Николай Непомнящий - 100 великих кладов
Известный музыковед, композитор, профессор Петербургской консерватории Александр Иванович Рубец, собиратель украинского музыкального фольклора, друг Чайковского, Римского-Корсакова, Стасова, Репина, Поленова и вообще многих знаменитых деятелей русского и украинского искусства конца XIX века, в течение более чем сорока лет был одержим идеей изъять из Английского банка фантастическую сумму наследства гетмана Полуботка. Рубец заразил этим намерением многих видных людей своего времени, потомков гетмана, среди которых были представители знатных дворянских родов: князья Кочубеи, граф Капнист, граф Ф. И. Сологуб, дворянское семейство Немировичей — родня писателя Василия Ивановича и реформатора театра Владимира Ивановича Немировича-Данченко и другие. В 1895 году А. И. Рубец ослеп и уехал из Петербурга в своё родовое имение в Стародубе, где открыл и содержал за свой счёт художественные школы: музыкальную и рисовальную.
Трудно сказать определённо, когда и как возникла эта легенда о сокровищах Полуботка. Первые слухи о них появились в 1827 году, когда газета «Сенатские новости» впервые сделала попытку выявить наследников гетмана Полуботка, поместив об этом объявление на своих страницах. После этого в течение всего XIX века в газетах несколько раз появлялись сообщения и заметки о фантастическом, огромном наследстве гетмана. А. И. Рубец проделал гигантскую работу по выявлению всех имён потомков гетмана и их адресов, а затем проявил и неменьшую энергию по созыву их всех на предстоящую конференцию. В знак уважения к патриарху инициативная группа решила провести её в Стародубе, чтобы избавить старого слепого человека от трудностей поездки в другой город.
Что же узнали на съезде в Стародубе потомки гетмана Полуботка?
Как рассказывает легенда, однажды летом 1720 года в Архангельск прибыли откуда-то издалека четыре путешественника — трое молодых богатырей и пожилой дядька-наставник. Они явились в двух возках, запряжённых двумя четвёрками хороших, сытых лошадей. Возки были аккуратные, сами хозяева их были одеты хотя и скромно, но добротно и производили впечатление состоятельных купцов. Так они и представились любопытному трактирщику, заявив, что намерены произвести закупку солёной рыбы. У всех за кушаками были большие пистолеты, казалось бы, не очень нужные мирным купцам. Потом выяснилось, что один из молодых людей — хозяин, двое других — его слуги, а пожилой дядька — приказчик. У всех были длинные казацкие чубы на бритых головах, и, видимо, они явились из Малороссии, как тогда называлась Украина.
Сразу же по приезде пожилой казак начал какие-то переговоры со шкипером английской шхуны, прибывшей для скупки рыбы и пеньки, которые, видимо, привели к согласию, так как вскоре в одну из ночей английская шхуна ушла в море с казаками на борту. Шкипер видел, что они внесли вместе со своими вещами какой-то небольшой, но, вероятно, тяжёлый бочонок, подвешенный на крепких ремнях: его с трудом несли на этих ремнях двое молодых казаков.
Через десять дней не вполне спокойного плавания, в течение которых наших степных богатырей изрядно помотало, шхуна причалила к берегам Англии. Шкипер направил её по Темзе прямо в Лондон. Путешественники остались на судне и начали вторую серию переговоров со шкипером. Так как, постоянно наезжая в Архангельск, он научился немного говорить по-русски, они предложили ему взять на себя обязанности переводчика. Казаки не скупились, и шкипер охотно согласился; один из слуг ушёл вместе с ним на берег и вскоре явился с двумя каретами.
Молодой хозяин и слуга отправились вместе со шкипером в одной из карет в Ост-Индскую компанию. Это ещё более укрепило уверенность шкипера в том, что его пассажиры — богатые купцы. Приказчик со вторым слугой остались на судне оберегать свой груз.
В Ост-Индской компании молодой казак сообщил, что он, Яков Полуботок, по поручению и от имени своего отца, малороссийского казацкого бунчужного Павла Полуботка (в ту пору он ещё не был гетманом), желал бы сделать вклад в сумме 200 тысяч рублей золотом. Договорённость была достигнута очень быстро.
Ост-Индская компания была в то время крупнейшим банковским учреждением Великобритании. Развитие колониальной экспансии в Индии требовало много денег, и компания охотно приняла вклад из условия четыре процента в год с нарастанием суммы из года в год за счёт дивидендов. Вклад был положен на неопределённый срок, до истребования его или самим Павлом Полуботком, или лицами, им назначенными, или, в крайнем случае, наследниками указанных лиц. В связи с этим было оговорено, что на вклад не распространяется положение о «конфискациях за давностью».
