Дэниел Макинерни - США: История страны
К несчастью, теоретические модели плохо приживаются в реальной жизни – и это надо помнить всем, кто избрал своей профессией политическое поприще. Хотя колониальные правительства и выглядели тщательно сработанной миниатюрой лондонских структур (вроде бы те же король и парламент), но, как выяснилось, на практике они действовали совершенно иначе. В обществе, где отсутствовала жестко структурированная иерархия, они с трудом справлялись со своими функциями. Что толку в должности губернатора, если в твоем распоряжении нет ни солидного денежного фонда, ни права распоряжаться общественными должностями? Губернаторы представляли собой слабые политические фигуры, которые, как правило, не пользовались народной поддержкой. Не имея возможности приобретать надежных сторонников, они вынуждены были бороться в одиночку с провинциальными законодательными органами. Со своей стороны, собрания представителей обладали куда большей полнотой власти и неустанно трудились над ее расширением. Они с большим энтузиазмом участвовали в законотворчестве, при каждой возможности вмешивались в работу исполнительных и юридических органов и вообще вели себя так, будто действительно на законных основаниях являются соправителями империи. Государство, во главе которого стояли эти люди, очень мало напоминало их далекую метрополию. В Англии лишь четвертая часть населения имела возможность голосовать на выборах. В колониях таким правом обладали от половины до трех четвертей всех белых мужчин, и многие из них не относились к числу англичан. К тому же большое число избирателей по происхождению принадлежали к той или иной группе диссентеров, которые с традиционным подозрением относились к власть предержащим структурам. При таком обширном и разнообразном электорате колониальная политика была более нестабильной и подверженной конкуренции, чем ее английский прототип.
Американскую политику трудно назвать демократической в истинном смысле этого слова. Хотя абсолютное число избирателей превышало таковое в любой другой стране, все же большая часть населения была лишена права голоса. Сюда относились чернокожие колонисты и почти все женщины. К тому же для кандидатов на государственные посты – даже для белых мужчин – был установлен высокий имущественный ценз, что также ограничивало доступ к браздам правления. Как результат, в стране складывалась система, при которой власть концентрировалась в руках небольшой группы избранных лиц. Потребовалось совсем немного времени, чтобы рядовые американцы осознали сей факт, однако это был не единственный урок, который преподнесла им жизнь. Сложившуюся систему самоуправления со всеми ее пороками они воспринимали как данность, но тем не менее доверяли ей больше, чем находившейся за 3 тыс. миль централизованной власти. Колонисты вынуждены были жить в мире, британском по форме, но функционировавшем на американский лад.
Колониальная экономика в XVIII веке
Британия могла себе позволить минимально вмешиваться в политическую жизнь колоний, ведь она имела иной, более действенный механизм для регулирования процесса. Коммерция служила тем хитрым составом, который метрополия – в обход политики – использовала для цементирования своей империи. Британия была уверена, что колонистам вполне по силам разрешать повседневные политические проблемы: они сделают это честно и профессионально. А империя пока сконцентрируется на более достойной цели – будет накапливать мощь и богатство.
Следуя примеру своих соперников, Британия выстроила «меркантильную» систему, в рамках которой правительству отводилась важная роль – создание и укрепление рынка, обеспечивающего мощь и богатство государства. В данной системе колониям отводилась роль жизненно важного элемента, призванного служить специфическим интересам метрополии. В частности, они поставляли необходимое сырье, которое иначе бы пришлось закупать у других государств. Также они обеспечивали рынок сбыта для британских товаров, тем самым поддерживая уровень рабочей занятости (и политический мир) в самой Англии. Регулируя спрос и предложение в колониях, Британия формировала благоприятный торговый баланс. Пока экспорт превышал импорт, метрополия благополучно накапливала капитал. Чем больше капитала – тем больше власти. А увеличение власти автоматически приводило к расширению и укреплению империи. Чтобы эта схема действовала, в 1650–1750 годы был выработан целый комплекс правил и ограничений. Он регулировал деятельность коммерческого флота Британии, ориентируя его на перевозку ценного сырья из колоний и, напротив, британских товаров обратно в колонии. Английские же чиновники следили за налогообложением всех торговых операций. Все это было сложно и хлопотно, но в конечном счете окупалось с лихвой, так как позволяло удерживать большую часть торговли (а следовательно, и прибылей) в империи, подальше от рук иностранных конкурентов.
