Елена Авадяева - 100 великих казней
Но обратимся снова к событиям тех лет и посмотрим, как оценивал советский источник того времени внутри- и внешнеполитическое положение страны. «Реформа трудового законодательства расширила права профсоюзов, улучшила социальное страхование и медицинское обслуживание рабочих; впервые было введено пенсионное обеспечение рабочих. День 1 Мая был объявлен Национальным праздником труда (!). Бесплатным стало обучение во всех государственных учебных заведениях. В несколько раз выросли бюджетные ассигнования на нужды здравоохранения, открылись новые больницы и медпункты, увеличилось производство лекарств.
Правительство З.А. Бхутто вело активную внешнеполитическую деятельность, которая была отмечена такими акциями, как выход Пакистана из СЕАТО, Британского содружества, так называемой Комиссии по объединению Кореи; признание ГДР и ДРВ (а затем и СРВ), установление дипломатических отношений с КНДР на уровне посольств, предоставление дипломатического статуса представительству ООП. Были восстановлены нарушенные в последний период правления режима А.Л. Яхья-хана пакистано-советские связи, получившие затем разностороннее развитие. Важную роль в этом процессе сыграли визиты З.А. Бхутто в СССР в марте 1972 года и октябре 1974 года. Широким было сотрудничество Пакистана с КНР, другими социалистическими странами. Связи эти носили взаимовыгодный характер. Расширились контакты с развивающимися государствами, особенно в регионе Ближнего и Среднего Востока; значительных размеров достиг экспорт пакистанской рабочей силы в нефтедобывающие страны, что было новым явлением в жизни Пакистана…» Последняя фраза может вызвать единственную реакцию: «Докатились!» Увы, дружба со странами социализма не стала для Пакистана панацеей от бед, как и новая демократическая конституция еще не стала гарантом соблюдения прав народа на достойную жизнь.
Затем «руководство Партии пакистанского народа развернуло широкую программу развития тяжелой промышленности и производственной инфраструктуры. На ее осуществление потребовались огромные средства. Для покрытия быстро растущих расходов правительство прибегало к дефицитному финансированию в значительных размерах; рос внешний и внутренний долг государства. Все это обусловило беспрецедентный рост цен и удорожание жизни. В середине 1970-х годов возрос поток переселенцев из сельской местности в города. Новые кварталы трущоб появились в Карачи, Лахоре Мултане и других городах. В городах увеличилось число бездомных и безработных».
И это естественно, ведь для того, чтобы возводить «великие стройки социализма», необходимо иметь неисчерпаемый резерв дармовой рабочей силы, который в Советском Союзе давал ГУЛАГ.
Мало-помалу режим Бхутто начал показывать чисто авторитаристские зубки. В 1975 году была запрещена Национальная народная партия, а ее лидеры арестованы. Принятые в 1975 и 1976 годы поправки к конституции по сути увековечили чрезвычайное положение, увеличили срок превентивного тюремного заключения, существенно ограничили права судебных органов. Это вызвало раздражение и протест пакистанской общественности, накопившееся в различных слоях общества недовольство нашло выход в событиях, связанных с очередными парламентскими выборами.
Эти выборы состоялись в марте 1977 года. Правящей партии (ППН) противостоял созданный в январе Пакистанский национальный альянс (ПНА) — блок девяти оппозиционных партий. Его основу составили правые религиозно-общинные партии — Мусульманская лига, «Джамаат-и ислами», «Джамаат-и улама-и Пакистан». В альянс вошли Национальная демократическая партия (НДП), созданная после запрещения Национальной народной партии (многие ее члены вступили в НДП), и «Техрик-и истиклал», лидер которой маршал авиации М. Асгар-хан пользовался в стране некоторым влиянием. В то же время Партия пакистанского народа (Бхутто) выступила на выборах с малопривлекательной программой «закрепления достигнутого». В результате выборов, состоявшихся 7 марта 1977 года, ППН неожиданно получает почти 80 % мест в парламенте, и вновь у власти на очередной срок оказывается З.А. Бхутто. Однако оппозиция не признала итогов выборов, обвинив правительство в их фальсификации, бойкотировала выборы в провинциальные законодательные собрания и потребовала проведения новых выборов и отставки правительства Когда власти отказались сделать это, альянс развернул антиправительственную кампанию. Кампания эта вскоре приобрела массовый характер, в ней приняли участие широкие слои городского населения, недовольные своим положением, тем или иным действием правительства. Оппозицию поддерживали различные группы рабочих, недовольных дороговизной, непоследовательностью и малой эффективностью правительственных мер в отношении их материального положения. В волнениях активно участвовали городские низы — кули, рикши, посыльные, разносчики, практически ничего не получившие за истекшее пятилетие. На улицах пакистанских городов активно действовали студенты. С молчаливым одобрением относилась к этой кампании значительная часть чиновников и офицеров, которых правительство настроило против себя попытками ограничить традиционную «независимость» гражданской и военной бюрократии. Сравним эти события с тем, что за пять лет до этого происходило в Чили, и ответ напрашивается один — военный переворот. Каковой и произошел 5 июля 1977 года.