Молодой хозяин вернулся на шхуну, и теперь уже две кареты отправились в банк. В первой ехал Яков Полуботок с телохранителем и драгоценным бочонком, во второй — приказчик, шкипер и второй казак. Гости переоделись в богатое казацкое платье и украсили себя дорогим оружием.
Покончив в один день с деловой процедурой и передав деньги в банк, казаки щедро расплатились со шкипером и предупредили его не распространяться о деле, в котором ему пришлось участвовать, намекнув, что в его интересах лучше молчать: если возникнет ненужная молва, то они будут знать, от кого она исходит, и тогда, уже в Архангельске, со шкипером может приключиться беда. (Вид этих людей был лучшим свидетельством серьёзности их обещания, и поэтому вся история с внесением денег гетмана в Ост-Индский банк дошла до потомков в самом схематическом виде, лишённой ряда весьма важных деталей.)
Казаки отправились со шкипером обратно в Архангельск. И здесь им пришлось применить много ловкости, чтобы избежать внимания местного воеводы и его приставов. Видимо, это удалось, потому что Пётр I так ничего и не узнал о поездке казаков в Лондон.
Кто же был Павел Полуботок и почему возникла эта легенда?
Его отец, полковник Леонтий Артемьевич Полуботок, был человеком большой силы и храбрости — он воевал рядом с прославленным Богданом Хмельницким, командуя Переяславским полком, затем успешно служил при преемнике Хмельницкого — гетмане Самойловиче, был дружен с ним и даже женил своего сына Павла на племяннице Самойловича.
В 1667 году на Украину вернулся 23-летний Иван Мазепа, «шлифовавшийся» при дворе польского короля. Он довольно быстро стал батуринским полковником. Вскоре Мазепа оклеветал гетмана Самойловича, который был сослан в Сибирь. Став гетманом, Мазепа настроил Петра I против Полуботков, и только благодаря знатности и авторитету их рода Пётр I вынужден был утвердить в 1705 году Павла Полуботка черниговским полковником. Было ему тогда 45 лет. После «полтавской виктории» Полуботок, оказавшись в выгодном положении оклеветанного, выдвинул свою кандидатуру на пост гетмана. Но Пётр предпочёл стародубского полковника Ивана Скоропадского, выразившись о Полуботке так: «Этот уж больно хитёр, он может и Мазепе уравняться». Но всё же назначил Павла Полуботка бунчужным.
Полуботок стал во главе украинской оппозиции Петру. Понимая, что положение его шатко и в любой момент может появиться необходимость бежать от царской кары, он и переправил в Англию свой золотой запас — 200 тысяч рублей. Дальнейшая история взаимоотношений Петра I и Павла Полуботка кончилась заточением последнего в Петропавловскую крепость, где он и умер в 1724 году.
По мысли инициаторов Стародубской конференции, за годы с 1720 по 1908-й капитал, отданный в рост из расчёта четыре процента годового дохода, должен был возрасти в… 1062 раза. Таким образом, наследство гетмана Полуботка было исчислено примерно в 213 миллионов рублей! В 1908 году цена на золото равнялась около 90 копеек за грамм. Следовательно, речь шла почти о 240 тоннах золота!
Вот как описывали газеты конференцию, на которую съехались 350 «наследников».
«Г. Стародуб. 15 января состоялся грандиозный съезд наследников гетмана Полуботка. С разных концов Государства Российского: из Петербурга, Москвы, Киева, Харькова, Полтавы, Хабаровска, Читы, Уфы, Одессы, Херсона, Донской области, Саратова, Кронштадта и даже из Галиции. „Какая смесь племён, наречий, состояний!“… Стародуб — мирный захудалый уездный городок — в своих летописях не запомнит такого стечения приезжих.
Проф. А. И. Рубец обратился к собранию с речью, в которой уверял, что вклад гетмана Полуботка в Английском банке действительно есть, что сведения эти получены им от лица, заслуживающего полного доверия. На просьбу назвать это лицо г. Рубец объяснил, что оно служит юрисконсультом в Английском банке, что сначала это лицо было русским подданным, а затем перешло в подданные Английской державы…
Нашлись ораторы. Одни из них поведали собранию давно известные из газет слухи о том, что по донесениям английских консулов никаких капиталов Полуботка в Лондоне нет, что всемогущий Меншиков, а позднее Потёмкин-Таврический обращались в Английский банк за капиталом Полуботка от имени русского правительства на том будто бы основании, что капиталы эти не личная собственность Полуботка, а суть деньги войсковые, — но они оба получили отказ; другие говорили о том, что в 40-х годах XIX столетия в Россию действительно приезжали английские агенты для разыскания наследников Полуботка… Приезжали к помещикам, где их хорошо угощали, и на том подобные визиты кончались…
