комитет госбезопасности всё-таки решил, что в одном месте за всеми будет легче присматривать. И через Дом народного творчества всё это разрешил. И мы это использовали».
В январе 1981 года в кабинете директора Ленинградского Межсоюзного дома самодеятельного творчества (ЛМДСТ) Анны Александровны Ивановой собрались известные деятели ленинградского рок-движения, большинство из которых занимались организацией официальных и подпольных концертов. Согласиться «пригреть» у себя таких беспокойных людей ох как нелегко. И всё-таки директор ЛМДСТ решилась. «Ну ладно, если меня уволят с работы, у меня есть муж — он меня прокормит», — сказала Анна Иванова, и таким образом судьба Ленинградского рок-клуба была решена. На этом заседании была выбрана инициативная группа, которая разрабатывала устав клуба, определяла его структуру, решала, кто может стать его членом. Структурно Ленинградский рок-клуб находился под опекой областного правления профсоюзов.
7 февраля 1981 года в ЛМДСТ состоялось, можно сказать, историческое, и даже эпохальное, первое общее собрание, в котором приняли участие музыканты, представлявшие 14 рок-групп: «Аргонавты», «Аквариум», «Апрель», «Гулливер», «Россияне», «Зеркало», «Техническая помощь», «Мифы», «Пикник», «День рождения», «Джонатан Ливингстон», «Патриархальная выставка», «Орнамент», «Дилижанс». Через месяц, 7 марта, в зале ЛМДСТ состоялось открытие клуба и первый концерт, в котором принимали участие четыре группы.
Вступление в рок-клуб сопровождалось обычными для тех времён процедурами. Необходимо было написать заявление, после чего группа становилась кандидатом в члены клуба. Затем музыкантов прослушивала высокая комиссия, и только по её решению группа или музыкант могли стать полноправными членами Ленинградского рок-клуба. Интересно, что рок-клуб хоть и был некоей альтернативой советскому строю, во многом копировал черты этого строя. По воспоминаниям музыкантов, для того чтобы без проблем стать членом клуба, нужно было организовать для комиссии хороший банкет, «накрыть поляну». Не обходилось без склок и передряг между самими членами клуба. Связано это было, прежде всего, с разным видением задач клуба. Часть членов, в основном администраторы, предлагали создать, по сути, концертную организацию для рок-групп, которая бы занималась организацией концертов и, соответственно, зарабатыванием денег. Другие же считали, что клуб должен быть прежде всего местом духовного единения музыкантов, надёжным пристанищем для рокерских душ. Трудностей и проблем у клуба хватало с головой. И всё-таки, несмотря ни на что, клуб выполнял свою задачу. «Аквариум», «Зоопарк», «Пикник», ДДТ, десятки других рок-команд благодаря рок-клубу имели хоть какую-то возможность выступать.