В стране было введено военное положение, распущены законодательные органы, смещены центральный и провинциальные кабинеты министров, приостановлено действие констигуции. Вся власть сосредоточилась в руках начальника штаба армии генерала М Зия-уль-Хака, ставшего главным военным администратором, а с сентября 1978 года и президентом страны.
Спеша расправиться со своими политическими противниками, новый режим в сентябре 1977 года арестовал Бхутто и обвинил того в политическом убийстве, якобы совершенном в 1974 году. В интервью, данном средствам массовой информации, Зия-уль-Хак объявил Бхутто «убийцей», которому «не удастся избежать сурового наказания».
Суд над бывшим премьер-министром начался в октябре 1977 года. Спустя три месяца Бхутто заявил протест против характера процесса, так как судья был явно пристрастен и вел себя оскорбительно по отношению к обвиняемому. Наиболее серьезным свидетелем против Бхутто был бывший генеральный директор Федеральных сил безопасности. Он заявил, что Бхутто лично отдал приказ уничтожить жертву убийства. В 1978 году организация «Международная амнистия» отметила, что этому свидетелю «самому были предъявлены те же обвинения, однако он был помилован уже на ранней стадии процесса; поэтому к его показаниям, показаниям информатора, следует относиться с большой осторожностью». Во время судебного процесса правительство организовало мощное пропагандистское давление на общественное мнение; ему было важно дискредитировать премьера в глазах страны. Публиковались пухлые «белые книги» жертв Бхутто и его правительства, шли теле- и радиопередачи. В феврале 1979 года Верховный суд Пакистана четырьмя голосами против трех поддержал смертный приговор, вынесенный Бхутто. В марте было отклонено прошение осужденного о пересмотре дела. Мы со своей стороны заметим, что для военной администрации совершенно не имело значения, отдавал ли экс-президент приказ об убийстве своего политического противника, или местное ФСБ решило ему таким образом преподнести приятный сюрприз. Главным был свершившийся контрреволюционный переворот, в результате коего страна должна была пойти прямо противоположным политическим и экономическим путем. И на этом пути экс-президент представлял собой серьезную помеху.
Несмотря на личные просьбы о смягчении приговора, направленные Зия-уль-Хаку папой римским Иоанном Павлом II, Генеральным секретарем ООН, президентом США Джимми Картером, лидерами ряда европейских и арабских стран, Зульфикар Али Бхутто на рассвете 4 апреля был тайно повешен. О его казни объявили только через 9 часов после того, как тело было похоронено.
К чему привела эта казнь? Явилась ли она прогрессивным либо регрессивным явлением? Обратимся к советскому источнику, который выступал рупором официозной пропаганды:
«Режим Зия-уль-Хака — самый длительный в истории Пакистана — в широких масштабах применял террор и насилие и одновременно настойчиво проводил политику социального и политического маневрирования. С установлением военного режима в стране была резко ограничена политическая деятельность, введена жесткая цензура печати, а с октября 1979 года была запрещена деятельность политических партий. Отменено празднование Дня 1 Мая (!). После установления военного режима вся жизнь государства стала регулироваться распоряжениями главного военного администратора и президентскими указами. По всей стране действовали военные трибуналы».