Можно сказать, что до определенного момента заокеанские колонии вполне оправдывали ожидания Лондона. Вся американская торговля была ориентирована на Британию: туда, на родину, колонисты отсылали большую часть своих товаров, умудрившись за 70-летний срок (1700–1770 гг.) практически удвоить экспорт. Что касается обратного потока, то и здесь основная масса готовой продукции, необходимой для жизнедеятельности колоний, поступала из Англии. Объем импорта за тот же период вырос в 4 раза. Большинство колонистов были самостоятельными фермерами и снабжали метрополию сельскохозяйственной продукцией, которая не могла выращиваться на Британских островах. Южане торговали табаком, рисом, индиго и шкиперским имуществом. Новая Англия и среднеатлантические колонии продавали Британии пиломатериалы, рыбу, пушнину, выполняли кораблестроительные заказы. Кроме того, они поставляли зерно и домашний скот в южные колонии и Вест-Индию. «Меркантильная» экономическая политика обеспечивала колонистам важные преимущества, открывая дорогу к доходным рынкам. Она гарантировала покупателям необходимые товары, причем, что важно, в необходимых количествах. И она же поддерживала и защищала корабли военного флота Великобритании в международных водах. Возможно, самым главным преимуществом было то, что Британия не слишком строго ужесточала законы мореходства. Основным объектом ее административного внимания являлись «сахарные» острова Карибского бассейна – и немудрено, ибо этот регион обеспечивал империи максимальные прибыли. По сравнению с ним южные и тем более северные колонии играли куда меньшую роль в системе «меркантильной» экономики.
Увы, как показала практика, эта система была далека от совершенства. Продукция сельскохозяйственного Севера не отличалась уникальностью: ее перечень чаще дублировал, чем дополнял британский ассортимент. Вдобавок даже эти продукты – плохо продававшиеся в метрополии – становилось все труднее производить из-за истощения и без того небогатых почв. В результате колонисты Новой Англии перешли от фермерства к мелкооптовому промышленному производству, организуя различного рода мануфактуры. Подобная перемена не могла обрадовать английских промышленников, которые обрели неожиданных конкурентов в заморских колониях. Парламент отреагировал введением всевозможных ограничений на производство и экспорт таких американских товаров, как железо, шерстяные изделия и головные уборы. В южных колониях тоже не все шло гладко. Владельцы табачных плантаций на Чесапикском побережье испытали немало переживаний – куда там «русским горкам»! – вследствие колебаний цен на их товар. Ситуация осложнялась и тем, что рынок сбыта табака и табачных изделий практически полностью контролировался европейцами. Плантаторам, чтобы хоть как-то выжить, приходилось спешно расширять плантации, закупать новых рабов, производить все большие объемы табака. И каждая из перечисленных мер еще больше дестабилизировала цены на их товар.
Таким образом, меркантилизм поставил американских колонистов – причем как северян, так и южан – перед лицом серьезной, можно сказать, неразрешимой проблемы: являясь слабым звеном системы, они вынуждены были собственными силами расхлебывать кашу, которую заварили в Лондоне.
Метрополия выкачивала деньги из колоний, которые экспортировали главным образом сырье, а ввозили в страну товары промышленного производства. В то время как Британия пожинала плоды положительного торгового баланса, несчастным колонистам едва удавалось сводить концы с концами. Золото и серебро уплывали в Британию, Америке решительно не хватало денег, а долги колонистов неуклонно росли. Чтобы как-то облегчить свое положение, американцы предпринимали отчаянные шаги: они бойкотировали даже самые мягкие из «меркантильных» законов; вопреки сложившейся традиции, начали торговать с другими странами; закупали запрещенные товары; уклонялись от уплаты налогов и пошлин. Таким образом, сегодня можно смело сказать: меркантилизм вряд ли облагородил американскую экономику. Напротив, он содействовал формированию таких негативных традиций, как перманентная задолженность и контрабанда.
